Судя по угрюмому лицу штурмана, сомнений у него имелось
предостаточно. Он пробурчал:
– Сомнений и в самом деле выше крыши, а вот выбора и в самом
деле нет…
– Вот и прекрасно, – сказал Бангал, лучезарно
улыбаясь. – Вы, главное, успокойтесь. Мы же не сявки какие, чтобы слово не
держать, человека резать, если он себя вел правильно… Ну, я так понял, мы
договорились? Вижу по вашему лицу, что договорились… Давайте в таком случае
поговорим о делах, – он выдернул из прикрепленной к перилам проволочной
корзинки свернутую в трубку карту, шумно развернул. – Вот тут обозначен, я
так понимаю, наш курс? И находимся мы вот тут, где обрывается карандашная
линия? – он ткнул пальцем в означенную точку. – Цура, развяжи руки
ученому человеку…
– Скорее уж вот тут, – с пробудившимся превосходством
поправил штурман, показав пальцем на точку поблизости от проведенной синим
карандашом линии. – Сегодня утром еще не успели нанести новую прокладку и
пройденное расстояние, потому что…
– Помешали некоторые обстоятельства, – кивнул
Бангал. – Всем стало не до того… Значит, где-то тут мы болтаемся… А почему
именно здесь, можно вас спросить из чистого любопытства? Я полагал в простоте
своей, что от Харума к Катайр Крофинду плывут по прямой, по кратчайшему пути, а
наш курс выгибается явственной дугой, словно бы обходя Крофинд с полуночи, мы
сейчас совсем близко от Инбер Колбта… Какая-то хитрушка с попутными ветрами?
– Попутное течение, – сказал штурман и провел по карте
пальцем. – Алиротел. В море самый короткий путь – не всегда самый быстрый.
Плывя по Алиротелу, до Крофинда добираются на несколько дней быстрее, чем по
той прямой, которую вы указали…
– Век живи – век учись, – усмехнулся Бангал. – Вот
видите, мы с вами совсем недолго общаемся, а от вас уже есть явная польза… Вы
уж и дальше продолжайте в том же духе, хорошо? А сейчас идите к себе в каюту,
успокойте ваших милых дам, они там, наверное, от страха себя не помнят.
Расскажите им, как у нас с вами все наладилось. Этот душевный молодой человек
вас проводит, и присмотрит, чтобы у вас все было в порядке. А потом заступите
на вахту, повернете корабль к Харуму, подберете подходящий курс, чтобы нам
побыстрее до земли добраться… Всего наилучшего!
Штурман в сопровождении ухмылявшегося Цуры еще не успел
спуститься с мостика, как Сварог повернулся к Бангалу и спросил с искренним
удивлением:
– Лоран?!
– Ну конечно, жамый Шабар, а как же иначе? – ответил
Бангал спокойно, чуточку устало. – На земли короля Сварога нам соваться
решительно не с руки, поверьте моему жизненному опыту. Вы в нашем веселом
ремесле человек новый, понятия не знаете о некоторых полицейских привычках и
традициях. Шила в мешке не утаишь, знаете ли. Слишком много тут собралось
народу. Рано или поздно, станет достоверно известно, что кораблик этот был нами
беззастенчиво захвачен. И вот тут вахари взовьются… Понимаете, с сухопутной,
обычной каторги бегают с тех самых времен, как она на свет народилась. Дело
житейское. Ищут, конечно, как им и положено, – но рутинно, без
остервенения. А тут… Некоторых вещей полиция не прощает ни за что. Мы их
унизили самым невероятным образом, создали, учено выражаясь, прецедент. За
последние пару сотен, а то и поболее, лет, в жизни не случалось, чтобы
каторжане захватывали тюремный корабль. Пираты, случалось, нападали на такие,
но тут другое дело – тарабарцы сами вырвались… Сцапать нас всех до единого,
шкуру спустить, по виселицам развесить для них будет делом чести, всю свою
сознательную жизнь они нас будут ловить с величайшим усердием, и молодой смене
накажут, чтобы рыла землю на сто уардов в глубину… Остались полные списки, в
Фиарнолльской судебной палате хотя бы. Вашего имечка там, конечно, нет, но вы
все равно замазаны по самую маковку. Это стадо, – он небрежно дернул
подбородком в сторону палубы, по которой бесцельно шатались там и сям хмельные
от воли тарабарцы, порой оглашая палубу взрывами бессмысленного хохота, –
на две трети состоит из мелкой шелупони, которая на первом же допросе после
первой же зуботычины начинает петь с чувством и в полный голос, как баритон из
Королевской оперы, про все и про всех. И внешность вашу опишут во всех
подробностях, и непременно протреплются, как вы с помощью магии все устроили…
Повязаны вы со мной намертво, вам тоже не резон шастать по Свароговым
владениям.
– Я понимаю, – сказал Сварог. – Что поделаешь, вам
виднее…
– Рад, что понимаете. Не переживайте, мы с вами еще таких
дел наворотим! Ваше умение и мой жизненный опыт… В общем, нам, сами видите,
остается одно: смываться туда, где даже Сварогова лапа до нас не дотянется.
Лучше бы прямо в Горрот, это еще надежнее, но это гораздо дальше, не стоит
рисковать. Нам и в Лоране будет неплохо. Распишем цветисто и красочно, что все
мы – безвинные жертвы тирании короля Сварога, зверя в человеческом обличье, по
облыжным обвинениям загоняющего на каторгу мирных тружеников…
– А в Лоране поверят? – усмехнулся Сварог.
– Вряд ли, – серьезно сказал Бангал. – Там в
полиции, как и везде, служат не добрячки и не дурачки. У половины наших вся
грешная, причудливая и путаная биография ясно и четко выколота на шкуре…
Ничего, в любом случае они нас не выдадут. Из чистого принципа. Сами знаете,
какие сейчас отношения у Сварога с Лораном. Когда кипит и бурлит большая
политика, мелюзга вроде нас всегда найдет и для себя выгоду. Королевские
раздоры идут порой на пользу людишкам незначительным, но наделенным смекалкой…
Улавливаете ход мыслей?
Сварог кивнул, старательно сохраняя на лице безразличие.
Перспектива оказаться в заведомо враждебном Лоране его нисколечко не радовала.
Вряд ли его там опознают мгновенно, небритого, на себя не похожего, никому и в
голову не придет, согласно той самой инерции мышления, что среди отпетого
каторжанского народа оказался сам Сварог Первый, – но все равно, из Лорана
еще предстоит выбираться, да и от Бангала как-то нужно будет отделаться. Ладно,
впереди достаточно времени, чтобы многое обдумать…
– Почему же тогда вы не поворачиваете корабль назад? К чему
тянуть?
– Успеется, – сказал Бангал, чему-то улыбаясь. –
Часом раньше, часом позже – нет особой разницы. – Покосившись на рулевого,
он отвел Сварога в самый дальний угол мостика и понизил голос, насколько это
было возможно. – Сначала нам с вами следует обговорить кое-какие тонкости
и неотложные меры… В вас-то я уверен, и еще в паре дюжин ребят, а вот в трех
четвертях нашего сброда – никоим образом. Они еще не отошли толком, но очень
быстро, через часок-другой, зададутся вопросом, как же им теперь жить дальше,
обретя вожделенную свободу, чем следует незамедлительно заняться. А поскольку
народец большей частью примитивный, их убогая фантазия ничего лучшего не
подскажет, кроме как немедленно устроить гульбище на всю катушку. Уж поверьте
моему жизненному опыту, совсем скоро заговорят наперебой, что свободу надо бы
отпраздновать как следует. Выдвинутся горлопаны-вожаки, и вот тогда начнется
настоящее непотребство… В трюме полно вина, об этом уже все пронюхали. В каюте
штурмана – две мокрощелки, да вдобавок среди матросов обнаружился смазливенький
юнга, на которого уже начинают поглядывать любители зады повторять.
Представляете, что начнется? Неизвестно еще, останется ли корабль цел и на
плаву…
