Он вздохнул и бодрым шагом направился на полночь, обходя
подводные скалы, зорко озираясь по сторонам, напевая под нос:
– А ну-ка, парень, подыми повыше ворот,
Подыми повыше ворот – и держись…
Часть вторая. По ту сторону одиночества
Глава 1
Первопроходец
Сварог обнаружил дорогу после того, как отмахал по дну лиги
четыре, а то и все пять.
Он мог бы, наверное, сделать это открытие и раньше, но был
поглощен другими заботами – первое время, взяв неплохой темп классического
марш-броска, почти не обращал внимания на почву под ногами. Достаточно и того,
что она была ровной, без коварных ямок и расселин. Следил, чтобы ненароком не
споткнуться: сломай или вывихни он ногу, пиши пропало. Почти все его внимание
было поглощено тем, чтобы ухитриться вертеть головой на триста шестьдесят
градусов, держать в поле зрения полусферу, чтобы достойно встретить внезапную
опасность, с которой можно разделаться и саблей, или вовремя укрыться от
какого-нибудь противника, с коим нечего и думать лезть в рукопашную. Как
всякому новичку в незнакомых прежде перипетиях, ему казалось, что неведомые
опасности так и кишат вокруг косяками, подстерегают, скрадывают, готовясь
напасть в самый неожиданный момент.
Однако довольно быстро Сварог переборол эти страхи, стал
держаться спокойнее, убедившись, что они, как им и следует, преувеличены.
Но потом к нему привязалась рыба: светло-коричневая в белую
крапинку, величиной в половину человеческого роста, с похожими на веера
боковыми плавниками, плоским, размеренно колыхавшимся хвостом и широкой мордой,
усаженной неисчислимыми рядами белоснежных зубов-крючочков. Сварог не заметил,
откуда она взялась на параллельном курсе. Она не приближалась и не отставала,
сопровождая его то справа, то слева, на расстоянии десятка уардов, держась над
дном на высоте его груди. Правда, она ни разу не сделала попытки зайти со
спины, и нападать не пыталась, но все равно, раздражала своими повадками,
словно скопированными у заядлого вертухая, – и еще тем, что непонятно
было, какого рожна ей, собственно говоря, надо, зачем привязалась. То ли от
природы такая любопытная, то ли все это время старательно оценивая, есть ли у
нее шансы на победу, если напасть внезапно. Вот и приходилось, в свою очередь,
бдительно следить за всеми ее маневрами – росточком не вышла, но цапнуть за бок
этакой пастью может довольно чувствительно. Имелся один существенный минус в
его положении – здесь зверей не отпугнешь огнем…
Даже если широкомордая рыбина и питала какие-то коварные
замыслы, она, по-видимому, пришла к выводу, что выбрала себе противника не по
зубам; сильно ударив хвостом по воде, изогнулась и, словно выпущенная из лука
стрела, умчалась, поднимаясь к поверхности.
Сварог пошел дальше. И постепенно начал соображать, где
именно шагает.
Сначала он подумал, что место, по которому он идет,
напоминает гладкую, ровную автостраду, проложенную меж двух невысоких откосов.
Чуть погодя он задумался над этим сравнением всерьез – а там и почти уверился.
Очень уж ровным было дно под ногами, и ширина этого ровного пространства
слишком долго оставалась неизменной, а это уже походило не на капризы природы,
а на дело человеческих рук…
В конце концов он остановился, принялся старательно шаркать
ногой, сметая башмаком мягкие заросли мха (за неимением лучшего определения он
именовал неизвестные водоросли мхом). Взвилось облачко мути. Сварог трудился,
как заведенный.
И убедился, что чутье его не подвело. Под ногами у него
виднелась на расчищенном пространстве серая гладкая поверхность. Несомненно,
какое-то дорожное покрытие искусственного происхождения. Проделав те же
исследовательские работы там, где предполагалась обочина, он натолкнулся на
бордюр из каких-то темных, похожих на каменные брусьев.
Сомнений не осталось: это и в самом деле была автострада,
судя по ширине, не менее чем шестирядная, разве что заросшая на всем протяжении
губчатым мхом бледно-зеленого цвета. Открытие оказалось не таким уж
ошеломляющим, он и раньше слышал, что во время шторма изменились очертания и
моря, и суши, иные населенные земли ушли на дно, а иные участки дна стали
твердью. Вот только среди книжников никогда не было согласия в том, что
касалось количества и названий этих земель. Быть может, это и есть пресловутая
Альдария. Или Рикобан. Или легендарная Пандичитта. Выбор обширен, но какой ему
смысл, в его нынешнем положении, ломать голову? Совершенно неподходящие место и
время для бесполезных умствований…
Он поступил просто – взял да и пошел дальше по автостраде,
благо она тянулась примерно в том направлении, куда он стремился добраться,
уходила к полуночи, порой извиваясь огромными дугами, обходя высокие скалы
(которые, надо полагать, существовали и в те времена, когда дорогу прокладывали
по земле).
За одной из таких скал он и увидел стоявшую на обочине
автомашину – светлую, почти белую, низкую, плавных очертаний, должно быть,
спортивную, казавшуюся совершенно неповрежденной.
Справедливости ради следует уточнить, что в первый миг он
откровенно шарахнулся под защиту скалы, хватаясь за саблю, – не сразу
сообразил, что именно видит. Ему простительно – на Земле он не бывал давненько,
а здесь такие машины перестали делать много тысяч лет назад…
Он осторожно приблизился, подошел вплотную. Та же
поразительная сохранность предметов материальной культуры давным-давно ушедшего
прошлого, что он наблюдал в свое время в Хелльстаде, во флотском доме отдыха.
Значит, не только там вещи из далекого прошлого сохраняются целехонькими,
словно и не пронеслось над планетой загадочных катаклизмов, словно не было
тысячелетий… Машина выглядела так, словно ее не далее как вчера бережно
опустили на морское дно: ни единой царапинки, покрышки не спущены, даже мхом не
обросла.
После некоторых колебаний он взялся за ручку дверцы.
Повинуясь легкому нажиму руки, с тихим щелчком отворилась дверца со стороны
водителя. Повинуясь легкому нажиму руки, стянув через плечо перевязь с саблей,
чтобы не мешала, Сварог устроился на месте водителя. Покрутил баранку
вправо-влево, словно любопытный мальчишка. Осмотрелся. На соседнем сиденье
лежала фуражка с синим верхом, черным околышем и козырьком, украшенным золотыми
листьями. Кокарда абсолютно незнакомая, но, поскольку на ней присутствует
золоченый якорь, легко догадаться, в каких именно войсках служил ее
давным-давно сгинувший хозяин. На приборной панели красуется закатанная в
пластик фотография красивой блондинки в розовой блузке, ключ зажигания с
брелком в виде серебряной косатки торчит на своем месте.
Вспомнив исправно работавший в Хелльстаде древний телевизор,
Сварог ощутил нешуточную тягу к экспериментированию – и повернул ключ в должное
положение, потом еще и еще раз.
Нет, ничего не произошло, ни одна лампочка не вспыхнула на
панели, ни одна стрелка не шелохнулась. Были свои пределы у загадочной
сохранности, а жаль. Ехал бы сейчас по автостраде, распугивая морских обитателей,
опустив стекло и выставив локоть в окно…
