Потом ему стало не по себе – нахлынула тревога, словно ветер
обдал холодом. Показалось вдруг, что распахнутая дверца сейчас закроется с
громким щелчком, замуровав его надежно и насовсем, а на заднем сиденье
послышится шевеление, и чьи-то невероятно холодные пальцы обхватят его шею, и
раздастся торжествующий хохот, в котором нет ничего живого…
Ощущение было таким навязчивым и сильным, что он побыстрее
выбрался из-за руля, закрыл дверцу энергичным толчком, накинул через плечо
перевязь. Посмеялся над собой – в море хватало нечисти, но никто никогда не
слышал, чтобы под водой появлялись призраки…
Шагай дальше, исследователь, сердито приказал он себе. Стоит
машина, и черт с ней, ничего для тебя интересного…
И направился дальше по дороге – скорее всего, первый за
многие тысячелетия странник, кто шагал ногами по прекрасно сохранившейся
автостраде. Первопроходец…
Потом он увидел впереди шпиль, а там и все здание открылось
взору. На сей раз Сварог не удивился и не испугался, а продолжал браво шагать
по дороге, отметив лишь, что пейзаж впереди изменился, он как бы обрывался,
словно Сварог приближался к самой кромке некоего откоса или обрыва.
Он подошел совсем близко. Здание, стоявшее слева от
автострады, походило то ли на рыцарский замок, то ли на храм, было в нем
что-то, заставлявшее думать, что это строение еще задолго до Шторма уже было
древним, таким памятником архитектуры: стены из бугристого камня, стрельчатые
высокие окна, затейливые башенки с кирпичными зубцами, всевозможные излишества
в виде затейливых балкончиков, высеченных из камня зверей и птиц, прилепившихся
к стенам строеньиц, напоминавших уменьшенные копии древних замков, –
Сварог читал о них где-то, но запамятовал сейчас название – то ли машикули, то
ли горгульи. Нет, горгульи – это те самые статуи…
Он не стал сворачивать, чтобы осмотреть замок, – к
чему? Были более насущные дела, нежели тешить пустое любопытство. Преспокойно
прошел мимо. И, как предполагал, оказался на краю высокого крутого откоса,
уходившего вниз на сотню уардов, не меньше. И там, внизу, в зеленоватом
сумраке, смутно виднелись очертания неких геометрически правильных,
раскинувшихся на большом пространстве объектов, протянувшихся и вправо, и
влево.
Ничего сложного для человека, обладавшего «кошачьим глазом».
Он пустил в ход заклинание – и оно исправно сработало на дне морском так же,
как на суше.
Теперь Сварог видел далеко и широко. В те самые незапамятные
времена древнее строение возвышалось на самой вершине крутой скалы – а скала
поднималась над большим… городом?
Он присматривался, изучая раскинувшийся под ногами город. И
постепенно пришел к выводу, что видит не просто город, а порт. Причем военный
порт. Не зря по суше его со всех сторон окружает высокая решетчатая ограда, а
внутри виднеется довольно мало строений, похожих на жилые дома. Гораздо больше
складов, ангаров, пакгаузов, протянувшихся длинными рядами круглых емкостей с
горючим, больших антенн, параболических и в виде решетчатых башен. Классический
военный порт – и вдали, возле пирса, превосходно видел лежащий на боку корабль,
довольно большой, вроде крейсера. Острый выгнутый нос, орудийные башни,
антенны, ракетные установки на корме… Крейсер казался неповрежденным.
Так… Вон там определенно начинается большая глубина – и в те
времена, когда порт находился на поверхности, там было глубоко, а уж теперь…
Поневоле придется искать обходной путь. Пожалуй, следует обогнуть порт слева –
если предположить, что Инбер Колбт и в самом деле представляет собою устье
реки, впадавшей некогда в иной океан, то можно приблизительно восстановить в
уме древние карты…
Он посмотрел влево. Там, под бывшей скалой, лежал на левом
борту корабль, не имевший, сразу видно, никакого отношения к порту –
несомненная галера с обломанными мачтами и прекрасно сохранившимся по правому
борту двойным рядом длинных весел. Это уже позднее, конечно, уже после Шторма
кому-то не повезло. Древность невероятная – галеры давным-давно вышли из
употребления, о них на Таларе всегда упоминалось, как о реликтах далекого
прошлого. Даже поговорка морская есть: «Давным-давно, как во времена галер».
«Карты!» – вдруг пришло ему в голову. В самом деле, если это
морской порт, если предметы из далекого прошлого столь великолепно сохраняются,
там, в порту, можно надеяться отыскать древние карты. Кое-какая польза от этого
все же может выйти – зная, как выглядели глубины прежде, можно строить
кое-какие умозаключения и ориентироваться с грехом пополам, делая поправку на
изменения. Все лучше, чем шагать наугад…
Внезапно впереди, если прикинуть, примерно на полпути между
древним замком на вершине скалы и портом, появилась пара морских змей. Они
словно бы выстрелили откуда-то снизу, от дна, быстро поднимались вверх, почти
вертикально, держась рядом…
Сварог проворно отступил к замку, встал за одной из
прилепившихся к стенам здания причудливых башенок, чтобы его, не дай бог, не
заметили эти твари. Кое-что о морских змеях он знал: создания эти лишены
ядовитых зубов, но к зрелым годам вырастают до пяти-шести уардов, питаются
любой живностью, с которой в состоянии справиться, в том числе и людьми. Трудно
было определить размеры этой парочки – нет поблизости ориентира, по которому
можно прикинуть масштаб, но если это взрослые особи, то путника на морском дне
будут расценивать исключительно в качестве пропитания. Сабелькой от двух сразу
не отмахаешься. То, что Сварог знал змеиный язык, помочь не могло – подобные
твари начисто лишены сантиментов и гуманизма, тот факт, что добыча способна с
ними общаться на их языке, мало что, надо полагать, изменит…
В общем, он затаился, осторожно выглядывая из-за башенки и
шаря взглядом в поисках надежного ориентира. Змеи его не заметили. Были всецело
поглощены друг другом. То ли играли, то ли исполняли брачный танец, кто их там
разберет: с невероятным проворством носились над дном, выполняя самые
неожиданные па, грациозно выгибаясь, свиваясь в кольца, плывя рядом и обвиваясь
вокруг друг друга. Было в этом танце что-то одновременно красивое и
омерзительное, словно бы завораживающее – эпизод настолько иной жизни, иного
разума, иных нравов и привычек, что пробирала непонятная оторопь.
Резвясь и играя, они понемногу удалялись в противоположную
от Сварога сторону, смещаясь к порту…
И вдруг Сварога пробил ужас, какого он давненько не
испытывал, потому что он наконец-то узрел точку отсчета, к которой можно было
привязаться, и понял истинные размеры змей, и ошибки тут быть не могло…
Змеи прошли над портовыми строениями, одна из них мимоходом
смахнула хвостом решетчатую чашу локатора – и все масштабы мгновенно стали
истинными, пропорции и размеры способны были ужаснуть…
Длина каждой из змей составляла не менее лиги!..
Хелльстадские глорхи по сравнению с ними – дождевые черви. В
океане не могло быть обычных морских змей такого размера. Зато в жутких россказнях
упоминались два мифологических страшилища, дремлющих где-то в глубинах, –
Ермундгад и Митгард. Митгард, как поведал в свое время брат Тивадар, шаганский
монах, – не просто одно из многочисленных подручных врага рода
человеческого, а одно из четырех воплощений Князя Тьмы. Воплощение Земли. Один
из четырех якорей, удерживающих дьявола в этом мире, позволяющих посещать наш
мир, когда заблагорассудится…
