Раздались непонятные звуки – что-то вроде потрескивания,
писка, звонкого похрустыванья. Ага, это они беседуют, мнениями обмениваются,
намерениями, надо полагать, делятся… Может быть, большинством голосов решат
употребить его в пищу…
Он стоял, стиснув рукоять бесполезной сабли, а косатки, судя
по звукам, продолжали оживленную беседу. Глупо строить догадки, но Сварогу
отчего-то почудилось в их писке-хрусте-треске некоторое удивление. Вполне может
оказаться, так и было. Вряд ли им приходилось видеть прежде, как сухопутный
двуногий житель спокойно расхаживает по дну морскому, вовсе не собираясь
задыхаться и тонуть. Плохо, что эти изящные рожи лишены всякой мимики…
Дискуссия продолжалась довольно долго, временами то одна
косатка, то другая – всегда это была только одна – выдвигалась из строя,
шевельнув плавниками, приближалась к Сварогу на длину вытянутой руки и
всматривалась немигающе, пристально. Потом возвращалась на свое место. Может, и
не сожрут, приободрившись, подумал Сварог. К чему разводить долгие дискуссии,
если собираешься сожрать? О чем они балабонят, знать бы…
Прения завершились так внезапно, что Сварог вздрогнул от
неожиданности, большая часть косаток прянула вверх и, держа безукоризненный
строй, унеслась в неизвестном направлении. Осталось четыре. Они висели на
прежнем месте, удерживаясь легкими движениями плавников, и уже не болтали. Все
равно многовато для одинокого, вооруженного лишь саблей человека – каждая рыбка
в три Свароговых роста, а уж зубы…
Он терпеливо ждал, потому что ничего другого не оставалось.
Окажись это змеи, можно было попытаться с ними поговорить, но наречия этих
созданий он не знал.
Одна из косаток вдруг шевельнулась, медленно подплыла к нему
и, опустившись к самой мостовой, повернулась боком. Наклонила в сторону Сварога
спинной плавник, напоминавший кривую саблю. Несколько раз качнула им так, что
он ощутимо похлопал Сварога по груди. Остальные не двигались.
Что-то это должно было означать. Сварог не пошевелился.
Издав скрежещущий звук, косатка вновь шлепнула его плавником по груди. Нет
сомнений, что от него что-то настойчиво требовали. Что ей надобно? Слопать
вроде бы не собираются…
А что, если… Почему бы и нет? Он прекрасно помнил земные
истории о дельфинах, упорно буксировавших одиноких пловцов к твердой земле, и
здешние аналогичные рассказы о косатках, спасавших потерпевших крушение моряков
или рыбаков, оставшихся в открытом море без лодки.
Вторая косатка надвинулась на него сбоку, действуя рылом
так, словно хотела осторожно отодвинуть от стены. Сварог решился. Засунул саблю
за широкий кожаный пояс – перевязь с ножнами осталась в кабинете адмирала –
неуклюже взобрался на округлую черную спину и обеими руками вцепился в плавник
у самого основания.
Похоже, именно это от него и требовалось. Косатка
моментально прянула вверх, по косой линии поднялась над домами и понеслась,
энергично работая хвостом. Остальные мчались рядом. На спине морского хищника
удержаться оказалось гораздо труднее, чем на лошади. Сварог отчаянно стискивал
ногами крутые твердые бока, вцепился в плавник, с грехом пополам усидев.
Косатка мчалась так, словно не понимала, как ему трудно на ней держаться.
Вокруг становилось все светлее и светлее – и голова Сварога,
прорвав макушкой некий неощутимый занавес, вдруг оказалась на вольном воздухе.
Море было все таким же спокойным, солнце кренилось к закату.
Косатка после длившегося буквально несколько секунд
замешательства помчалась куда-то, вспенивая воду. «Уж не к ближайшей ли суше вы
меня собираетесь доставить? – подумал Сварог. – В любом случае ясно,
что есть не станете, спасибо и на том. Значит, поживем еще…»
Часть третья. По ту сторону добра и зла
Глава 1
Странники
Косатка неслась, словно торпедный катер. Сварог мало что мог
рассмотреть вокруг за белопенными брызгами, хлеставшими в лицо так, словно его
поливали из шланга, но все же рассмотрел впереди вереницу высоких парусов.
Правда, была в них какая-то непонятная пока то ли странность, то ли
неправильность, но все же это были самые натуральные паруса. Паруса – это
корабли. Корабли – это люди. Не исключено, что именно эта нехитрая логическая
цепочка сложилась в мозгу несущейся по морской глади косатки – коли уж она
озаботилась спасением Сварога.
Косатка заметно сбавила скорость, повернула. Теперь она
двигалась параллельно… нет, не кораблям, плотам. Длинная вереница огромных
плотов, на каждом – единственная мачта и косой парус, а также несколько
плетеных хижин с острыми крышами. По бокам закреплены горизонтально длинные
весла, бездействующие сейчас, видно, что у невысоких бортов толпятся люди.
Сварогу уже доводилось слышать об этой морской
достопримечательности, хотя вживую прежде не сталкивался. Зовутся они Морскими
Бродягами – это здешние цыгане, вечные странники, с незапамятных времен
бороздящие океан на своих плотах. Давным-давно Шторм привел их в такой ужас,
что они дали клятву никогда в жизни не ступать на твердую землю – и, что
характерно, клятву эту свято держали их потомки бог ведает в каком поколении.
Никто не помнил, когда именно они пустились в бесконечное
плаванье – быть может, не сразу после Шторма, но уж, несомненно, вскоре после
Вьюги. Так и странствовали, причаливая порой по своим надобностям к иным
островам или Харуму, но никогда не ступая на землю. Было их, согласно
приблизительным подсчетам восьмого департамента, тысяч пять. Никакого подданства
у них, понятное дело, не имелось, на них с тех же самых незапамятных времен
попросту махнули рукой как таларские, так и небесные власти, поскольку, по
большому счету, от Морских Бродяг не было ни вреда, ни пользы. Давным-давно
иные оптимистично настроенные короли пытались посадить их на сушу, но ничего из
этого не вышло, предпочитали покончить с собой, но на тверди не жить.
Насколько помнил Сварог, эти вечные странники все же не
могли выжить, не поддерживая с сушей хотя бы редких контактов. Они регулярно
причаливали в нескольких портах, главным образом на островах, вели меновую
торговлю, предлагая либо жемчуг, либо разнообразные морские редкости вроде
кораллов, тюленьих шкур или особо ценимой гурманами рыбы. Временами в тех же
портах раздобывали себе невест ради притока свежей крови – самым легальным
образом, заранее объявляя о намерениях и платя неплохой калым. Самое
интересное, что охотников пристроить таким образом дочек всегда хватало – среди
народа из низших классов, прозябавшего в такой бедности, что это им
представлялось наилучшим выходом. Хватало и откровенных авантюристок – испокон
веков ходили слухи, что Морские Бродяги, отличные пловцы и ныряльщики, добыли
немало сокровищ с затонувших на доступной им глубине кораблей. По той же
причине на них порой нападали и пираты, что было не самым легким предприятием:
драться морские странники умели. Правда, и капитан Зо, и Интагар как-то
рассказывали Сварогу, что в жизни не слыхивали о счастливчиках, которые
завладели бы кладами Морских Бродяг, да и реальность кладов вызывала сомнения…
