Она поставила перед Сварогом поднос, села поодаль, привычно
опустившись на колени на циновке, упираясь в пол тонкими обнаженными руками.
Улыбнулась:
– Добрый вечер, купец Паколет Карах.
– Невероятно, – сказал Сварог. – Я уже настолько
известен здесь, что мое имя достигло ушей первой красавицы жангады?
– А ты что, успел каким-то чудом увидеть всех девушек
жангады, что так уверенно говоришь? Может, первая красавица – вовсе и не я,
откуда тебе знать?
Эге-ге, легкомысленно присвистнул про себя Сварог. Похоже,
кое в чем здешняя жизнь ничем от сухопутной не отличается. По крайней мере,
кокетливые улыбки здешних красоток уж точно ничем не уступают канонам
сухопутного флирта…
– А мне и знать не нужно, – сказал Сварог. – Я
просто чувствую, что первой красавицей жангады можешь быть только ты, и никто
другой.
– А ведь ты наверняка женат, купец Паколет Карах…
– Злобный навет, – сказал Сварог. – Гнусный
поклеп. Плюнь в глаза тому, кто тебе рассказал обо мне этакую ложь…
– Вы, мужчины, – обманщики и совратители, –
сказала девушка с напускной серьезностью. – Думаешь, на такой простушке из
морских бродяг можно с успехом пробовать ваши твердяцкие штучки? Меня зовут
Латейя, купец, я – родная и законная дочь почтенного старшины Корунана, а у
нас, если ты не знаешь, есть строгий закон – твердяка, посмевшего оскорблять
уши благородной девицы гнусными приставаниями, выбрасывают в море с
подрезанными поджилками. Незамедлительно. – Она звонко рассмеялась. –
Ну ладно, ладно, я пошутила, а ты уже и обмер…
– Да ничего подобного, – сказал Сварог торопливо.
– Обмер,обмер, я же вижу…
– А кто вас знает? – резонно сказал он. – Мало ли
что в голову взбредет…
– Успокойся, поешь лучше. Ничего, если я буду смотреть? Мне
нравится, как сильный мужчина ест, долго и много, или, может, тебя это
оскорбит? Что я смотрю? У вас, твердяков, такие странные обычаи, я слышала
краем уха…
– Брешут, – кратко сообщил Сварог и, не теряя времени,
снял с нескольких мисок – фаянсовых, определенно сделанных на суше, –
деревянные крышки. Пахло недурственно.
– Во всей жангаде такие миски только у нас, – сказала
Латейя, не отводя от него глаз. – У нас очень знатная семья, мои предки в
течение бессчетных поколений были старшинами и даже Кормчими…
– Впечатляет, – с набитым ртом пробормотал Сварог.
Жареная рыба с какими-то специями, ракушки, запеченные в
своих круглых домиках, кусок темного мяса, так и оставшийся непонятным,
какая-то желтая сладкая масса вроде творога… Он и не заметил, как уплел все,
что нашлось на подносе. Выпил половину кувшина непонятной, сладко-кислой
жидкости, безалкогольной, но приятной на вкус.
Когда он закончил и сполоснул руки в поданной Латейей чашке,
она небрежным движением выставила поднос за порог, пояснила:
– Найдется кому убрать… Ты доволен?
– Весьма, – сказал Сварог, поглаживая живот.
Он с удовольствием закурил бы, но о сигаретах, увы, снова
придется на какое-то время забыть – кто знает, как отнеслись бы Морские Бродяги
к его милой привычке извлекать из воздуха табачные изделия и прикуривать от
огонька на кончике пальца..
Латейя наблюдала за ним, склонив голову к плечу, вовсе не
собираясь уходить. Чтобы поддержать светскую беседу – как-никак здешняя
аристократка, потомственная – Сварог спросил:
– Тебе здесь не скучно?
Она пожала круглыми плечами с искренним удивлением:
– Как это мне может быть здесь скучно? Там, где мои предки
жили много тысяч лет? Ну ты и скажешь, купец… Только здесь живут настоящие
люди… и только здесь они выживут, когда вас, твердяков, снова сожрет
какая-нибудь всеобщая напасть… А этого, между прочим, не так уж долго ждать.
Есть масса неопровержимых признаков того, что дело снова движется к Великой
Катастрофе… Вас всех сметет, а мы выживем. На твоем месте я не спешила бы в
Темайр, а устраивала свою жизнь иначе.
– Это как?
– Оставшись там, где только и живут настоящие люди… которые
к тому же станут единственными спасшимися.
– Благодарствуйте, красавица, – сказал Сварог. –
Не тянет что-то. На суше гораздо интереснее.
– Глупости.
– Ты же там никогда не была.
– Ну и что? – вновь пожала она плечами с нешуточным
упрямством в нежном голоске. – Когда за спиной многотысячелетний опыт…
Сварог промолчал. Ну да, разумеется – запад есть запад,
восток есть восток, и вместе им не сойтись… Ты ее не переубедишь, и пытаться
нечего. Традиции, браток, понимать надо, многотысячелетний опыт – вещь
внушительная.
– Я прекрасно знаю, что у вас там масса интересного, –
протянула Латейя с непонятной интонацией. – Мы не такие уж дикари, как ты,
должно быть, думаешь. У нас, между прочим, достаточно книг. Ты о иных и не
слыхивал, если вообще умеешь читать…
– Умею, хотя тебя это, быть может, и удивит, – сказал
Сварог. – Купец обычно умеет и читать, и писать, и даже арифметические
действия производить в уме, если ты понимаешь, о чем я…
– Понимаю. И тоже умею. Так вот, книги у нас есть. И, кроме
этого, мы ведь часто общаемся с твердяками. Они столько рассказывают… Ты прав,
у вас и в самом деле масса интересного. Я даже слышала, что у вас там во
множестве водятся такие мужчины, которые друг другу в зад вставляют то, что, по
моему глубокому убеждению, следует исключительно девушке между ног вставлять…
Сварог внимательно посмотрел на нее. Она слегка улыбалась с
совершенно безмятежным и невинным видом.
– Тебе не кажется, что подобные повороты разговора…
Она преспокойно сказала:
– Я просто хочу знать: ты, случаем, не из таких, про кого я
только что говорила?
– Вот уж ничего подобного! – чуть ли не рявкнул Сварог.
– Это просто великолепно, купец Паколет Карах, –
протянула Латейя и одним гибким движением, с тихим шуршанием стянула через
голову платье, под которым ничего более не имелось. – Я очень рада, что не
пришлось в тебе разочароваться… Ну, что ты сидишь? Неужели тебе надо объяснять,
что мужчина должен вытворять с девушкой, которая перед ним решительно
разделась?
Она преспокойно вытянулась на циновке, положила руку под
голову и улыбнулась Сварогу с таким видом, словно они стояли в большом зале
королевского дворца, ведя светскую беседу.
«Ловушка? – лихорадочно промелькнуло у него в
голове. – Или именно так у них полагается?»
– А твой батюшка не оторвет мне голову? – спросил он
невозмутимо.
– И не подумает. У нас свои обычаи. Слишком долго тебе
объяснять, может быть, обойдемся без этого? Могу тебя заверить, я уже знакома с
этой штукой, что сейчас буравит тебе портки… Сам убедишься.
