– Черт знает что… – сказал он искренне, пребывая в тягостном
раздумье.
– Не «черт знает что», а девушка, которая хочет, чтобы ее
разложили со всем усердием, – с ангельским выражением лица поправила
очаровательная аристократка. – Мне здесь, конечно, не скучно, однако,
скажу тебе по секрету, купец Паколет Карах, иногда надоедает видеть одни и те
же лица, слышать одни и те же слова. Есть в нашей жизни этот маленький недочет…
а впрочем, и его при некоторой настойчивости можно преодолеть, как-никак, кроме
нас, на Таларе пока что живут и другие… Ну, сбрасывай быстренько одежду, пока у
тебя штаны не лопнули. Говорят, вы, твердяки, такие выдумщики… Постарайся со
мной проделать что-нибудь такое, до чего у нас не додумались. Хотя я и на
знакомое согласна, лишь бы с должным прилежанием… Ну?
Глава 2
Главный персонаж церемонии
Стоя у плетеного борта, Сварог наблюдал за странными
передвижениями, которые выполняли все до единого плоты: искусно маневрируя, они
старались образовать круг, с полдюжины уже выстроили дугу, носом к корме,
перебрасывали друг другу веревки, соединяя свои немудрящие суда в единое целое.
А впрочем, гораздо интереснее было то, что виднелось вдали,
слева, примерно на полуночном восходе: там что-то темнело у горизонта, и
очертания эти ничуть не изменились за все долгое время, что Сварог проторчал у
борта. Темная полоска, словно бы окрашенная сверху зеленым, весьма походила на
желанную сушу.
Воровато покосившись на старшину, Сварог притворился, будто
вовсе туда и не смотрит, а всецело поглощен маневрами жангады. В душе у него
присутствовала некая неловкость – как и подобает хоть самую капельку
совестливому мужику, стоящему рядом с дружески расположенному к нему папашей, с
чьей доченькой этот мужик провел три ночи подряд… То, что инициатором всякий
раз выступала сама доченька, мало что меняет. Все равно чуточку неудобно.
Папаня как-никак – и, что характерно, ни в коем случае не будущий тесть…
В общем и целом, Сварог был вполне доволен своей здешней
жизнью. Относились к нему с подчеркнутым радушием, работать не заставляли,
кормили и поили по высшему разряду, да вдобавок каждый вечер, едва солнце
спустится в море, заявлялась очаровательная Латейя и отдавалась ему со всем
пылом. Сварог откровенно наслаждался нежданным отдыхом.
Все происходившее, однако, навевало на него некоторую
грусть. С первой ночи стало ясно, что красавица доченька добивается дитяти –
каковой задачи, вполне возможно, уже и достигла. Однако Сварогу было чуточку не
по себе при мысли о том, что его дитя проведет всю сознательную жизнь на этом
зыбком плоту, болтаясь по морям в компании этих реликтов. Но что поделать?
Приходилось подчиняться.
Скверно было еще, что Латейя, что ни ночь, заводила разговор
на извечную женскую тему – мол, неплохо было бы в самом скором времени честным
пирком да за свадебку… То назойливо стращала грядущей в самом скором времени
катастрофой планетарного масштаба, после которой уцелеют одни Морские Бродяги,
то недвусмысленно пыталась прельстить прозрачными намеками о нешуточных кладах,
которые накопили ее предки и приумножил папенька. К первому Сварог относился не
очень серьезно, а второму вполне верил – но в любом случае не собирался гробить
свою молодую жизнь так, как от него требовали. Пустил в ход все свое
дипломатическое искусство, отговаривался некими традициями своего рода,
настойчиво требовавшими жить и умирать исключительно на суше, а в море выходить
лишь при неотложной надобности.
До сих пор как-то обходилось, серьезной ссоры ни разу не
произошло, всегда оставалась граница, которую Латейя не переступала. Выслушав
очередную порцию Свароговых отговорок, скорбно вздыхала и недвусмысленно
прилаживалась под бочок.
– Инбер Колбта, – сказал вдруг старшина.
– Что? – встрепенулся Сварог.
– Вон там, – старшина показал на темно-зеленую полоску
суши. – Полуночная оконечность.
– Мы туда будем заходить?
– Нет необходимости. Я же говорил, что мы идем прямиком к
Темайру.
– А вот это все что означает? – Сварог обвел рукой
горизонт.
Почти все плоты уже стояли по окружности, лишь два последних
завершали маневр. Послышались шаги – это из хижин повалили обитатели плотов,
прямо-таки увешанные ожерельями из ракушек и разноцветных кораллов, браслетами,
бляхами из покрытой резьбой кости, меховая оторочка на сей раз присутствовала
на всех без исключения нарядах, и мужских, и женских, и детских. Походило на
то, что близится какой-то серьезный праздник, заставивший всех поголовно нарядиться,
насколько возможно.
– Церемония, – сказал старшина. – Древняя
церемония, которая тут регулярно происходит с незапамятных времен… Но у нас еще
есть время, чтобы серьезно поговорить, купец Паколет Карах. Не так уж много
времени, но достаточно, чтобы внести полную ясность. Моя дочь тебе нравится?
Допрос, конечно, бессмысленный, у меня есть уши, и я каждую ночь убеждаюсь, что
вы отлично поладили… ну, а все же?
– Очаровательная девушка, – сказал Сварог, неуклюже
глядя в сторону. – Выше всяких похвал.
– Как женщина она тебе годится, или все же желаешь найти
что-то получше?
– Ну, в общем… не вижу смысла что-то еще искать, –
осторожно сказал Сварог.
– Она тобой тоже вполне удовлетворена. Кое-какие ваши
сухопутные ухватки ей весьма понравились.
– Рад слышать, – сказал Сварог еще осторожнее.
– Ну, так что же ты решишь? Она должна была подробно тебе
все изложить – что хочет за тебя замуж, что мы невероятно богаты, что только мы
спасемся, когда все погибнут в самом скором времени… У тебя было достаточно
времени для раздумий, ты взрослый и неглупый человек, наверняка успел все
взвесить… Итак?
Сварог незаметно огляделся. При старшине не было оружия,
даже обычного скрамасакса на сей раз не имелось на поясе. Стоящие вокруг
разряженные морские бродяги тоже были безоружны. В конце концов, что ему мешает
при малейшей опасности прыгнуть за борт и пешком добраться до чернеющего на
горизонте острова? Как бы ни обжились бродяги в море, вряд ли умеют дышать под
водой так, как он. Не догонят, нет…
Тщательнейшим образом взвешивая слова, будто покупающий
алмазы купец, стремящийся не ошибиться ни на грош, Сварог сказал:
– Любезный старшина, я безмерно благодарен вам за спасение и
гостеприимство, но у нас тоже есть традиции, которые я не могу нарушать, как бы
ни была красива твоя дочь и как бы нам ни было хорошо. Уж ты-то должен
понимать, какую силу имеют в жизни людей вековые традиции…
– Нужно понимать так, что ты отказываешься?
– С величайшим сожалением.
– И это твое последнее слово?
От плетеного борта его отделял какой-то шаг. Вокруг все
стояли неподвижно, не делая попыток напасть, и в глазах не было враждебности.
– Последнее, – сказал Сварог.
