Потом он увидел начищенные медные буквы, прикрепленные под
утлегарем. И с неслышимым миру вздохом понял, что его положение становится
совершенно непонятным, все запутано так, что даже не стоит строить какие-то
догадки.
Он хорошо знал это название: «Призрак удачи». Корабль
знаменитого Джагеддина, аристократа среди рыцарей удачи, принадлежавшего к
первой дюжине. И даже более того – он сам лично спас в свое время Джагеддина в
Готаре, когда тамошний барон собирался спалить того на костре в компании
какой-то молодой красотки. Помнится, Джагеддин считал себя в неоплатном долгу
перед Сварогом, но с тех пор много воды утекло, о Джагеддине кружили самые
нехорошие слухи, начиная с горротской кляксы, под которой капитан «Призрака
удачи» с некоторых пор плавал, и кончая иными знакомствами Джагеддина, при
одном упоминании о коих плевались самые небрезгливые.
Что хуже всего, Джагеддин прекрасно знал имя спасителя –
лорд Сварог, граф Гэйр. И наверняка знал, не мог не знать, кем стал в последний
год означенный милорд и граф, сколько корон собрал на геральдический
королевский скипетр.
Узнает или не узнает? Менять лицо теперь невозможно – эти, в
шлюпке, видели его в натуральном обличье, что они скажут и сделают, когда спасенный
у них на глазах приобретет совершенно иную внешность? То-то. Что называется,
попала собака в колесо – пищи, да беги…
Старательно сохраняя на лице не просто безмятежность, а
неприкрытую радость – спасен, спасен добрыми самаритянами! – Сварог проворно
взобрался вслед за Бунаком на борт. Следом шустро карабкались остальные. В
какой-то миг Сварогом владело неутолимое желание начать все сначала – разжать
руки, прыгнуть в море и камнем пойти ко дну. Даже если начнут вылавливать,
ничего у них не получится – вряд ли у них есть сети, а если и отыщется парочка
неводов, он к тому уже окажется далеко. Лучше уж болтаться по дну морскому
голым и босым, чем плыть на этом корабле…
Но после краткого размышления он отбросил эту идею. Корабль,
если не смотреть на него особым взглядом, выглядел вполне уютно в качестве
временного пристанища. Черный ореол зла – это, конечно, плохо, но, в конце
концов, здесь обитают не легендарные титаны, а, если можно так выразиться,
среднестатистические черные маги. Сварог сталкивался кое с чем похуже и бывал в
местах поопаснее. За борт прыгнуть никогда не поздно…
Человек двадцать, одетые столь же живописно, как экипаж
шлюпки, с любопытством пялились на Сварога. Кое-кто хихикал при виде столь
экстравагантно одетого спасенного, но лица у них были не такие уж веселые,
словно бы сумрачные.
Они поспешно расступились перед человеком, которого Сварог
узнал мгновенно. Высокий, темноволосый, с аккуратно подстриженной бородкой, в
синем кафтане, богато вышитом золотом. Сварог помнил и этот меч в роскошной
оправе, и ожерелье с синими самоцветами.
Он ничего не успел сказать – палубный мастер шагнул вперед и
торопливо сообщил:
– Изволите жаловать, капитан, – торговый человек по
имени Робинзон Пузо, из Пограничья. Рад-радешенек, по лицу видно…
Сварог неловко поклонился, видя, как Джагеддин слегка
приподнял бровь. Судя по этому жесту, по взгляду, капитан его тоже узнал, так
что не стоило выставлять себя на посмешище, вслух представляясь вымышленным
именем.
– Я вам несказанно благодарен, капитан, – сказал Сварог,
старательно избегая встречаться взглядом с Джагеддином. – Положение мое
было самое унылое, и, если бы не вы…
– Ну что вы, не стоит благодарностей, – сказал
Джагеддин с самым непроницаемым видом. – Святое дело. Сначала ты делаешь
кому-то добро, потом твое доброе дело к тебе же возвращается… – Он чуть
повернул голову: – Половник!
Вперед протолкался лысый коротышка с голым брюхом, настолько
пропитанный шибавшими на добрый уард вкусными кухонными ароматами, что просто
обязан был оказаться корабельным кухарем. Вон у него и пояс, увешанный ножами,
длинными разнокалиберными вилками и прочими орудиями производства…
– Проводи гостя в каюту, – распорядился
Джагеддин. – Принеси поесть-попить, одежду подбери… Отдохните, любезный
Робинзон, от всех треволнений, чувствуйте себя, как дома…
Кухарь отступил, сделав рукой приглашающий жест. Сварог, еще
раз поклонившись капитану, направился за ним.
И почувствовал, как его виски словно бы гладят невидимые
метелочки из перьев, вызывая не просто щекотку, а еще и неприятное, давящее
ощущение. Стараясь делать это незаметно, попытался высмотреть источник
неприятностей, взглянуть, кто это его изучает по всем колдовским правилам.
Долго стараться не пришлось, достаточно было взглянуть
искоса на капитанский мостик. Там, небрежно и грациозно опершись на перила
балюстрады, стояла молодая женщина в мужской одежде, с распущенными волосами, с
абордажной саблей на поясе. Неизвестно, узнала ли она Сварога (по крайней мере,
его защиту не преодолела), зато Сварог ее сразу узнал – та самая красотка в
домотканом платье, которую он спас в Готаре заодно с Джагеддином. Тогда он еще
не был обучен некоторым полезным премудростям, но вот теперь моментально
определил, с кем имеет дело.
Ведьма. Самая натуральная, патентованная, если можно так
выразиться. Знать бы раньше…
Он уже прекрасно знал, чем отличается колдовство от
ведьмачества – спасибо старухе Грельфи, просветила в два счета с помощью
драгунских словесных оборотов и насквозь вульгарных, но удивительно метких и
образных сравнений…
Между колдуном и ведьмой такая же разница, как между
развратником и извращенцем. Развратник вовсе не обязательно плох, зато
растлитель малолетних или насильник исполнен скверны по сути своей и сути своих
поступков. Примерно так говорила старуха. Колдунья вовсе не обязательно служит
злу (хотя порой, что греха таить, ходит в опасной близости и может
запачкаться), но вот ведьма изначально получает все свои способности от сил зла
и служит исключительно им. Что же, это и есть разгадка черного ореола вокруг
«Призрака удачи»? Или все гораздо сложнее и хуже? Кто бы знал… Кто бы знал
тогда! Вероятнее всего, эта красотка с самого начала была ведьмой, а не стала
ею за то время, что они со Сварогом не виделись. Получается, что покойный барон
Готар однажды едва не совершил все же доброе и богоугодное дело, пытаясь сжечь
ведьму, быть может, единственное доброе и богоугодное дело в своей неприглядной
жизни – и помешал ему не кто иной, как Сварог, совершенно не разбиравшийся в
таларских сложностях…
Узнала или нет? Непонятно… Нет, но каково: баба на корабле
невозбранно разгуливает по капитанскому мостику… Небывалое зрелище, нарушающее
все традиции. Как же должен был размякнуть Джагеддин, чтобы… Спеленала, а?
Опутала? То-то лица моряков вовсе не лучатся безмятежным весельем. У многих
должны блуждать в голове самые унылые мысли: вряд ли у ведьмы хватит умения
подчинить себе всех, силенки не те…
Кухарь провел его в небольшую, но опрятную каюту на корме –
и с ходу развил бурную деятельность. Убежал и вскоре вернулся с охапкой
разнообразной одежды, чистой и новой. Тут было и дворянское платье, и одежда,
подходящая для Сословий, и морские камзолы. По своей врожденной деликатности
Сварог не стал уточнять, откуда на корабле это великолепие, подходившее бы
скорее богатой лавке. Выбрал себе наряд, по его мнению, вполне подходивший не
особенно богатому купцу из Пограничья. Этот маскарад, учитывая, что Джагеддин
его сразу узнал, выглядел чуточку наивно, но лучше уж придерживаться однажды
выбранной линии… Унеся то, что не пригодилось, кухарь прибежал с подносом,
ломившимся от горшков, тарелок и накрытых крышками мисок, – снова самых
разнокалиберных, от простецких оловянных до серебряных украшенных искусной
чеканкой, а то и самоцветами. Опустил его на стол, ловко подсунул столовый
прибор, салфетки и деликатно исчез на то время, что потребовалось гостю, чтобы
справиться со всем этим великолепием.
