Когда он унес пустую посуду – и уже не вернулся – Сварог
стал прикидывать, можно ли раздобыть здесь хоть какое-то оружие, но не придумал
ничего толкового.
А потом в дверь постучали, и вошел Джагеддин. Скрестив руки
на груди, постоял у порога, глядя на Сварога внимательно и загадочно, тщательно
прикрыл за собой дверь, опустился на стул, привинченный к полу, как всякая
корабельная мебель. Опустил глаза словно бы в задумчивости. И решительно
сказал:
– Я очень рад вас видеть, лорд Сварог… или к вам теперь
следует обращаться непременно «король»?
– К чему эти церемонии между старыми знакомыми? –
усмехнулся Сварог чуточку напряженно. – Вы меня узнали сразу, я понял…
Джагеддин блеснул великолепными зубами:
– Как же я мог не узнать человека, спасшего мне жизнь? Я
ведь говорил тогда, что в неоплатном долгу перед вами… Конечно, я представления
не имел, кого спасаю, но теперь… Знаете, лорд Сварог, мне отчего-то
представляется, что вы ждете подвоха, сразу видно, как скованно вы держитесь…
Не обижайте меня, право. Добро я помню… как и зло. Вы здесь – мой гость и друг,
вы в полнейшей безопасности. Быть может, вас насторожил флаг за кормой? Скорее
всего…
– Не буду отрицать, – сказал Сварог.
Капитан горделиво выпрямился:
– Я не слуга, друг мой. Никогда не был ничьим слугой – и не
собираюсь изменять своим привычкам. То, что я вступил в определенные отношения
с горротцами, еще не значит, что я обязан жить их нуждами и разделять какие бы
то ни было их взгляды и убеждения. Ваши с ними отношения – это дело
исключительно их и ваше, я в это вмешиваться не намерен. Здесь вы,
повторяю, – мой гость и друг. Ни единого горротца на борту нет, так что вы
можете отбросить всякие тревоги. Я на вас не обижаюсь за минутное недоверие,
просквозившее в вашем взоре, – что поделать, вы уже давненько ходите в
королях, а у королей свои правила мышления, коих простым смертным не понять и
не разделить… Мне просто-напросто хотелось бы, чтобы вы чувствовали себя в
полной безопасности, среди друзей, чтобы были гостем человека, обязанного вам
жизнью… и весь горротский флот не заставит меня поступить как-то иначе.
Сварог видел, что капитан говорит совершеннейшую правду. Но
в то же время присутствовало что-то еще, чего Сварог не мог был понять и
определить, с чем же все-таки имеет дело. В каюте прямо-таки физически
присутствовало это непонятное нечто. Словно бы Джагеддин в чем-то был иным, не
прежним. Словно в нем поселилось что-то, чего прежде не было.
Не стоило долго ломать голову над сущностью перемен – Сварог
так и не определил, с чем столкнулся, но не сомневался, откуда это взялось. Ему
приходилось слышать от иных своих соратников, знающих в этом толк, про людей,
подмятых ведьмами. Так далеко вроде бы не зашло, но это был уже не прежний
Джагеддин. Сварог подумал сердито и тоскливо: я же собственными руками резал на
ней веревки, руку подавал, помогая сойти с поленницы… Но кто же знал тогда?
– Вам, конечно же, следует отдохнуть, – сказал
Джагеддин. – Я не спрашиваю, куда вы плыли, и как поучилось, что вы
оказались в столь печальном положении. Если захотите, сами расскажете потом.
Отдыхайте, а вечером я устрою ужин. Марута тоже наверняка захочет вас
поблагодарить… Вы ее видели?
– Да.
– И узнали?
Сварог кивнул, притворяясь адски усталым. Лицо Джагеддина
озарилось ясной улыбкой:
– Получается так, что я должен поблагодарить вас дважды. И
за спасение жизни, и за то, что вашими трудами я обрел совершенно потрясающую
спутницу жизни. Я не мальчишка, многое повидал, но Марута… Если бы вы знали,
как я вам благодарен, лорд Сварог. Но вы совсем спите, я вижу? – он
поднялся. – Отдыхайте, вы среди друзей…
«Вот именно, моими трудами», – уныло подумал Сварог,
глядя на закрывшуюся дверь. И ведь она, без сомнения, тоже знает, кто я такой…
а если забыла, узнает через пару минут от капитана.
И что ей придет в голову – покрыто мраком неизвестности.
Вообще-то ведьмы, по слухам, тоже способны испытывать искреннюю благодарность
за нешуточные услуги, но если вспомнить, что она и Сварог идут по жизни под
разными знаменами, прочно заняли места во враждующих лагерях… Если вспомнить
черный ореол, стоящий вокруг корабля и вряд ли обязанный своим существованием
одной лишь ведьме из захолустья… Холодок пробирает.
И никакого оружия под рукой, что печально…
Глава 5
Город без теней
Понемногу он и в самом деле задремал под размеренный скрип
рангоута, покачивание корабля на спокойной воде и заунывную матросскую песенку,
долетавшую с палубы. Трудно сказать, что ему снилось, – так, смутные
образы, лишенные тревоги или угрозы и потому спокойно проплывавшие, словно
белые облака, нимало не задерживаясь в сознании.
Потом что-то изменилось, и он осторожно открыл глаза, вмиг
привязал себя к реальности! Разве что чисто машинально пошарил рукой вокруг в
поисках оружия, но тут же сообразил, где он и в каком окружении, отлетели
последние сонные наваждения.
В каюте стоял полумрак, должно быть, солнце уже село. Сварог
быстро понял, что его разбудило, так бывает в поезде – сколько лет он уже не
ездил в нормальном поезде? – когда уютно разоспавшийся под перестук колес
человек вдруг подхватывается из-за того, что поезд стоит.
Так, судя по всему, обстояло и сейчас. Корабль, сдается, не
лег в дрейф, а стоял на якоре неизвестно где. Прошлепав босыми ногами к окну,
Сварог не разглядел ничего, способного внести ясность: вечернее море укутано
туманом, уже в нескольких шагах от борта вставшим непроницаемой пеленой, но все
же можно рассмотреть, что серые спокойные волны плещут в обшивку так, словно,
касаются совершенно неподвижного предмета. Ни следа поднятой форштевнем пенной
борозды. И не видно берега – то ли корабль встал на якорь достаточно далеко от
суши, то ли обращен к ней другим бортом, не тем, на который выходило окно каюты
Сварога.
На корабле стояла тишина – следовательно, все вокруг
спокойно. Воровато оглянувшись на дверь, Сварог уже привычно, имея некоторый
опыт, откинул оба крепивших створку барашка и поднял окно вверх. В каюту
потянулась прохладная сырость. Он закурил, с наслаждением затянулся и выпустил
дым наружу, по-прежнему косясь на дверь, словно второгодник в школьном туалете.
Знать бы, что за место, где корабль бросил якорь, – честное слово, не
боясь показаться трусом, преспокойно вылез бы в окно, прыгнув воду и уплыл к
берегу: если только здесь и в самом деле какой-то остров, это никак не
горротские владения, до них «Призрак удачи» просто не успел бы доплыть за эти
несколько часов. Инбер Колбта? Скорее всего. Что ж, подождем, когда появится
ясность – а потом, чем черт не шутит, при благоприятном раскладе и в самом деле
стоит уйти по-английски…
В дверь легонько постучали, скорее поцарапались, и, прежде
чем Сварог успел отозваться, она распахнулась, кто-то уверенно нажал на ручку.
Показалось пятно яркого света – большая карбамильская лампа, озарившая
очаровательное женское лицо, казавшееся, как водится, загадочным и
таинственным. Так всегда бывает при подобном освещении. Даже дурнушка предстает
гораздо более симпатичной, чем при дневном свете. А уж Сварогова «крестница»,
спасенная им, по недомыслию, от костра…
