– К чему болтовня? – сказала Марута, улыбаясь каким-то
своим мыслям. – Я вас хочу запоздало отблагодарить, вот и все…
Она поднялась со стула, одним движением сбросила сапоги и,
гипнотизируя Сварога невиннейшей, чистой улыбкой, принялась расстегивать
немногочисленные пуговицы рубашки. В два счета освободилась и от остального и
двинулась к нему. Сварог и сам не заметил, как встал, сообразил, что наступил
провал в памяти, только тогда, когда обнаружил, что сбрасывает с себя последнюю
одежду. Изо всех сил попытался собрать волю, как-то сопротивляться, но ничего у
него не вышло, тело не слушалось, а воли словно бы и не было. Обнаженная
девушка, сияя улыбкой и колючими искорками множества самоцветов, плавно подняла
руку, коснулась его лба кончиком пальца, и Сварог, будто получив некий приказ,
стал спиной отступать к узкой корабельной постели, ни разу не споткнувшись.
Плюхнулся на нее, испытав некое облегчение, а в следующий миг над ним нависла
голая ведьма, очаровательная, вовсе не страшная, отнюдь не склонная
превращаться во что-то жуткое, и ее глаза уже не походили на бездонные дыры
мрака, и пахло от нее не разлагающимся трупом, а молодым здоровым телом и
тонкими духами. Страх и саднящее ощущение неправильности пульсировали где-то в
глубине сознания, он не мог сопротивляться. В ее улыбке было торжество, тонкие
пальцы заскользили по его телу с игривой бесцеремонностью, ведьма склонилась и
прильнула к его губам, медленными долгими поцелуями гася последнюю
непокорность, пусть чисто мысленную, отпрянула, закидывая голову, щурясь,
резким движением навязав себя с достойным восхищения искусством.
Сварог уже не пытался сопротивляться, лежал под ней,
окутанный серым маревом с россыпями черных искр, порой щекотавших кожу
случайными прикосновениями так, словно это были не искры, а невесомый тополиный
пух. Ведьма получала свое самозабвенно и неторопливо, прогибаясь над ним,
сладко жмурясь, то вдавливая в жесткую постель, то освобождая от тяжести, порой
открывая глаза и впиваясь в него хищным взглядом победительницы – все время
оставаясь не жутким созданием с неведомой стороны, а распаленной и умелой
молодой красавицей…
Почувствовав приближение финала, она прижалась к Сварогу так
крепко, что это причинило боль, по ее телу прошла тягучая судорога, она надолго
замерла, оседлав порабощенного. Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем
она опустилась на него и долго лежала, то жарко дыша в ухо, то пребольно
стискивая зубами кожу на плече. Сварогу показалось даже, что она тихо
мурлыкнула, как огромная хищная кошка, но он пребывал сейчас в столь странном
состоянии, что ни за что не мог ручаться. Все мысли и ощущения выглядели
перепутанными, как клубок корабельного каната, над которым потрудился неопытный
юнга, отчего-то полагавший, что умеет распутывать морские узлы…
Потом Марута отделилась от него решительным движением,
встала с постели и постояла над ним, глядя с непонятной улыбкой, стискивая его
предплечье. Быстрым движением наклонилась, поцеловала в губы – скорее, защемила
на миг его губы зубами, едва не прокусив – выпрямилась, подошла к своей
разбросанной одежде, уже не оборачиваясь к Сварогу, словно его не существовало.
Поразительно быстро и сноровисто оделась, приведя себя в совершеннейший порядок
и вышла, опять-таки ни разу на него не взглянув. Дверь затворилась бесшумно,
яркая лампа осталась гореть на столе, и не было ни следа странных дымных завитков
и черных искр…
Вместе с Марутой улетучились и всевозможные наваждения – он
вновь обрел способность двигаться и думать рассудительно, знал, что ничего ему
не привиделось, что все происходило на самом деле. Что эта стерва, называя вещи
своими именами, его бесцеремонно и старательно поимела, как хваткий драгун
деревенскую девчонку на сеновале.
Это было не то чтобы унизительно, в конце концов, не мужик,
а красивая жаркая девка, но предельно странно. Он давно уже полагал себя
надежно защищенным от всех видов магического воздействия… а впрочем, случался
уже печальный прецедент…
Дверь вдруг дернулась, приоткрылась, и в образовавшуюся щель
с оглядкой проник палубный мастер. Точнее было бы выразиться, просочился. Он
ничем не напоминал призрака, оставаясь существом из плоти и крови, но двигался
так бесшумно и осторожно, что, право же, походил на ночное видение. Точнее,
сумрачное – за окном стоял все тот же сероватый сумрак, ни светлее, ни темнее
не стало с того момента, как Сварог проснулся.
Осознав себя голым на распотрошенной постели, Сварог вскочил
и принялся натягивать одежду. Глядя на него грустно и, такое впечатление,
затравленно, Бунак покачал головой:
– Понятно, понятно… Вот я и говорю…
– Что? – мрачно спросил Сварог, окончательно приведя
себя в порядок.
– Что дела – сквернее некуда… – палубный мастер на цыпочках
подкрался поближе и зашептал в ухо: – Ваше величество, нам бы поговорить в
безопасном месте…
– Какое еще «величество»? – спросил Сварог недовольно.
– Да ладно вам, вы ж среди своих, никто вам тут зла не
желает.. Слух прошел моментально, а чего ж вы хотели? Когда человек в такие
знаменитости выходит, того и гляди, опознают в два счета…
Взяв его за широкий лацкан кафтана, Сварог задушевно спросил:
– А вот ежели, к примеру, прикинуть, пройдет ли в это
окошечко мертвый труп удавленного человека? По моим первым прикидкам, вполне,
только булькнет…
– Ваше величество, благородный король Сварог! –
воскликнул пират укоризненно. – Можно подумать, вы среди лютых врагов!
Говорю же, никто вам зла не желает, наоборот. Я с вами хочу посоветоваться о
некоторых сложностях жизни, прямо и недвусмысленно помощи попросить, вдруг да и
получится… Шлюпка уже спущена на воду, никто нас не заложит, не проболтается,
что мы были на берегу…
– А почему бы здесь не поговорить?
– Здесь? – печально усмехнулся Бунак. – Там, где
эта ведьма шастает? Не буди лиха, пока оно тихо… У вас вон и каюта ее духами
провоняла так, что жутко делается… Пойдемте. На берегу есть приличный кабачок, с
хозяином мы старые кореша, он нам выберет укромное местечко. Честью вам
клянусь, у меня и в мыслях ничего против вас нет, позарез нужно попросить
совета, зная ваш жизненный опыт, познания и свершения…
Он не врет, определил Сварог, он говорит именно то, что
думает – а впрочем, теперь ни в чем нельзя быть уверенным. Хотя не стоит
уподобляться той самой пуганой вороне. Если бы здесь над ним все же хотели
учинить злодейство в отсутствие капитана, кто им мешал бы полоснуть ножом по
горлу и выкинуть в окно? Ищи потом труп хоть до конца времен…
Очень уж жалкое у палубного мастера было сейчас лицо, никак
не вязавшееся с его местом в жизни. Это убеждало…
– Ладно, – сказал Сварог, подумав. – Пойдемте. Вот
кстати, а не раздобудете мне какое-нибудь оружие? Прескверно я себя чувствую,
оказывается, когда на поясе ничего нет. Как-то незаметно привык уже вооруженным
ходить…
– В два счета вам подыщем что-нибудь, когда вернемся. Тут
этого добра – что грязи… А на берегу вам оружие пока что не нужно, поверьте на
слово…
