Они вышли в коридор. Там, прижавшись к переборке у выхода на
палубу, бдил высокий худой моряк столь же печального облика. Сначала выглянул
наружу, и только потом кивнул им, что путь свободен и безопасен. Еще один ждал
на палубе. Пошел на цыпочках впереди, озираясь и положив руку на кривую рукоять
пистолета. С высоты своего королевского опыта Сварог моментально определил, что
имеет дело с самым настоящим заговором.
Обойдя бизань-мачту, они спустились в шлюпку, палубный
мастер уселся у руля, гребцы тихонько оттолкнулись веслами от борта, налегли.
Шлюпка быстро пошла к берегу.
Сварог смотрел вокруг во все глаза. Странноватое было
зрелище – серый туман стоял над водой, выгибаясь огромной дугой, этакой
непроницаемой для взора стеной – а по другую сторону корабля море было от него
свободным, и впереди, кабелотах в трех, виднелся обширный остров, и над его
темным берегом неровной зубчатой полосой поднимались башни и острые крыши
неизвестного города. Сумерки выглядели как-то странно – небо вроде бы не
затянуто облаками, но напоминает сплошной сероватый колпак. И не светло, и не
темно, и не хватает чего-то очень привычного, знакомого, того, что обязано быть
всегда… Как ни ломал себе голову Сварог, не смог определить время дня. Ни утро
таким не бывает, ни вечер, и, уж конечно, не ночь…
«Тени!» – вдруг пришло ему в голову.
И точно, в этом мире не хватало теней. Ничто не отбрасывало
тени – ни корабль, ни шлюпка и сидящие в ней, ни быстро приближавшиеся строения
на берегу. Все, как обычно, кроме теней. Как ни шарил он глазами по небу, нигде
не увидел солнца – хотя бы в виде тусклого, размытого пятна. Не было ни солнца,
ни теней. Куда на сей раз занесло?
– Что это за место? – тихо спросил он Бунака.
– Охо-хо… Место как место. Бывают на свете места и похуже,
вот что я вам скажу…
Прямо перед ними виднелся каменный пирс с ведущими наверх
лесенками – самое подходящее место, чтобы причалить. Там, кстати, уже стояла
одна шлюпка, и на корме, закутавшись в плащ, клевал носом подремывающий
человек. Но Бунак решительно повернул румпель, шлюпка пошла вдоль берега, мимо
узких высоких домов с темными окнами, мимо приземистых лабазов, мимо круглой
башни. Нигде не горело ни единого огонька, нигде не видно людей.
Палубный мастер толкнул в плечо сидящего прямо перед ним
гребца и о чем-то вполголоса распорядился. Шлюпка захрустела носом по крупной
гальке, причалив на пустынном берегу, лишенном всяких следов благоустройства.
Пройдя меж гребцами, Сварог спрыгнул вслед за путником на
усыпанный галькой каменистый берег, и Бунак, не оборачиваясь, уверенно зашагал
в гору меж высоких валунов, держась с уверенностью человека, знающего тут все
тропинки. Вскоре они оказались на тихой, безлюдной улочке этого непонятного,
вымершего города, зашагали меж темных домов. Ни один человек не попался им на
улице, ни одна собака не брехнула, ни одна крыса не перебежала дорогу. Сварог
невольно озирался что ни шаг, вязкая тишина давила…
Бунак поднялся на крыльцо ничем не примечательного домика,
над которым висела вывеска, изрядно потемневшая от времени, но буквы можно было
разобрать, если присмотреться. Заведение называлось «Веселая русалка», но
веселости в нем не усматривалось ни на ломаный грош. Большой зал, уставленный
столами с грубыми скамейками, был совершенно пуст. Столы выглядели так, словно
за последнюю сотню лет никто тут не садился – ни единой бутылки, стакана,
обглоданной кости… Пыли, правда, что-то незаметно, как при тщательной
ежедневной уборке.
Подойдя к стойке – полки за ней плотно уставлены нетронутыми
бутылками, ни единого пустого места, – Бунак негромко позвал:
– Хозяин!
Низенькая задняя дверь тут же распахнулась, показался хозяин
– на первый взгляд ничуть не обрадованный тем, что в его безлюдное заведение
все же нагрянули посетители с приятно позванивающими карманами. Невысокий,
лысый, весь какой-то пришибленный, он таращился на вошедших со столь
равнодушной покорностью судьбе, что Сварога явственно передернуло. Он подумал,
что это странное место можно охарактеризовать одним-единственным словом –
«равнодушие». Место, где всем все равно, что происходит вокруг, потому что ни
одно новое лицо, ни одно событие, ни один разговор не способны принести ни
радости, ни печали… Понурые места. Тоска.
Шлепнув ладонью по стойке, палубный мастер разжал пальцы.
Тускло блеснул золотой кругляшок. Хозяин прибрал его опять-таки без тени
алчности или хотя бы радости, кивнул и, не задав ни единого вопроса, показал на
дверь в глубине зала.
За ней оказалась небольшая комнатка с одним-единственным
столом посередине, вокруг которого стояли не грубые лавки из кое-как оструганного
дерева, а относительно приличные стулья – впрочем, отнюдь не шедевр мебельного
мастерства. В углу – широкая кровать без матраца. Классическая задняя комнатка
для людей со средствами, не склонных предаваться примитивным развлечениям на
публике. У нее тоже был такой вид, словно последнее столетие денежные клиенты
обходили ее стороной.
Хозяин принес подсвечник с тремя толстыми свечами, зажег их,
чиркнув толстой неуклюжей спичкой о дощечку с бугристой намазкой. «Примитивные
технологии, – отметил Сварог. – Повсюду давным-давно в ходу более
удобные, совершенные запалки…»
Вслед за тем хозяин, ненадолго улетучившись, принес пузатую
бутылку и два оловянных стакана. Ловко выдернул пробку огромным штопором и,
повинуясь небрежному кивку палубного мастера, исчез уже окончательно.
Бунак наклонил бутылку над стаканом Сварога. Учитывая некую
унылую заброшенность этого непонятного места, Сварог ничуть не удивился бы,
заструись в стакан сухая пыль с дохлыми пауками и еще каким-нибудь сором.
Однако в стакане плескался ром, и неплохой, судя по аромату. Подавая пример,
Бунак поднес свою чарку к губам:
– Будьте премного здоровы!
И осушил до дна – жадно, нервно. Выглядел он при этом, как
заправский алкоголик, но тут было что-то другое, пожалуй… Отпив немного, Сварог
спросил без особого дружелюбия:
– Ну, так куда вы меня притащили?
– Ничего особенного, – сказал Бунак, ерзая взглядом и
мрачно улыбаясь так, что опять-таки нисколечко не напоминал в этот момент
лихого начальника над отчаянной абордажной командой. – Это, да будет вам
известно, Винета… Слышали про такое место? Про него чего только не наплели, а в
жизни оно вот такое – тихо, скучно, безлюдье и тоска…
Сварогу на миг стало не по себе. Слишком много жутких
россказней кружило о Винете среди морского народа – хотя самые честные
признавались, что никто ничего не знает точно. То ли давным-давно, еще до
Шторма, проклятый за грехи его жителей город, выброшенный из нашего мира на
некие непонятные задворки бытия, и не тот свет, и не этот, промежуточное
что-то… То ли отделенное от нашего мира чародейским туманом обиталище
всевозможной нечисти, нежити, межеумочных созданий, если и не вредящих прямо
роду человеческому, то и не благорасположенных, точно… То ли притон морских
дьяволов, куда попадают завлеченные и погубленные ими мореходы и грешники, не
заработавшие себе преисподнюю, но все же безусловно недостойные потустороннего
обитания под дланью господней… Да мало ли что плели! Иные книжники твердили,
что Винета – не более чем обыкновенная Заводь неизвестного рода и вида, иные монахи
уверяли, что она – чулан Великого Кракена, где, подобно пыльным метлам и битым
горшкам, обречены пребывать те, кто был настолько неосторожен и безрассуден,
что в своих странствиях сунулся не туда.
