– Ну, это еще скромно, – сказал Сварог, припомнив
капитанскую каюту «Божьего любимчика» и иные ее украшения. – Знавал я
одного капитана – он и сейчас здравствует – так у него голов висело на стене с
полдюжины…
– И поди смирнехонько висели? Глазами не лупали и не
болтали?
– Ну да, – сказал Сварог. – Не припомню за ними
что-то подобной посмертной живости…
– Ну, это другое… Голова у Джагеддина в каюте – живая. Ясно
вам? Пришпандорена на чем-то вроде блюда, лупает глазами, а по ночам, слуга
клянется, с Джагеддином разговаривает почти нормальным голосом. Есть такое
подозрение, раздобыл он ее как раз здесь – возвращался однажды с большущим
узлом…
Сварог усмехнулся:
– Далеконько у вас зашло, я вижу… Ладно, рук у вашей головы
наверняка нет, а это уже кое-что… Пойдемте?
Бросив тоскливый взгляд на бутылку, где оставалось еще
немало, Бунак все же побрел за Сварогом. Появился хозяин, с поклоном принял у
палубного мастера еще один золотой, но веселее от этого не стал ни на йоту.
Почтительно проводил к выходу, бормоча что-то про то, как он будет рад видеть
почтенных гостей и в следующий раз – оптимист хренов…
На улице ничего не изменилось, по-прежнему стоял серый
сумрак, ни единой тени, ни от домов, каменных тумб и фонарных столбов без
огней, ни от двух шагавших людей. Как ни удивительно было вокруг, Сварога
отчего-то больше всего поразили эти фонари – четырехугольные, с целехонькими
стеклами, и ни один не горел.
– С прежних времен, надо думать, – сказал Бунак,
перехватив его взгляд. – Говорят, будто Винета раньше была совершенно
нормальным городом, а потом с ней все и произошло – то ли жители нагрешили
сверх меры, то ли еще что. Вот и сидят теперь за ставнями… Ага, сидят. А вы что
же думали, тут, кроме того кабатчика, и не живет никто? Да вы что, их в городе
полно. Забились по домам и сидят себе – а почему, зачем и для чего, не
спрашивайте, я и сам не знаю, как-то не было большой охоты выяснять и
набиваться в гости…
Они стояли уже меж валунами, откуда к серому морю спускалась
извилистая тропинка. Сварог задержался, глядя на спокойную воду, напоминавшую
застывающее расплавленное стекло. Из тумана появился корабль и медленно
приближался к пирсу. Корабль был странный, непохожий ни на что знакомое –
очертания прямо-таки яйцевидные, право слово, разрезанное вдоль исполинское
яйцо величиной с обычный корвет, на палубе виднеются длинные надстройки со
странными крышами, а мачта всего одна, на корме, без единого паруса, и на ее
верхушке крутится нечто вроде тускло светящегося колеса, неспешно, равномерно.
Ни парусов не видно, ни шума машины не слышно – однако корабль быстро идет к
берегу.
– Не ломайте вы голову, – равнодушно бросил
Бунак. – Я тут и не такого насмотрелся, попадались посудины и диковиннее.
Говорю вам, тут задняя комната на большой дороге. Порой объявится такое, что и
на корабль непохоже, и по улицам болтаются такие, что… Глаза бы не смотрели…
Ага, шлюпка на месте – а то я, признаться, тревожился, мало ли как могло
обернуться…
Глава 6
Правила игры на виолоне посреди моря
Пузатый кухарь по кличке «Половник» старательно расставлял
на столе тарелки, судки и графины – чересчур уж старательно, держась все время
так, чтобы не поворачиваться к Сварогу лицом. Проверки ради Сварог принялся якобы
скучающе расхаживать по каюте, но кухарь с невероятным для такого пузана
проворством – и, кроме того, весьма искусно притворяясь, что делает это
невзначай – все время ухитрялся повернуться так, что взору представала лишь его
спина в кожаном жилете. Закончив, он пробормотал что-то, долженствующее
означать пожелание приятного аппетита и решительно засеменил к двери, но Сварог
вовремя сделал шаг в сторону, преграждая дорогу в последний момент. Тут только
толстяк поднял на него затравленный взгляд, пробурчал:
– Дела у меня…
– Вот как? – спросил Сварог безжалостно. – А мне
отчего-то показалось, что вы меня боитесь… или морду воротите так, словно я
выродок человечества и рядом со мной стоять невозможно…
– Померещилось вам, – буркнул кухарь и сделал попытку
прорваться в дверь, но Сварог уже недвусмысленно протянул руку и сграбастал его
за жилет. У него мелькнула новая мысль, и он, приблизив лицо, со зловещей
гримасой протянул яростным шепотом: – Ты что мне в жратву подсыпал, труженик
поварешки? Только врать не вздумай, я такие вещи просекаю с лету…
– Ваш-ше вели… – пискнул кухарь так, что Сварог уже ни в чем
не сомневался. – Не я это…
Сварог от удивления поднял брови до мыслимых пределов,
позволенных природой. Он никак не ожидал, что пришедшая в голову незатейливая
шутка окажется святой правдой. Вот до чего дошло… Поистине, люди меняются… Или…
– Так, – сказал он зловеще, медленно, с расстановкой,
прижимая кухаря спиной к стене и сводя пальцы у него на глотке. – Так,
значит? Это и называется морским гостеприимством? Не думал, что я такие вещи
просекаю, а? Ты вообще знаешь, кто я такой, чумазая твоя рожа?
– К-король Сварог… – прошептал кухарь совершенно потерянным
тоном. – Слух уже пошел, ребята втихомолку, промеж себя говорили…
– Приятно, что мое скромное имечко пользуется некоторой
известностью, – сказал Сарог. – А все ли вы обо мне знаете, мой
пузатый друг? Например, на что я способен, когда мне в лапы попадет мерзавец,
собиравшийся меня отравить?
Кухарь тихонько постанывал от ужаса. Сварог то сжимал пальцы
на его глотке, то, гуманизма ради, ослаблял хватку. Безжалостно продолжал:
– Ты знаешь, веник кухонный, на что похоже настоящее
хелльстадское чародейство? Сначала у тебя гляделки вылезут…
– Помилуйте, ваше величество! – прохрипел кухарь в
совершеннейшей панике. – Чем хотите клянусь, я бы сам ни за что… При
моей-то к вам любви и уважении, при том, что вы спасли жизнь капитану… Это она
все…
– Марута?
– А кому ж еще? Когда я вам, стало быть, нес поднос из
камбуза, она меня перехватила в коридоре, велела занести все к ней в каюту, а
самому ждать за дверью. Я долго там торчал… Что она с едой делала, понятия не
имею, может, и ничего плохого…
– Ага, – сказал Сварог. – Просто полюбопытствовать
хотела, что же мне нынче подают на обед. В жизни не видела рыбы в соусе и
жареной баранины, деревенщина этакая, вот и решила полюбоваться.
– Я вам собирался знак подать, чтоб не ели…
– Долго же ты собирался, – сказал Сварог. – Не
ухвати я тебя за глотку, так бы и улетучился…
Кухарь вскинул на него глаза, в коих светилось нечто, слабо
напоминавшее мимолетный приступ решимости:
– А что прикажете делать, когда делать нечего? Попала мышка
меж котом и мышеловкой… С одной стороны, вы, с другой – эта стерва… Не по мне
такие сложности, вот что! Думаешь только об одном – как бы шкуру спасти посреди
жизненных хитросплетений… Ваше величество, пощадите, а? Не своей же волей, мы
люди маленькие, жить хочется…
