– Да, примерно такую казуистическую оговорку я и
подозревал, – сказал Сварог задумчиво. – Был похожий случай…
– Вот так-то! Заруби себе на носу эти тонкости, пока не
вляпался в очередной «безвредный вред»… – она хмурилась, временами тихонько
бормоча что-то под нос, поглядывая на потолок в своей обычной манере размышлять
над чем-то серьезным. – А вот если мы займемся расплетанием загадки…
Почему она, уже определенно зная – не могла не просечь! – что обморочить
тебя не удастся, решила тем не менее завалить тебя в койку… Уж извини, не такое
ты мужское сокровище всех времен и народов, чтобы у нее потекли слюнки и возникла
неодолимая тяга перепихнуться… В душу пропащую через семь мостов!
С ее изборожденного морщинами лица мгновенно слетело всякое
легкомыслие, глаза сверкнули так колюче, недобро, что Сварог остановился
посреди каюты, охваченный нехорошими предчувствиями. Он что-то и не припоминал
такого выражения лица у старой хрычовки…
– Мне бы оч-чень хотелось ошибиться, но, боюсь, все так и
обстоит, – сказала Грельфи без тени веселости. – Во-от оно как… Ну,
все сходится… Ты уж, конечно, кончил от всей души, прости старушенцию за
интимные подробности… Ну, твое величество…
Слыхивала я о таких ухватках, имевших место быть в
стародавние времена, но на моей памяти не случалось, вообще давненько не
случалось, точно тебе говорю…
– Чего – не случалось? – спросил Сварог настороженно,
уже не ожидая ничего хорошего.
– Вообще-то я тебя черными пророчествами пугать не
собираюсь. Признаться по свести, предсказания у меня всегда были слабым местом,
в этом искусстве не преуспела…
– Да? – невесело усмехнулся Сварог. – А помнится,
во время нашей первой встречи вы мне четко и определенно предсказывали судьбу,
довольно долгую речь произнесли…
– Это были не предсказания, – отрезала старуха. –
Это было, если точно формулировать, туманное предвидение будущего. В самых
общих чертах. А настоящие предсказания всегда гораздо более конкретные.
– Ну, не скажите, – возразил Сварог. – В свое
время некая дама, именуемая Лесной Девой, взялась предсказывать всей нашей
честной компании. Речь шла именно о предсказаниях, я точно помню. Точнее, о
том, как нам суждено умереть. Иным она говорила предельно конкретно, иным –
именно что туманными, общими фразами: мол, берегитесь того или этого…
– Слышала про такую, – сказала Грельфи. –
Серьезная дама, что уж там. А что до конкретностей… Видимо, дело все
заключалось в том, что кому-то из вас на роду столь неопровержимо написан тот
или иной конец, что не остается никаких неясностей… а иные могут и избежать
слабо предначертанного, если станут чего-то нехорошего беречься… – она пытливо
уставилась на Сварога. – Я надеюсь, тебе она предсказывала в туманных
фразах?
– Вот именно, – сказал Сварог. – Пожалуй, в этом
случае ничего еще не потеряно, а? Есть шансы увернуться…
– Пожалуй, пожалуй… – и вдруг старуха, явственно охнув,
наклонилась вперед, впилась в него не сердитым, а, пожалуй что, оторопелым
взглядом. – Дура старая, теряю хватку… Что она тебе напророчила?
– «Бойся своей крови», – сказал Сварог. – Нет, не
совсем так… Ага! «И своей крови остерегайтесь». Вот теперь я цитирую совершенно
точно, словечко в словечко. Да, еще она мне советовала остерегаться мостов, то
же, что и вы когда-то… Что касается мостов, я с тех пор…
Он замолчал, испугавшись увиденного. Старуха, побледнев,
уставилась на него так, что он невольно обернулся – не возникло ли за спиной
некое чудище? Нет, никого и ничего, хоть обычным взором смотри, хоть
магическим…
– Дубины стоеросовые, – сказала Грельфи почти
незнакомым, севшим голосом. – Ты – оттого, что не озаботился
посоветоваться со знающими людьми сразу же, а я – потому что не сопоставила
сразу, не догадалась, а ведь следовало бы. Ну конечно. Остерегайся своей крови…
Тебе не приходит в голову, что это означает? Да то, очень может статься, что
остерегаться тебе нужно собственных детей… по крайней мере, одного из таковых…
– Полагаете…
– Весьма даже полагаю! – отрезала старуха. – Если
эта тварь с самого начала все затеяла для того, чтобы заиметь от тебя ребенка –
дела скверные. От лара и ведьмы может народиться такое, что… Я даже гадать не
берусь, и без того оторопь берет. И, между прочим, этот самый плод любви вовсе
необязательно будет к родному папеньке испытывать хотя бы тень сыновней или там
дочерней любви или хотя бы дружеского расположения. Случались в старые времена,
как выразился бы наш Леверлин, прецеденты… Лар и сильная ведьма… Кому как, а
мне холодно делается при одной мысли о том, что за ублюдок получится… В том
смысле, что личность это будет весьма незаурядная – и такая головная боль, для
тебя первого, что…
Даже не следовало уточнять, шутит она или говорит всерьез –
при одном взгляде на ее застывшее лицо становилось ясно, что шутками тут и не
пахнет.
– Ладно, – совсем тихо сказала Грельфи. – Авось да
обойдется. Еще необязательно, еще не факт, чтобы именно в этот раз… Но я тебя
всерьез умоляю, твое величество: впредь, ради собственного блага, будь поосторожнее
со своим, извини за прямоту, семенем. Не оставляй где попало и в ком попало,
уяснил? Это, конечно, не предсказание, это весьма для тебя полезный совет. Если
уж Лесная Дева однажды сказала… Впредь поосторожнее!
– Ну, в конце концов… – сказал Сварог, натянуто
улыбаясь. – Она ведь наверняка погибла. Ее не было среди спасенных, я
специально выяснял у боцмана. Я, правда, видел, как с гибнущего корабля улетело
нечто, этакий сгусток тумана…
– Я, промежду прочим, тоже видела, – сказала
колдунья. – Ясно и отчетливо. Это не ведьма… Не знаю, что это такое, но уж
безусловно не ведьма. То создание, что корабль взял на борт в Винете, вот тебе
и весь сказ. Ни в коем случае не ведьма…
– Вот видите, все благополучно решилось само по себе, –
сказал Сварог с наигранной бодростью. – Если вы, с вашим опытом и умением,
ручаетесь, что та тень была не ведьмой…
– Ручаюсь.
– То все обстоит прекрасно. Она погибла. Или попала под ядро
или утонула. Давайте рассуждать логично: если не она была той теню, если ее не
оказалось среди тех, кого подобрали из воды шлюпки «Божьего любимчика», если
никто не видел ее в волнах… Что отсюда простекает при логичном рассуждении?
Только одно.
– Твоим бы хлебалом да медок наворачивать… – задумчиво
протянула Грельфи. – Могло, конечно, обернуться и по-твоему… Потому что
никакой ведьмы на корабле я не чую. Хотя, знаешь ли… Я не настолько
самонадеянна, чтобы себя полагать самой сильной на свете мастерицей, вполне
может оказаться, что кто-то сильнее меня…
– Но как?
– Как-как, об косяк! – огрызнулась старуха. –
Можно подумать, ты один умеешь напяливать личину. Кстати, самое простенькое
заклинание, чтоб ты знал – я об изменении внешности. В нашем деле с подобных
обучаться начинают. Обернулась зачуханным матросиком, мужского, естественно,
пола – и замешалась среди пленных…
