Блай пожал могучими плечами:
– А на каком корабле их нет? Есть, конечно. И прекрасно,
по-моему, когда на корабле не остается крыс, дела, соответственно, плохи…
– Или – крысой ушмыгнула, – убежденно сказала Грельфи.
– Полагаете? – очень серьезно спросил Сварог.
– Запросто. Ведьма она, судя по всему, сильная, а значит,
умеет оборачиваться. Если ушмыгнула – ищи ветра в поле. Сегур, конечно, остров
невеликий, но все же и не клочок. Чтобы отыскать на нем одну-единственную крысу
– к тому же, с человеческими мозгами, – целой армии будет мало, да ее у
нас под рукой и нет…
– Вы про что? – спросил Блай, недоуменно поворачивая
голову то к ней, то к Сварогу.
Грельфи менторским тоном сказала:
– Про ведьму. Которая обморочила Джагеддина, а потом
замешалась в толпу в облике ничем не примечательного матросика… и, подозреваю,
смылась из трюма, обернувшись крысой. Вас это, надеюсь, не удивляет, милейший
боцман?
– Святая правда, – серьезно поддержал Сварог.
Блай поскреб пятерней в наголо бритом затылке:
– Ну, вам-то я верю, милорд… то есть, ваше величество, да и
нашей старушке тоже. Ведьма, говорите? А что тут удивительного, мы с капитаном
видывали вещи и диковиннее… Думаете, сбежала?
– Нужно проверить, – сказала старуха. –
Пойдемте-ка, не откладывая. Сильнее она там или нет, но от «трижды сбрызнутого
сита» еще ни одна ведьма не спряталась, не припомню я такого случая… Пошли!
Она первой ринулась к двери, пылая азартом и боевым задором,
следом заторопился Блай, подталкивая меланхоличного пленного. Сварог вышел на
палубу последним, он никуда особенно не спешил, справедливо полагая, что в
данном случае будет лишь путаться под ногами у специалиста, а значит, Грельфи
прекрасно обойдется и без него.
«Божий любимчик» мирно стоял на якоре в захиревшем порту
города Сегура, столицы одноименного крохотного королевства, осколочке некогда
обширной и богатой земли, девятьсот лет назад по каким-то неведомым причинам
ушедшей под воду. Столица, которую сейчас Сварог наблюдал, стоя у борта, являла
собою жалкое зрелище – поскольку во всем этом кукольном королевстве
жило-поживало тысяч десять народу, не более. Кое-где еще сохранились
величественные, почти не развалившиеся здания, построенные в незапамятные
времена былой обширности и славы – они были разбросаны на значительном
пространстве, а меж ними-то теснились гораздо менее презентабельные современные
домишки, то зияли обширные пустые пространства, заросшие лесами. Вид был
удручающий, конечно, но за девятьсот лет местные как-то приспособились. Так уж
вышло, что крестьян и ремесленников тут осталось крайне мало, именно они в
первую очередь и бежали из медленно погружавшейся в глубины моря страны, а
дворян осталось огромное количество. И пропитания ради им волей-неволей
пришлось освоить занятия, до того почитавшиеся презренными. И рыбачить в море
выходили, как миленькие, и рубанком научились орудовать.
Нынешний Сегур являл собою зрелище редкостное. На каждом
шагу – что отметили многочисленные книжники – тут можно было встретить
бакалейщика, гончара, а то и пахаря, щеголявшего в прапрадедовской золотой цепи
или пращуровых золотых шпорах. Девять десятых всего населения составляли
дворяне, но подлинно дворянский образ жизни вели сотни три из них, не более, а
прочие зарабатывали на жизнь всевозможными ремеслами, в том числе даже теми,
что относились к самой низшей Железной гильдии. Одним словом,
географически-политическо-экономический курьез – при том, что страна обладала
всеми правами взаправдашнего королевства и гордо лелеяла свою независимость
(потому что, собственно говоря, захватывать ее не было никакой необходимости,
проще оказалось взять в аренду сохранившиеся порты, как и поступили оборотистые
ганзейцы, потому что никакой другой пользы из владения этим островком никак
нельзя было извлечь).
Стоявший неподалеку Бони, узрев Сварога, почесал брюхо и
довольным тоном сообщил:
– Жуткая дыра, просто даже невероятная. Посмотреть приятно.
Я-то думал, что задрипаннее моего Арира на свете не сыскать, а вот, поди ж ты,
выходит, есть королишки и гораздо плоше… Куда это бабка понеслась, как
ужаленная?
– Да пустяки, – сказал Сварог, опершись на планшир и
бездумно глядя на вздымавшиеся над дремучими лесами могучие башни. –
Ведьму ловят…
– А, ну если бабка взялась, то поймает непременно. Нет, ну
дыра просто невероятная…
– Не пыжьтесь, ваше королевское величество, –
усмехнулся Сварог. – Позволю себе вам напомнить, что здесь кроме этого вот
убожества есть еще и красавица Сегула – а второго такого города нет во всей
Империи. Сам я ее видел только на рисунках, но зрелище фантастическое…
Бони сговорчиво пожал плечами:
– Ну да, конечно, Сегула… Хотя… Знаешь, командир, как у нас
говаривали? На хрена тебе краса, когда мимо рта проходит колбаса… Я не про
красоту говорю, а про хозяйство. Хозяйство, согласись, у них по сравнению с
моим, убогое.
– Помнится мне, ты свой Арир клял на чем свет стоит…
– Так это между своими, – сказал Бони. – А теперь
я, получается – глава государства в заграничной поездке, должен гордиться своей
державой, хоть тресни… – однако голос у него был все же унылым. –
Командир, у нас когда-нибудь начнется… веселуха? «Призрака» топили без всякого
абордажа, так что даже не довелось кулаками помахать. Рыжей вон повезло…
– А что такое? – моментально насторожился Сварог.
Бони, охнув, даже зажал руками рот совершенно крестьянским
жестом. Вид у него мгновенно сделался сконфуженный в высшей степени.
– В чем дело? – рявкнул Сварог.
– Она просила тебе не говорить…
– Р-разнесу по кочкам вдребезги и пополам, – сказал
Сварог. – Ты в молчанку не играй, я ведь не шучу нисколечко… Что она опять
устроила, неугомонная душа? По роже твоей видно, во что-то снова впуталась…
Бони!
Верзила виновато вздохнул:
– Я-то думал, она быстренько обернется, ты и не узнаешь
ничего, да дело, видать, затянулось… Прости, командир, она очень уж просила, а
я ее уважаю чертовски, хоть и шучу над ней иногда. Да ты не волнуйся, чтоб она,
да не справилась… Она их всех на три головы выше.
– Короче! – рыкнул Сварог, потеряв всякое терпение.
Помявшись с грацией дрессированного медведя, каких до сих
пор водят по иным ярмаркам, Бони сказал:
– Тут такое дело… Она, понимаешь, пошла становиться здешней
королевой.
– С ума вы, ребята, сошли? – спросил Сварог совершенно
серьезно. – Как это – становиться королевой? Здешняя корона что, на дороге
валяется?
– Ну, не совсем, но что-то вроде того, – сказал Бони,
всем своим видом неуклюже и бездарно изображая раскаяние. – Утречком, на
рассвете, ты еще спал… Приплыл на лодочке здешний купец, из тех, что поставляют
на корабли разные припасы и прочее, в чем есть потребности, начал, как водится,
рассказывать здешние новости, вот и выяснилось… Видишь ли, командир, у них тут
недели две назад помер тогдашний король, не оставив прямых наследников. И
образовался совершеннейший тупик. Прямых наследников нету, а всевозможных
претендентов, тех, что начали заявлять права на основании всевозможных
старинных генеалогий, набралось чуть ли не полсотни. И у многих нашлись
подпевалы и сторонники, должна была завариться нешуточная каша с неизвестным
финалом. Но вреда от этой смуты было бы немерено, сам понимаешь, – пока
угомонятся, разнесут тут все вдребезги и пополам… Одним словом, собрались
трезвомыслящие люди, а с ними заодно и ганзейские коменданты, которые тут
арендуют три порта из трех – этим заварушка и вовсе ни к чему. Потолковали,
помудрили и решили, как в седую старину, устроить «суд божий». Никогда не
слышал? Дело, в принципе, нехитрое, у нас в деревне еще на моей памяти
случалось. Скажем, мы с тобой повздорили из-за права на выгон, и ни я, ни ты не
можем железно права доказать. Дают нам по дубине и устраивают суд божий – кто,
значит, на ногах останется, тот и прав. Вот и здесь кто-то вспомнил… Короче,
претенденты будут драться по всем правилам дуэли – разобьют на пары, скольно их
ни есть, те, кто победит, потом будут резаться меж собой… и так до тех пор,
пока не останется один-единственный. Каковой, что твердо постановило высокое
собрание, и будет провозглашен королем по всем правилам, и этот приговор
обжалованию не подлежит. Мара, как услышала про такое дело, взвилась, как
ракета – она ж, ты сам помнишь, давно себе в башку втемяшила, что непременно
станет где-нибудь королевой. Вмиг отыскала одного из ганзейских
капитан-бургомистров, он в два счета подтвердил перед собранием и ее дворянские
права, и титул, и все воинские чины, которыми ты ее сам обвешал… Получилась
полноправная участница. Она сказала, если кто тебе донесет, по гроб жизни не
простит… Ты уж извини, мы будить тебя не стали… Потому что всеобщее мнение
такое: наша Мара их тут всех уделает, как кутят.
