Ледяным тоном Сварог осведомился:
– Хочешь сказать, это уже началось?
Бони, не тревожа золотую цепочку драгоценных часов,
протянувшуюся поперек объемистого, обтянутого зеленым бархатом чрева, по старой
крестьянской привычке, чисто автоматически взглянул на солнце:
– Да не то чтобы началось, а давненько продолжается…
– Сколько их там, претендентов долбаных?
– Человек двести набежало, всякий дворянин имел право…
Лихорадочно делая подсчеты в уме, Сварог протянул:
– Двести пополам… сто пополам… и далее… получается семь или
восемь этапов…
– Ну и что? – невинно вытаращился Бони. – Для
нашей Мары это шелуха…
– Ага, – сказал Сварог сквозь зубы. – Шелуха. Но
мало ли что… Мало ли какие бывают случайности: нога на траве сорвалась, солнце
ударило в глаза…
– Командир, все образуется. Если бы я один так думал – а то
ведь все до одного, вся наша старая компания рассуждала в точности так же. Ни
один не пришел тебя разбудить. Ты бы видел, какие у нее были глаза… Второго
такого шанса у девки, может, в жизни не выпадет, она бы нам не простила ни за
что. Мы ее все любим, уважаем, невозможно было препятствовать…
– Мать вашу… – сказал Сварог сквозь зубы.
Он смотрел на убогую столицу, но нигде не видел
многолюдства, оживления, суеты – очевидно, отборочные соревнования, чтоб их
черти взяли, проходили где-то далеко отсюда.
– Во-он в той стороне… – робко подсказал Бони, угадав,
видимо, его мысли. – За той башней, где крыша обвалилась – нынешний
королевский дворец и это самое… ристалище. Отсюда не видать. Но народишко
оттуда еще не потянулся, так что все, надо полагать, продолжается оговоренным
образом…
Сварог решительно не знал, что ему делать. С одной стороны,
он прекрасно знал, на что способна Мара, столько раз видел ее в более жутких
переделках. С другой же… Случайности и в самом деле возможны, настигали самых
искусных витязей, даже легендарный Шугута-Семь-Мечей, говорят, однажды
споткнулся о паршивую степную черепаху, из-за чего и был смертельно поражен
клинком противника… Или подобных случайностей с Марой попросту не может
случиться? Черт, что же ей было тогда предсказано? Ага, беречься солнца. К
обычной жизни это, пожалуй что, не имеет отношения – ведь солнце, что ни день,
сияет над головой… Солнце в гербе? В гербе того, кто нанесет ей однажды
смертельный удар? Еще какая-то казуистическая хитрушка?
– Командир… – ободряюще вякнул Бони.
– Молчать, – отрезал Сварог сквозь зубы.
Ничего нельзя было изменить, и он остался стоять у высокого
фальшборта, от которого уютно, успокоительно пахло мокрой древесиной – видимо,
совсем недавно устраивали приборку палубы, она была еще влажная. Солнце
безмятежно светило над головой, непонятно, стоит ли связывать его с
пророчеством или подразумевается что-то совершенно иное, чего никто не может
предугадать…
Подошел капитан Зо. Постоял рядом, выжидательно покашливая,
потом спросил:
– Это ведь та самая девушка, что плыла с вами на «Невесте
ветра»?
– Да, – сказал Сварог.
– Право же, на вашем месте я за нее не особенно беспокоился
бы. Бугас как-то признавался мне за чаркой, что, встречаясь с ней взглядом,
испытывал легкую оторопь. Весьма многозначительное признание в устах Бугаса,
который в жизни не боялся никого и ничего – разве что опасался, что однажды в
открытом море может закончиться ром. Тогда я был удивлен, но впоследствии,
когда она поднялась на палубу… Есть у нее в глазах этакая… целеустремленность.
– Сколько угодно, – сказал Сварог ядовито. –
Этого-то у нее не отнимешь…
– Я, конечно, мог бы отправить на берег команду… но, сдается
мне, ничего этим не изменишь. Она первая не захочет…
– Не озабочивайтесь, капитан, – сказал Сварог. –
Все обойдется.
– Вот что… Те, в трюме, вам будут не нужны, когда ваша…
старушка закончит свои дела?
– Они мне абсолютно неинтересны.
– Тем лучше, – облегченно вздохнул капитан Зо. –
Мне, признаться тоже. Высажу их на берег, и пусть убираются на восемь сторон
света. – Он помолчал, лицо у него было грустное. – Знаете, я чувствую
какую-то дурацкую опустошенность. Слишком долго у меня был враг – настоящий,
заядлый, непримиримый, и при всем при том достойный враг, можно сказать,
благородный. И вот теперь дело покончено. Я все время ловлю себя на том, что
вовсе не радуюсь, что мне теперь будет чего-то не хватать… Вам такое ощущение
знакомо?
– Вряд ли, – сказал Сварог. – Вам можно
позавидовать, капитан – враг у вас был достойный и благородный. А мои
смертельные враги – столь подлая публика, что я, заранее можно говорить с уверенностью,
буду чувствовать только радость… Кстати, мои поздравления. Я видел бой от
начала и до конца. Вы управились так быстро и эффектно, что это достойно
восхищения…
Капитан Зо был откровенно мрачен:
– Скажу вам по совести… С прежним мне вряд ли удалось бы
справиться так легко. Вчера это был совершенно другой человек, и теперь, когда
я знаю причину, мне еще более горько. Вы думаете, она еще в трюме?
Сварог оглянулся:
– Судя по физиономии нашего знатока и эксперта, сомневаюсь…
Физиономия Грельфи, в самом деле, была лишена всякого
оптимизма и выглядела, скорее, удрученно. Отводя глаза, старуха грустно
сообщила:
– Точно, ушмыгнула, стерва этакая. В трюме ее нет… и там нет
того морячка, что нам описал ваш знакомый. Хотя он, правда, был там, именно
такой, это и другие подтверждают, но потом незаметно как-то перестал там быть…
– И никаких шансов найти ее на острове?
– Поди найди, – вздохнула Грельфи. –
Попробовать-то, безусловно, стоит. Тут есть какая-то полиция, как же без нее,
может, есть и знатоки. Нужною будет для очистки совести описать внешность,
предложить солидную награду за живую, как говорится, «золотом по весу».
Конечно, приволокут кучу совершенно неповинных бабенок, но, чем черт не шутит…
Куча золота порой людей подвигает на самые невероятные свершения… Вашей казне
это не такой уж убыток. Хотите, я устрою все на берегу?
– Сделайте одолжение, – сказал Сварог мрачно, глядя на
берег. На палубе стали появляться один за другим доблестные сподвижники – и все
до одного держались в стороне со сконфуженным видом. Сварог молча погрозил им
кулаком, и они кучкой собрались у борта чуть поодаль, только Бони торчал рядом,
очевидно, полагая, что получил уже свою взбучку.
Сварог поневоле вздрогнул, когда где-то в глубине города, за
той самой башней послышался громкий, пронзительный треск и в воздух взлетели,
рассыпаясь синими и красными огнями – цвета здешнего флага, кажется – яркие
огни фейерверка. Крайне походило на то, что экзотическая церемония закончилась
каким-то конкретным результатом.
