– Я тоже слыхала, – кивнула Тетка. – Ну, мы оттуда
живенько ушли в туман, и очень быстро все исчезло…
Леверлин сказал вполголоса:
– А я слышал, что в Море Мрака есть явление, которое лучше
всего назвать коловращением. Мол, в том самом месте, где одни путешественники
встретили какое-то странное чудо, другие нашли нечто совершенно другое…
– Бывало такое, – нисколечко не думая, кивнула Тетка
Чари. – Вот, скажем, Бугас, едва войдя в Море со строго определенного
курса и на определенных координатах, наткнулся на кипящую, как он описывал,
воду – холодное кипение, бурление скорее, и в нем бултыхались во множестве
самые натуральные отрезанные человеческие головы. Все, как одна, синехонькие,
словно от давних покойников – вот только глазами моргали и вроде бы даже вслед
кораблю какую-то гнусь выкрикивали, в борт пытались зубами вцепиться. А через
месяц Одо-Нахалюга в том же самом месте ни видел никакого бурления и уж тем
более голов, зато наткнулся на какие-то странные льдины, словно бы и не льдины
вовсе: тонкие, красноватые, и по ним какие-то огоньки играли. А те самые головы
потом видел кто-то еще в совершенно другом месте. Есть похожие рассказы и про
других. Так что вы правильно подобрали словечко – коловращение поганых чудес,
точно…
– Вы мне вот что скажите, естествоиспытатели вы мои, –
произнес Сварог нарочито безразличным, даже ленивым тоном. – Знает
кто-нибудь точно – есть какие-нибудь специфические феномены для той точки в
море, под которой затаился Великий Кракен? Не торопитесь, хорошенько подумайте.
Мне нужно кое-что уточнить…
После недолгого молчания за его спиной завязалась дискуссия
вполголоса, главным образом между Теткой Чари и Леверлином, хотя и другие не
остались в стороне, добросовестно припоминая все, что доводилось слышать в
жизни об этих местах. Сварог не прислушивался особо, ожидая конкретных
результатов.
Он кое о чем умолчал, чтобы не ронять командирского
авторитета и не расхолаживать пылавших энтузиазмом сподвижников…
Насколько мог, он освоился с субмариной, хотя многого не
понимал до сих пор, например, представления не имел, что за энергия приводила
ее в движение. Не атомная, по крайней мере. Некая энергия, которую собирали и
копили, словно солнечные батареи, те самые странные пирамидки, покрывавшие
добрую половину корпуса. Но и не солнечная – лодка прекрасно подзаряжалась,
стоя под толщей камня…
Он понятия не имел, что за орудие находится в той самой
носовой башенке. Прежде всего, оно не стреляло ничем, если можно так
выразиться, материальным – всю внутреннюю поверхность ствола занимала некая
ажурно-ячеистая конструкция из какого-то металла с многочисленными вкраплениями
желтых ограненных кристаллов размером с кулак. Так что были сильные подозрения,
что речь тут идет опять-таки о какой-то энергии. Энергетический пучок и, судя
по некоторым наблюдениям, могучий, учитывая, какие мощности на орудие могли
подаваться с корабельных агрегатов. Сварог знал, как из этой штуки стрелять,
как менять подаваемую на неведомую пушку мощность, выяснил даже, покопавшись в
памяти бортового компьютера, что называется она «гразерт» – но что это такое,
на каком принципе действует, так и не доискался. Ничего удивительного. Вряд ли
на каком-нибудь из земных крейсеров нашлись бы письменные разъяснения типа:
«Корабельное орудие – это устройство, при помощи пороховых газов метающее
металлический конус со взрывчатым веществом внутри»…
Со всем остальным проблем не было: торпеды обычные и
предназначенные для Великого Кракена, ракеты, способные с одинаковым успехом
работать как по кораблям, так и по суше, даже две башни с самыми обычными
пушками, выдвигавшиеся из палубы на носу при необходимости – например, чтобы опять-таки
врубить по береговым объектам.
Он, правда, там и не доискался пока что, в чем специфика
приготовленных для Великого Кракена торпед. Знал лишь, что они отличаются от
обычных – компьютер четко делили имевшиеся на борту торпеды на две категории:
обычные и другие, те самые… Они и по виду отличались, в чем Сварог убедился
лично. «Гостинцы для Кракена» были, похоже, серебряными, числом в полдюжины (по
количеству носовых торпедных аппаратов), покрыты непонятными символами. Вполне
могло оказаться, что и начинка их не имела ничего общего с обычной, чему никак
не стоило удивляться – ну как же, волка-оборотня можно взять только серебряной
пулей, а не обычной свинцовой…
Самое любопытное, пожалуй, открытие сделал не он, а Мара, в
отличие от остальных его сподвижников, неплохо владевшая компьютером. Именно
она обратила внимание Сварога на список офицеров экипажа – точнее, на то, что
четверо из них, кроме обычных званий, именовались еще «братьями». Брат
навигатор, брат флаг-лейтенант, брат даль-штурман… После чего были предприняты
разыскания в соответствующих каютах и документах – и обнаружилось немало
интересных вещиц. Рано пока что делать окончательные выводы, но Сварог всерьез
подозревал, что означенные офицеры были не просто военными, а кем-то вроде
членов воинствующих монашеских братств, какие и до сего дня существовали на
Таларе. Как-то все это меж собой переплеталось – воинское соединение «Морские
Короли» и монахи в списках экипажа, найденные в каютах предметы и молитвенники
– и особые торпеды для Кракена. Найденного хватало для того, чтобы выдвигать
такие именно гипотезы.
Но это, в общем, не имело сейчас особого значения, главное
было известно – давным-давно сгинувшие подводники всерьез собирались уничтожить
великого Кракена именно этими торпедами, а значит, был шанс и была надежда… О
деталях и подробностях можно порассуждать потом, когда найдется достаточно
времени, чтобы изучить лодку и ее архивы обстоятельно и подробно…
В конце-то концов, напомнил себе Сварог, именно так обстояло
не только с загадочными торпедами. До сих пор никто не знал, почему именно
серебро уничтожает иную нечисть окончательно и навсегда – но разве недочеты в
теории мешали практике? Никоим образом, даже совершенно неграмотный, темный
крестьянин мог прикончить оборотня, нашлась бы в хозяйстве серебряная пуля,
меткой бы оказалась рука…
Гораздо хуже было другое. То, о чем он умолчал. Сварог
командовал сейчас великолепной субмариной, как раз и предназначенной в
незапамятные времена для уничтожения Великого Кракена, но при этом
представления не имел, где ему искать цель…
Он лишь примерно представлял, где залег Кракен. И не мог,
хоть ты тресни, привести субмарину к тому месту.
Потому что, как выяснилось очень быстро, великолепная
навигационная аппаратура лодки оказалась бесполезной. Ее нельзя было совместить
с нынешней реальностью, по крайней мере, сейчас, своими силами – не хватало
умения ни у Сварога, ни у Мары, и заклинания ничем помочь не могли.
Все изменилось. Изменился угол, под которым ось вращения
планеты была некогда наклонена к плоскости вращения. До Шторма он составлял
примерно сорок градусов, а теперь – практически девяносто. Отчего, в свою
очередь, решительным образом изменилось звездное небо над планетой, и
великолепной электронике попросту не к чему было привязаться. Она не узнавала нынешнего
небосклона, что выяснилось в первую же ночь. Как ни старался Сварог, приятный
женский голос, начисто, к счастью, лишенный способности удивляться и
негодовать, повторял две фразы: «Система не получает сигналов от навигационных
спутников», «Система не в состоянии отыскать опорные точки звездной навигации».
Ни обходные маневры, ни прямые приказы не помогали – нельзя было требовать от
электроники больше того, на что она способна, компьютер не мог сориентироваться
под этим небом, о чем настойчиво и докладывал. Быть может, его можно
перепрограммировать без особых трудов, привязать к нынешней звездной россыпи –
но ни Сварог, ни Мара этого не умели, а Элкон остался в Латеране…
