Только обстановка такая, что восторгаться или удивляться
некогда. Как человек приземленный, я в первую очередь задал себе насквозь
практический вопрос: а нельзя ли ваше умение обернуть себе на пользу? Благо
цели у нас с вами совпадают… Ну, и начал я за вами наблюдать. Настропалил
ребят, чтобы прощупали, стал смотреть, что вы предпримете… Честно вам
признаюсь, что нынешнюю ночь я не спал вовсе. Лежу и думаю: а вдруг вы, придя в
ясное сознание и видя свое положение, улизнете каким-то волшебным образом? Ведь
помешать вам в этом случае было бы решительно невозможно. Вы и не
представляете, какая каменюга у меня с души свалилась, когда рассвело, а вы
сидели на прежнем месте… Значит, улизнуть в одиночку не можете, а? Не хватает
умения? Не можете, скажем, дымком обернуться и в щель между досками
улетучиться? И не можете велеть вахарям, чтобы сошли сюда, вывели вас наружу,
повернули корабль назад?
– Ваша правда, – сказал Сварог. – Этого я не умею.
– Но что-то же умеете, окромя того, чтобы доставать из
воздуха табак и жратву? Что-то, что поможет отсюда выломиться? О вас, колдунах,
столько рассказывают… Думайте, жамый, думайте! Или вам охота горбатить десятку
на хлопке?
– Никоим образом.
– Ну, так как тогда?
Сварог старательно перебирал в памяти все, на что он был
способен. К сожалению, приходилось признать, что большая часть его магических
способностей предназначена исключительно для того, чтобы сделать благополучную
жизнь еще более комфортной, и только. А остальное… Умение не задохнуться в
виселичной петле абсолютно бесполезно там, где тебя не вешают… Точно так же обстоит
и с ночным зрением, и кое с чем еще… А впрочем… Если подумать…
– Кое-что, если рассудить, все же отыщется, жамый
Бангал, – сказал он уверенно. – Правда, нам нужно как следует
посоветоваться и многое обсудить…
– Все, что хотите, – горячечным шепотом ответил
Бангал. – Я сейчас готов и душу прозакладывать, если вы по этой части…
Сварог усмехнулся:
– Душа ваша мне без надобности, успокойтесь. Объясните-ка
лучше вот что…
Глава 3
Сарынь на кичку!
Сколько бы там грехов ни накопилось у Бангала за душой, организатором
он оказался отменным. Впрочем, в противном случае вряд ли и докарабкался бы до
своего нынешнего титула в «тарабарском царстве»…
Предложенный им план, быть может, и не стал вершиной
военно-стратегической мысли, однако выглядел, по мнению Сварога, лучшим из
того, что в данной ситуации можно придумать. Риск, понятное дело, был огромный,
а победа отнюдь не гарантирована, но тут уж ничего не поделаешь: единственный
шанс, единственно возможный замысел…
Плохо только, что самому Сварогу пока что совершенно нечего
было делать в ожидании своего звездного часа, и он от вынужденной праздности
готов был на стену лезть. Эти несколько дней в вонючем трюме показались
бесконечными, время ползло, как черепаха. Но ничего тут не поделаешь:
во-первых, предприятие требовало нешуточной подготовки, а во-вторых,
«тарабарский принц» с большим знанием дела растолковал, почему следует выждать
несколько лишних суток.
Все дело, объяснял он, в психологии конвоя: первые два-три
дня, когда этап только-только отправился в дорогу, вахари чувствуют себя,
словно на раскаленной плите: ждут подвоха, бунта, сопротивления, какого-то
хитрого финта, отчего являют собой образец бдительности и настороженности. Ну,
а потом, когда с течением времени не происходит ровным счетом никаких инцидентов,
охрана незаметно для себя расслабляется, утрачивает прежнюю хватку, бдит уже не
так недреманно… Конечно, в лексиконе Бангала не было слов «психология» и
«инциденты», но верить ему следовало безоговорочно, знал, о чем говорил.
Дни напролет его подручные, стараясь не суетиться, бродили
по плавучей камере. Высматривали подходящих людей, присаживались рядом,
заводили беседы – намеками, издалека. Иногда, закинув крючок, вставали и
уходили, предоставляя клиенту дозреть, а иногда рыбка оказывалась сообразительной,
заглатывала наживку моментально, и дипломатической изощренности не требовалось.
Понемногу выяснилось, что твердо рассчитывать можно человек
на сорок. От профессиональных нищебродов со стажем и мелкого жулья с городских
окраин с их повадками скорее бродячих собак, чем волков, толку в настоящем бою
ждать не приходилось – на острия гуф и дула мушкетонов вряд ли попрут с голыми
руками даже ради желанной свободы. Рефлексы не те. Однако в трюме хватало и
народа совершенно другой масти: разбойники, серьезные воры и прочие душегубы;
люди с опытом военной службы – и дезертиры, и просто бывшие солдаты; привыкшие
ко всему жители Пограничья, порубежных губерний и Вольных Маноров; моряки с
туманной биографией… От них предполагалось гораздо больше пользы. Благо стражников,
судя по опыту тюремных сидельцев, на таком корабле самое большее человек сорок
– не армия, как-никак. Матросов принимать в расчет особенно не следовало – они
наловчились драться в кабаках и пырять друг друга ножами, но в драке с волками,
которым совершенно нечего терять, вряд ли покажут чудеса героизма, как-никак не
военные, обычная «парусная прислуга». А впрочем, как сказал Бангал с
мечтательно-хищной улыбочкой, даже от мелкой шелупони может выйти в схватке
кое-какая польза: видя, что наша берет, иной шпенек и нападет на вахаря со
спины, и за ноги схватит, предусмотрительно лежа в уголке. Такова уж
человеческая натура – с определенного момента даже самые трусливые стремятся
срочно примкнуть к явственно обозначившемуся победителю.
Даже если среди трюмных постояльцев и имелись стукачи,
помешать они ничему не могли: посланцы Бангала не называли никаких конкретных
дат и никого не посвящали в конкретные планы действий, детали и подробности.
Просто-напросто сообщали намеченному в потенциальные соратники, что «кое-что
готовится». Выясняли, готов ли он примкнуть, помахать кулаками ради свободы. И
потом, у стукачей в здешних специфических условиях не было никакой возможности
украдкой встречаться с начальством для доклада. Тихарю оставалось одно:
подбежать к люку и заорать что есть мочи охране что-то вроде: «Родненькие,
срочно заберите меня отсюда, я та-акое расскажу – ахнете и оцените!» Пока что
ничего подобного не произошло.
Оружия, правда, не было. Ничего, хотя бы отдаленно похожего
на оружие или способного с грехом пополам оружие заменить. Ни единой булавки на
сотню человек. Как ни прикидывай, потери среди бунтовщиков обещают быть
огромными. Но Сварог в глубине души полностью соглашался с нехитрой мыслью,
высказанной Бангалом вслух: бывают случаи, когда на любые потери следует
заранее начихать с высокой башни. И, между прочим, продолжал Бангал, развивая
тему о шпиках, неизвестно еще, как поведут себя стукачи, когда запахнет
свободой, поспешат доложить о готовящемся бунте, или промолчат – это ведь
определенно не сыскари на жалованье, подсаженные «под видом», а такие же
каторжане с десяткой в зубах, запуганные либо соблазненные будущими
послаблениями…
Сварог согласился с этой мыслью, но уточнил: все зависит от
того, насколько стукач поверит в успех дела. Если увидит реальную надежду на
успех, наверняка промолчит, а вот если ему покажется, что у мятежа нет ни
малейших шансов – поднимет шум.
