— Ну да! — отмахнулась Лайма. — С какой это
стати агент ЦРУ помчится разоблачать наших бандитов? Если уж они являются, то
только тайком — для того, чтобы шпионить в пользу Америки.
— Получается, что нам дали невыполнимое задание, —
подытожил Корнеев, аккуратно поставив ноутбук на журнальный столик. Ласкающим
движением провел по крышке — ноутбук был его домашним любимцем. — Нам
просто некого охранять. Сандра Барр не пересекала границу Российской Федерации.
Некоторое время все трое молчали, потом Лайма осторожно
спросила:
— А если пересекла?
— Хочешь сказать, звезда явилась инкогнито? —
оживился Медведь. — Вот это да! Приключение.
— Чему ты радуешься? — рассердился Корнеев. —
Нам с этим приключением работать.
Лайма тем временем принялась расхаживать по комнате взад и
вперед, заложив руки за спину, как делал вождь мирового пролетариата в минуты
тяжких раздумий над судьбами страны.
— В сущности, это единственная версия, поддающаяся
проверке, которую мы можем сейчас разрабатывать. И даже больше — должны
разрабатывать. Верно? — Она в упор посмотрела сначала на Медведя, а потом
на Корнеева. — Допустим, Сандра Барр действительно приехала в Москву под
чужим именем.
Медведь немедленно впал в пессимизм:
— В таком случае мы ее никогда не найдем. — Все
помолчали, и он добавил: — А что, если снова попытаться выйти на связь с шефом?
— Я уже пыталась, — огорчила его Лайма. —
Телефон выключен.
— Может, с Дубняком что-нибудь случилось?
— Или он на ответственном задании, — вставил свое
слово Корнеев. — Так уже один раз было, вы ведь помните?
— Где бы он ни был, нам от этого не легче.
— А Сандру Барр мы не найдем, — снова повторил
Медведь, внезапно повеселев.
Не то чтобы ему не хотелось выполнять задание. Однако после
того, как его заставили продемонстрировать свои сугубо мужские достоинства,
пылу у него заметно поубавилось. Кроме того, из головы не шли слова Лаймы о
том, что, если настоящая Сандра Барр захочет, перед ней невозможно будет
устоять. Вдруг он той, истинной, и вправду понравится? Ужас, ужас.
В вопросах, касающихся интимных отношений, Медведь был
чудовищно деликатен. К женщинам относился трепетно, обожал маму и звонил ей
каждый вечер по телефону, чтобы пожелать спокойной ночи. С лета покупал подарки
сестрам и племянницам к Новому году. А если у него неожиданно образовывалась
любимая девушка, страдал из-за того, что не может уделять ей достаточно
внимания.
Корнеев задумчиво посмотрел на свой компьютер и пробормотал:
— Надо положиться на интуицию. Лайма, тебе и карты в
руки. Попробуй представить себя на месте всемирно известной актрисы.
— Скажешь тоже!
— Вы обе — женщины. А женщины — существа иного порядка,
чем мы.
— Они подмечают детали, — похвалил противоположный
пол Медведь.
— Согласен. — Корнеев кивнул и нравоучительным
тоном изрек: — Любовь женщин к деталям могла бы составить им славу великих
сыщиков, если бы из самых очевидных фактов они не делали фантастических
выводов. Мужчины рациональны.
Лайма сладенько улыбнулась:
— Конечно! И для того, чтобы делать фантастические
выводы, у них просто-напросто не хватает воображения.
Она перестала бегать по комнате и устроилась в сломанном
кресле, из которого, задумавшись, можно было запросто вывалиться, облокотившись
на несуществующий подлокотник.
— Давайте рассуждать вслух. Если Сандра Барр послала
вместо себя дублершу просто потому, что ей захотелось свободы, тогда
официальный визит — не более чем ширма. Игра.
— Возможно. — Корнеев почесал переносицу.
— Если бы я задумала подобную… шалость, то захотела бы
посмотреть, что из этого получится. Увидеть все происходящее своими глазами.
Корнеев мгновенно подхватил ее мысль:
— Полагаешь, Сандра Барр прилетела тем же самым рейсом?
Медведь как китайский болванчик замотал головой — не согласился.
— Ее бы сразу засекли! — возразил он. — Там
было столько репортеров!
— Они ждали звезду, и они ее получили. — У Лаймы
загорелись глаза. — Кто-нибудь из вас обратил внимание на других туристов?
Конечно, никто! Все высматривали только одну-единственную пассажирку.
— Настоящую Сандру Барр тоже могли встречать, —
заметил Медведь, сдвинув короткие толстые брови к переносице. И пояснил свою
мысль: — Она же не местная.
— А ведь он прав! — обрадовалась Лайма и толкнула
Корнеева в плечо.
Впрочем, это не произвело на того никакого впечатления.
Что-то заинтересовало маэстро на экране монитора, глаза его сделались
стеклянными, и цепкие зрачки остановились. Тогда Лайма целиком сосредоточилась
на Медведе, размышляя вслух:
— Кто мог ее здесь встречать? Телохранители?
Тот покачал головой, отрицая:
— Телохранители слишком заметные. Одного провожатого
вполне достаточно, если вокруг тебя не кипят страсти. И если никому не
известно, кто ты.
Лайма представила, как Сандра Барр, одетая по примеру
большинства туристов в джинсы, кроссовки и футболку, со спортивной сумкой в
руках выходит в зал аэропорта и оглядывается по сторонам. Конечно, ее должны
были встречать. Хоть и путешествующая инкогнито, но она все-таки звезда
мирового класса. Но кто ее встречал? Как найти этого человека? Для поисков не
было отправной точки.
— А ну-ка, посмотрите сюда! — неожиданно
воскликнул Корнеев. — Я решил пройтись по новостям и посмотреть — что еще
интересненького происходило вчера в аэропорту?
Лицо его снова приобрело нормальный цвет и осмысленное
выражение. Он только что выскочил из компьютера, как Алиса из Зазеркалья. Лайма
подошла и заглянула ему через плечо. Увидела, что на экране развернута
фотография. Стоянка аэропорта, группа людей, симпатичная машина. Лица, до ужаса
знакомые.
— Ба! — оживился Медведь. — Да это ведь
известная артистка. Как бишь ее? Мария Марьяшева!
— И ее муж, — подхватила Лайма. — Режиссер
Трикоркин. Вероятно, они тоже откуда-нибудь прилетели, но из-за Сандры Барр
журналисты не удостоили их вниманием.
— Почему не удостоили? — не согласился
Медведь. — Вон, гляди, какой-то мужик с фотоаппаратом. Да и сам этот
снимок тоже ведь кто-то сделал.
— Глупые вы, — добродушно попенял Корнеев. —
Вы не туда смотрите. Вон там, на заднем плане. Дайте-ка я увеличу. — Он
пощелкал кнопками, и задник приблизился, заполнив весь экран. — Ну что,
поняли теперь?.
— Молодой мужчина, — начала комментировать
Лайма, — укладывает в автомобиль вещи. Одна дверца открыта, на заднем
сиденье кто-то есть. Кажется, женщина. А это что такое у него в руке? Ага, табличка.
Значит, он встречал кого-то незнакомого. Только надпись вверх ногами, я никак
не могу прочитать. А, вот! Синди Бэрри.
