На секунду притормозив возле турникета, покупатель повернув
голову к охраннику и сказал:
— Значит, в кегельбан собрался, да?
— Почему вы так решили?.. — проблеял тот. — Я
никогда туда и не ходил…
— Вот и не ходи, — подвел черту усатый. — В
кегельбане тебе делать абсолютно нечего, ясно? Посиди вечером дома, телевизор
посмотри.
Не успел он выйти, как из глубины магазина появился
устрашающего вида крепыш с бритой головой, весь обвешанный цепями. На правом
мизинце у него сидел шишковатый перстень, похожий на кастет.
— Слышь, братан, — сказал он, завидев
Вадима. — Ты это…
— Не пойду! — с большим чувством пообещал
тот. — Ни за что не пойду в кегельбан. Клянусь мамой. Видал я его в гробу,
этот кегельбан! Даю вам честное слово, что останусь вечером дома.
— Нормально, — гыкнул бритоголовый. — Да ты,
братан, тут скоро совсем того… Загнешься! Книжек ты, братан, обчитался!
Глава 6
— Вань, как у тебя дела? — спросил Корнеев, через окно
кафе наблюдая за Лаймой, которая взяла в оборот щекастого парня с рекламой
«Какао-бара», продетой через голову.
— Никак, — ответил Медведь. — Все еще
разбираю первую папку.
— Ищи-ищи. В компьютере Абражникова по нашему делу
ничего нет.
— Может, этот сыщик вообще никаких зацепок не оставлял?
Ни по одному делу, а? Умный был, гад.
— Умные под столом с проломленной башкой не
валяются, — отрезал Корнеев.
— Зато я в бабкиной сумке кое-что обнаружил, —
обрадовал Медведь. — Решил, раз эта Барровекая — родственница Сандры, я
имею право покопаться в ее барахле. В интересах дела, разумеется.
— Разумеется, — подтвердил Корнеев. — И что
же привлекло твое внимание?
— У нее в очечнике записочка была спрятана.
— Да ну?
— А в ней написана смешная такая фраза: «Белый хрю».
— Чего?
— Белый хрю.
— А что это означает?
— Откуда я знаю? Я ведь не могу, как ты: раз, два — и в
дамки. Я как раз и позвонил, чтобы ты запустил фразочку в компьютер, может,
чего выскочит?
— Подожди, приеду — запущу. Сейчас некогда, мы по
горячему следу идем. Лайма тут мужиков обрабатывает, и из них информация
фонтаном бьет. Ни разу не видел ничего подобного.
— Да уж, красивая блондинка любого мужика может
вывернуть наизнанку, как карман, — горячо подтвердил Медведь. — Ты
смотри, чтобы они там ее особенно не доставали.
— Смотрю, — согласился Корнеев.
В этот момент Лайма ворвалась в кафе и плюхнулась на стул. У
нее горели глаза, как будто она только что закончила примерять вечерние
туалеты.
— Ее зовут Аня Петушкова! — сообщила она,
набрасываясь на кусок яблочного пирога. — Они с этим мальчишкой были
знакомы, а возле книжного магазина столкнулись случайно.
— Лайма, ты просто супер. Сейчас я попробую установить
адрес…
— Не нужно, парень дал мне ее адрес. Живет наша Аня
совсем в другом районе. Остается только поехать туда и поговорить с ней по
дущам.
— Покажем удостоверения?
— Конечно. Для молодой девицы — это самое то. Может,
она нам с перепугу сразу все расскажет, ты передашь информацию Леджеру — и дело
в шляпе. А хочешь, я сама к ней съезжу? Судя по всему, она одна аферу
проворачивала, верно? Да и вряд ли кто-нибудь решится напасть на сотрудника
ФАэСБэ.
— Ну, давай, — неохотно согласился Корнеев. Он
видел, что Лайма просто в восторге от того, как продвигается расследование при
ее непосредственном участии. — А я вернусь в штаб-квартиру, там Медведь
что-то такое обнаружил в сумке бабуси Барровской. Кстати, ты проверяла, как
она?
— В сознание не пришла, — отрапортовала
Лайма. — Не волнуйся, я слежу. Очень надеюсь, что бабуся выживет и
расскажет нам, зачем Сандра приехала в Москву. И куда могла подеваться. И
почему она скрывалась под чужой фамилией.
И Лайма отправилась к Ане Петушковой. Пришлось вызвать
такси, потому что ездили они сегодня на машине Корнеева. Вернее, это была не
совсем машина Корнеева. Он получил доверенность на нее от одного из своих
друзей, с которым много лет назад играл в сетевые игры.
На звонок дверь открыла женщина лет тридцати — брюнетка с
выдающейся вперед верхней челюстью, в очках с толстенными линзами. Она никак не
могла быть Аней Петушковой. Лайма, не ожидавшая увидеть постороннего человека,
растерянно спросила:
— Вы кто?
— А вы кто? — Брюнетка отфутболила ей вопрос
обратно.
Тут Лайма спохватилась, напустила на себя строгий вид и
показала удостоверение.
— Можно я войду? — требовательно спросила
она. — На лестнице неудобно.
Брюнетка послушно отступила в сторону, но дальше коридора
Лайму не пустила.
— Антитеррористическая служба? Анютка что, с
террористами связалась?! — ахнула она. — Так вот откуда у нее наркотики!
«Наркоманка? — расстроилась Лайма. — Как же
Леджеры этого не заметили, ни один, ни второй?»
А вслух спросила:
— Я могу ее видеть?
— Теперь только на кладбище.
— Аня Петушкова умерла?! — воскликнула Лайма, не в
силах скрыть шок и разочарование. — Не может быть!
— Я думала, вы знаете, — растерялась
брюнетка. — Я ее двоюродная сестра, Мария Антипова. Приехала из Воронежа.
Больше-то у Анюты родных никого.
— Как это случилось? — спросила Лайма, заметив на
столике под зеркалом краешек бумажного листа, попавшего под телефонный
справочник.
— Передозировка наркотиков. Видно, кто-то ее подбил на
это дело. Вряд ли она сама… Хотя в квартире больше никого не было. Ой, не знаю,
не знаю…
— А свидетели есть? Хоть кто-нибудь?
— Да никаких свидетелей. Я приехала в гости, она меня
не встретила на вокзале. Сказала, что если так получится, ключи у соседки
оставит. И в самом деле оставила. Только сама никуда не ушла, в квартире
лежала, а рядом — шприц.
— То есть вы ее нашли?
— Я нашла, когда приехала.
— Мне нужно осмотреть квартиру, — твердо заявила
Лайма. — Вы можете присутствовать и наблюдать за моими дейст??иями. Изъять
я имею право только бумаги или любые другие носители информации.
Мария Антипова попятилась, как будто только сейчас поняла,
что Лайма — не соседка и не подруга, а лицо, облеченное властью. Проход в
комнату ей пришлось освободить.
Единственной полезной вещью, обнаруженной в квартире Ани
Петушковой, была ее фотография. Теперь Лайма представляла, как выглядела
девушка, которая осуществила авантюру с Ниной-Дарьей, единой в двух лицах
подругой братьев Леджер. Оставался вопрос — какой во всем этом был смысл?
