— А как вы определите, наши это или не наши?
— Определим. Что я — своих не узнаю!
— Тогда диктуйте, придется вам доказывать очевидное. И запомните:
без пароля командир не станет с вами разговаривать. Пароль — Орех. Ясно?
Когда время и место было определено, собеседник Медведя
сказал:
— После операции по вызволению Лаймы Скалбе извольте
позвонить по этому телефону и доложить. Потом продолжим наш разговор. — И
отключился.
— Ну, дела, — вытер пот со лба Медведь. — Это
или чудесная сказка, или самая что ни на есть грубая провокация.
— Посмотрим, посмотрим. — Невозмутимый обычно
Корнеев изо всех сил тер лоб ладонью.
Тут опять зазвонил телефон.
— Передумали! — испугался Медведь, но Корнеев
сообразил раньше:
— Это телефон Лаймы. Кто там? — Он посмотрел на
дисплей и объявил: — Шаталов. Вот его нам только и не хватало. Для полного
счастья.
— Надо ему про ситуацию рассказать, — вмешался
добрый Медведь. — Все-таки они вместе живут. И кот у них общий.
— Правда, — неохотно согласился Корнеев. —
Давай, я с ним поговорю.
Разговор получился такой бурный, что, закончив его, Корнеев
еще некоторое время задумчиво глядел в пространство, не реагируя на внешние раздражители.
— Зачем ты ему рассказывал, где мы? —
поинтересовался Медведь, когда коллега немного пришел в себя.
— Затем, что он сейчас уже мчится сюда со сверхсветовой
скоростью, если только не мешают пробки.
— Ты что, сдурел?
— Нет. Он, знаешь ли, сначала орал на меня, что не
уберегли его ненаглядную, а потом сказал, что идет в милицию заявлять на нас.
Это, как ты понимаешь, нам сейчас очень необходимо. Обещал также съездить на
радио, там у него приятель в директорах ходит, и сделать объявление. Он мужик-то
непростой, со связями. Мог нам знаешь какую свинью подложить? В соусе с хреном…
В общем — проще было его пригласить сюда. Может, сразу дашь ему по голове,
аккуратно? Пусть в салоне полежит, пока мы тут не закончим?
— Кто знает, когда мы закончим и закончим ли? —
философски заметил Медведь. — Не буду я его по голове бить.
Через час с небольшим примчался Шаталов. Он вышел из машины
и решительным шагом направился в сторону их автомобиля, приткнувшегося за
ближайшими к дороге кустами. Они обреченно вышли ему навстречу. Кричать Шаталов
не стал — видно, весь пар уже был по дороге выпущен. Да еще быстрая езда… Он
лишь посмотрел на них таким укоризненным взглядом, что они готовы были хором
начать оправдываться и клясться в своей невиновности.
Только Медведь и Корнеев набрали в легкие воздух,
изготовившись успокаивать Геннадия, как раздалось душераздирающее мяуканье.
— Кларитин! — прошипел Шаталов. — Зараза!
Сосиска хвостатая…
Все трое стали озираться по сторонам. Звук шел из глубокой
канавы, которая начиналась прямо у обочины.
— Не кот, а наказание, — причитал Шаталов. —
Как он успел из салона улизнуть?!
Медведь, в два прыжка оказавшийся на месте происшествия, уже
вытягивал кота из канавы. Кларитин был по-прежнему величественно пушист, однако
уже облеплен репьями.
— Зачем ты его с собой притащил? — поинтересовался
благородный спаситель, очищая с брюк все те же рыжие репьи. — Думаешь, мы
тут скучаем?
— Я его не покормил с утра, потом то да се, Лайму
искал, вам вот дозвонился. Забежал домой переодеться — там такой ор! Соседи
повыходили — слушать, где это кошка орет. Ну что делать — я его забрал. Я же не
знаю, когда вернусь, а они мне квартиру подожгут.
— А если он нам операцию сорвет? — хмуро спросил
Медведь.
— Я корм взял, сейчас насыплю ему на заднем сиденье,
пусть жрет. — И, поднеся увесистый кулак к едва заметному в наступающих
сумерках кошачьему носу, предупредил: — Изгадишь сиденья — убью!
Это был их обычный с котом стиль общения. Шаталов коту
угрожал, а тот не обращал на него никакого внимания.
Они все втроем влезли в машину и стали обсасывать
подробности случившегося, ожидая, когда явится подкрепление.
— Ну, хорошо, — сказал вдруг Шаталов. —
Прибудет спецназ, всякие вертолеты. А вы видели, как берут такие крепости?
Огнем и мечом. Мне приходилось однажды присутствовать на учениях — там от стен
даже кирпичей целых не осталось.
— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался
Медведь. — Да ребята отлично работают!
— Конечно, отлично. А сказать я хочу вот что — мы же не
знаем, где держат Лайму. Вдруг это какой-нибудь подвал, который случайно
завалят взрывом? Или комната, куда ненароком залетит граната.
— Действительно, — промычал Корнеев, — если
бы ее как-то предупредить, а то ведь и правда ненароком могут того…
— «Того»! — взвился Геннадий. — Делать что-то
надо срочно!
— Ну, как туда попадешь? — грустно заметил
Медведь. — Туда и маленькая мышь не проскочит.
— А маленький кот? — вдруг спросил Шаталов,
загоревшись надеждой. — Кот ведь может проскочить.
— Это тебе не собака, которая отыщет хозяина, —
возразил Корнеев. — И потом, как он попадет к ней, если она заперта? И как
передаст записку — в зубах принесет?
— Слушай, — ухватился за соломинку утопающий в
море отчаяния Шаталов, — ну вдруг она его как-нибудь увидит? А написать
можно на ошейнике… Не знаю только, где его взять…
— У этой скотины собственный бант есть, — вспомнил
Корнеев. — Он у меня в бардачке. Я его сам развязывал. Напишем записку на
банте.
— Да ладно, что мы тут ерунду обсуждаем, —
решительно сказал Медведь. — Как ваш кот может очутиться по ту сторону
забора?
— Слушай, — встрепенулся Корнеев. — Помнишь
те машины, которые въезжают к ним? Ну, охранники еще полчаса у них документы
проверяют и досматривают.
— И что? — хмуро проронил Медведь.
— Если подсадить Кларитина в очередную?
— А как?
— Есть мысль. На повороте с дороги к шлагбауму тормозим
авто. Даем шоферу кота, говорим, что он сбежал из замка, мол, мы сами видели,
как он оттуда чесал. А там — по инстанции. Выгорит так выгорит.
— Думаешь, может получиться? — оживился Шаталов.
— Скажу тебе честно, — Медведь еле сдерживался,
чтобы не вспылить. — Я думаю, что его пристрелит охранник у шлагбаума. Он,
видать по всему, большой друг не только людей, но и домашних животных.
— Но попытаться-то можно, — рассердился Шаталов.
Медведь пожал плечами:
— Делайте, что хотите, но если сорвете операцию, если
эти гады насторожатся — благодарите себя.
Шаталов с Корнеевым тем не менее решили рискнуть.
Единственным препятствием могло стать отсутствие машин, двигающихся в нужном
направлении. Кот уже наелся и задремал было, когда его выволокли на улицу. Пока
он озирался, Корнеев достал из бардачка бант и на внутренней стороне печатными
буквами написал: «Когда начнется — прячься».
