Все было готово к продолжению церемонии, но никто не знал,
что делать с животным. По-прежнему держа котенка за шкирку на расстоянии
вытянутой руки, словно он мог ударить его лапой в пах, глава охранников
вопросительно посмотрел на телохранителей. Те, в свою очередь, вооружившись
профессионально доброжелательным выражением лица, уставились на Фергюссона.
Агент, еще не отошедший от пережитого стресса, вяло махнул рукой в сторону
Сандры, как бы предоставляя ей казнить или миловать зверя.
Тут Сандра Барр поступила как истинная звезда. Она
решительно подошла к главе охранников, взяла котенка на руки и громко чмокнула
его в нос. После чего принялась озираться по сторонам. И немедленно наткнулась
взглядом на Корнеева, который смотрел на нее неотрывно, с пристальным
вниманием. Сандра встрепенулась, расплылась в улыбке и церемониальным шагом
двинулась в его сторону. Подошла и протянула руку. Корнеев от неожиданности
отдернул свою и спрятал ее за спину. Тогда она схватила его за вторую и что-то
негромко сказала охраннику.
Охранник — рад стараться — ухватил Корнеева за шиворот и
рванул на себя так, что тот почти по воздуху перелетел заветную черту и
оказался примерно в том же положении, что и Лайма пять минут назад, — в
проходе на четвереньках. Прямо перед его глазами появились стройные ножки
Сандры Барр. Он помотал головой и проворно поднялся, и тогда звезда
торжественно протянула ему впавшего от ужаса в транс котенка, на прощание еще
раз чмокнув того в розовый нос.
Корнеев, не терпевший живности, немедленно попытался вернуть
его обратно, но ему не дали даже дернуться. В одно ухо переводчик радостно
прокричал: «Сандра Барр дарит этого очаровашку своему самому красивому русскому
поклоннику!», а в другое отчетливо и зло прошипел глава российского охранного
агентства: «Бери кота, благодари и отваливай, падла!»
Корнеев решил, что предложение разумное. Держа котенка
поперек туловища, подгоняемый болезненными толчками в спину, он быстренько
покинул охраняемый периметр, ни разу не оглянувшись на свою благодетельницу.
Тем временем раздача автографов завершилась, и делегация в
тесном кольце охраны двинулась прочь. Уже возле выхода на улицу навстречу гостям
вывели «настоящего русского мужика». Бородач и ассистенты не знали, как придать
Медведю национальный колорит, и в конце концов надели ему на голову овчинный
треух, которым собирались потрясти наивного Фергюссона.
Впрочем, Медведь произвел огромное впечатление не только на
агента Сандры Барр, но и на нее саму.
— Оh, my God! What a wonderful man! — воскликнула
она, протянула руку и потрогала пальцем рельефные мускулы. — What a damm
big guy! (О, боже! Какой удивительный мужнина! Какой чертовски большой парень!)
Польщенный тем, что им восхищаются, Медведь изобразил
масленую улыбку. Треух, надетый к летней рубашке, придавал ему авангардный вид.
Лайма проследила, как главную надежду группы "У" усадили в один из
автомобилей, выстроившихся длинным караваном. Вслед за ним на заднее сиденье
втиснулся Майк Фергюссон.
Исчезнувшего куда-то Корнеева Лайма через минуту обнаружила
прямо у себя за спиной. Женщины, которые проходили мимо, обстреливали его
взглядами, и, если бы каждый такой выстрел производил шум, пришлось бы заткнуть
уши. К груди Корнеев прижимал насмерть перепуганный подарок. Подарок открывал
розовый рот и почти беззвучно кричал. Лайма испуганно отступила:
— Нет, только не это! Немедленно отдай его кому-нибудь.
Ты задушишь беднягу!
— Его нельзя отдавать, — покачал головой
Корнеев. — Это наш пропуск к Сандре Барр, неужели ты не понимаешь? Мы с
этим котом сможем проникнуть даже в гостиницу. Так что возьми животное и
хорошенько о нем позаботься.
— Да я же пытаюсь тебе объяснить, глупая голова! У меня
страшная, страшенная, страшнейшая аллергия на кошачью шерсть. Вот увидишь, что
сейчас со мной будет. Раз он нам так нужен, придется тебе самому о нем
заботиться.
— Да ты что, Лайма! — завопил Корнеев во всю
глотку. — Он же маленький еще!
— Не бойся, он вырастет, — ободрила она его.
— Но маленькие коты ужасно шустрые! — продолжал
разоряться Корнеев. — Он будет играться компьютерными шнурами! И тогда я
его прикончу.
При этих словах котенок извернулся и мертвой хваткой
вцепился грядущему убийце в рубашку. Корнеев взвыл и стал безжалостно отдирать
его от себя. Смотреть на это зверство было невыносимо.
— Дай сюда! — Лайма подбежала и отцепила коготки
от ткани, потом нежно прижала котика к себе и начала успокаивать.
Когда они сели в машину, из глаз у нее уже текли слезы, а
нос стал похож на сливу.
— В аптеку! — скомандовала она, и Корнеев ударил
по газам.
Возле первой же вывески с зеленым крестом он затормозил,
достал из кармана мини-компьютер и сосредоточился на нем. Чертыхаясь, Лайма
вылезла из машины и с котенком наперевес побежала в аптеку. В зале было пусто,
и женщина за стойкой немедленно обратила на нее свое внимание.
— Ой! — воскликнула она. — К нам с животными
ни в коем случае…
— Пчхи! — невежливо перебила ее Лайма, а кот в
ответ коротко мяукнул.
— Какое чудо! — не удержалась аптекарша.
Кот был серебристо-серый, с черными ушками, черной кисточкой
на хвосте и черным носком на правой передней лапе.
— У меня от этого чуда — пчхи! — свербит в носу.
— Кларитин! — Аптекарша показала пальцем на
котенка и повторила еще раз: —Конечно, кларитин!
— С чего вы взяли, что его так зовут? —
прогундосила Лайма.
— Я говорю, что вам нужен кларитин. Это лекарство от
аллергии. Примите прямо сейчас и потерпите полчасика. Сможете спокойно общаться
с вашим любимцем. Как же вы так — не подготовились? — укорила она,
пробивая чек.
Лайма прямо тут же, на месте проглотила таблетку и побежала
назад, в машину. Корнеев обернулся и спросил:
— Ну? Все в порядке?
— Пока не знаю, — ответила она. — И еще вот
что. Если лекарство мне поможет, считай, у нашего кота есть имя.
— Да? — безо всякого интереса спросил
кошконенавистник. — И какое же?
— Кларитин.
— А если он — девочка? — Корнеев вырулил на шоссе
и посмотрел на своих пассажиров в зеркальце заднего вида.
— Тогда будет Клашкой. Или Кларишкой.
— Знаешь, о чем я подумал? Носи его все время с собой,
на всякий случай.
— Он все-таки не собака, — обиделась Лайма. —
И маленький еще совсем. Ему нужен дом, собственная миска, нежные руки…
Она замолчала, вспомнив Шаталова и его предложение
переселиться к нему и перевезти немедленно любимую чашку и любимую кошку.
Посмотрела на котенка и пробормотала:
— Кажется, я знаю, как сделать тебя счастливым.
