– Но, Селистена… – начал было отпираться Антип, но рыжая дочурка была непреклонна.
– И почему ты никогда о ней не говорил? – продолжала бушевать она. – Я должна знать о ней все!
Вот так. Жалко, конечно, тестя, но, с другой стороны, не надо было наезжать на меня. Не рой другому яму, сам в нее навернешься и костей не соберешь. А вот дальше мне было уже неинтересно. Напор, с которым накинулась на него Селистена, впечатлял, но, исходя из богатого личного опыта, с твердой уверенностью могу сказать, что сегодня Антип устоит. Однако вся эта буря не пройдет бесследно, и завтра справиться с ним будет значительно легче. А раз так, то мне уже вполне можно покинуть трапезную. В одну руку я взял запечатанный пергамент, другой ловко стянул со стола непочатый кувшин медовухи и со всем этим грузом отправился в свой рабочий кабинет. Задремавшие было собаки тут же вскочили и привычно потрусили за мной. Уж они-то прекрасно знали, что мой кабинет – самое спокойное место в доме. И только в дверях я задержался на мгновение и еле заметно щелкнул пальцами. В ту же секунду перед моими рыжими лисятами появилось массивное блюдо с пирожными. Как-никак они не побоялись стать на мою защиту, а такая правильная жизненная позиция должна быть вознаграждена.
* * *
Терем у Антипа был огромный даже по меркам Кипеж-града, но когда поднялся животрепещущий вопрос об оборудовании моего рабочего кабинета, подходящее помещение найти оказалось очень даже непросто. Главным критерием выбора была близость к спальне, к трапезной, к кладовой, а также наличие большого окна, выходящего на тихую сторону.
Совместить все эти требования удалось, только переселив Кузьминичну, разобрав одну из стенок и прорубив новое окно. Старая нянька на пару с Антипом были вне себя от ярости, но перечить мне не стали. Это ведь не баловство было, а государственная необходимость. Уж коли заставили меня всякой ерундой заниматься, так должны обеспечить всем необходимым для этого процесса.
Ко всему прочему могу заметить, что Антип еще легко отделался. Князю Бодуну пришлось пойти на значительно более масштабную перепланировку дворца, чтобы угодить моему изысканному вкусу. В глубине души я надеялся, что князь пошлет меня куда подальше и я просто вынужден буду сложить с себя все полномочия. Куда там! Все требования были выполнены, а огромная боярская шапка (кстати, жутко неудобная!) осталась со мной.
К внутреннему убранству своего кабинета я также подошел со всей основательностью. Предложение Антипа поставить стол и стул в углу, а по бокам расставить лавки да сундуки мною было отклонено в категорической форме как абсолютно для меня неприемлемое. Я давно планировал провести реформу государственной власти и начать решил с себя. Именно поэтому в центре моего рабочего кабинета появился ажурный резной столик, а вокруг него вольготно разместились пара кресел и чудесный удобный диван. В угол вписался небольшой комодик, содержимое которого примерно поровну делили пергаменты со службы и коллекция кубков (мое новое увлечение). Первые полагались мне по статусу, а последние помогали с достоинством этот самый статус вынести.
Именно благодаря моим стараниям и новому взгляду на рабочее место мой кабинет стал местом, где под предлогом важных и неотложных дел можно часок-другой перевести дух и расслабиться в полной тишине после трудного дня. По негласному правилу отвлекать от этого занятия могла только Селистена. Другим меня беспокоить было категорически запрещено, и с этим постепенно смирились все в доме, даже Лучезара и Василина.
Но на этот раз тишина мне была нужна не для расслабления и уж тем более не для того, чтобы корпеть над пергаментами. Сегодня мне было необходимо понять, что именно я услышал за ужином. Я учуял запах тайны и, словно матерый охотничий пес, взял след. В моей жизни в последнее время было слишком мало приключений и чудес, чтобы отказаться от заманчивого желания сунуть свой нос в чужое дело, это было просто выше моих сил. Хотя, позвольте, почему это в чужое? Ведь дело вплотную касается матери моей жены (не люблю слово «теща»), а следовательно, затрагивает и меня. У меня, можно сказать, под боком хранятся какие-то семейные тайны, а я не в курсе? Мрак, да и только. Ну ничего, я постараюсь выправить ситуацию.
Полученный от князя пергамент отточенным движением я бросил на комод, не до него сейчас, после прочитаю. А вот сосуд с божественной пенной влагой был торжественно водружен в центр стола. С медовухой каждое мое приключение было ярче, интереснее и гораздо веселее, так что такими вот милыми традициями я пренебрегать не собирался. Я выбрал свой любимый кубок (серебряный, с оскаленной собачьей пастью), торопливо наполнил его и удобно развалился в любимом кресле. Все, Даромир к новому приключению готов!
Шарик прошелся по комнате, занял законное место в ногах и уставился на меня своим чистым взглядом, судя по всему рассчитывая получить от меня некоторые пояснения. Золотуха выбрала местечко чуть поодаль, у открытого настежь окна, и тоже замерла в ожидании.
– Ребята, вы чего? – удивился я. – Я и сам толком ничего не знаю.
Собаки переглянулись и недоверчиво хмыкнули. Мол, знаем мы тебя, вечно что-то от своих скрываешь.
– Да честное слово! – Мне стало даже немного обидно за свою чистейшую, но слегка подмоченную репутацию. – Повторяю для недоверчивых: я действительно не в теме, но в ближайшее время собираюсь исправить этот свой промах.
Шарик недовольно заурчал, всем видом выражая неудовольствие моим поведением. Типа в теме бывают не те, кто сидит в кресле, а кто носом роет землю и сейчас потрошит Антипа. Тут я с лохматыми друзьями был категорически не согласен, о чем тут же им сообщил:
– Насколько я знаю Селистену, она не меньше моего хочет докопаться до истины. Но и ее отца я знаю не хуже, и сегодня Антип наверняка выкрутится. После постигшей неудачи ваша неугомонная хозяйка постарается быстренько уступить заботу о подрастающем поколении Кузьминичне и примчится сюда, дабы дать выход распирающим ее чувствам. И если мои расчеты верны, то примерно сейчас…
В расчетах я не ошибся: дверь резко открылась, и в горницу ворвался рыжий вихрь. Вообще-то, положа руку на сердце, признаю: после рождения дочек Селистена стала весьма спокойной женщиной (а иначе она бы с ними просто не справилась), и в таком возбужденном виде я не видел свою законную супругу уже очень давно.
– Нет, ты представляешь, – начала она, пробежавшись по комнате и пугая собак, – он мне так ничего и не сказал!
– Конечно, дорогая, – скромно согласился я, справедливо полагая, что в данный момент ей попадаться под горячую руку не стоит.
– Каково это – дожить практически до старости и узнать, что твоя мать была колдуньей!
– Да, солнышко.
– Что «да»?! – Селистена вдруг резко остановилась и нависла надо мной, уперев в бока маленькие кулачки. – Ты хочешь сказать, что я старая?
Что тут скажешь? От другого моего ответа в принципе ничего бы не изменилось. По-любому надо продолжать в том же духе.
