– Да ладно, чего уж тут, – отозвалась та, – говори, как было, чай, не маленькие.
Серогор тяжело вздохнул, но рассказ все-таки начал.
– Прибыл я к Симе еще засветло. Так как перстня перемещения у меня теперь нет, то пришлось ястребом пару часов крыльями махать. – Тут мой наставник замолчал и выразительно посмотрел на тот самый перстень, который красовался на моем пальце.
– Ничего, это полезно, – не моргнув глазом парировал я, – для влюбленного ястреба сто верст не крюк.
– Не хами, – буркнула Серафима.
– Не буду, – охотно согласился я.
– Врешь же.
– Вру, – опять не нашлось у меня возражений, – так что дальше-то?
– Дальше мы в баню пошли, – выдавил из себя Серогор. – Пока то да се, стемнело.
– «То да се» что, прямо в бане было? – не удержался я и тут же схлопотал аж два подзатыльника. Один от Симы, другой от Селистены.
Хорошо еще, что рядом нет моих лисят, после такой вот экзекуции о непререкаемом отцовском авторитете можно было забыть как о сладкой сказке. А вот Серогор молодец, поскрипел немного зубами, сверкнул грозным взором и продолжил:
– Стемнело уже, мы на крылечко вышли. Сидим, звездами любуемся, про жизнь толкуем.
– Да, меня после этого «то да се» тоже на «ля-ля» тянет.
На этот раз я оказался быстрее и вовремя убрал свою многострадальную голову с линии огня. Ладони кормилицы и матери моих детей просвистели в воздухе и, не выполнив возложенной задачи, были вынуждены вернуться на исходные позиции. А я на всякий случай отодвинулся от них чуть подальше. Голова, чай, не казенная, мне ею еще в боярской думе думу думать. Опа, каламбурчик получился.
– И тут он ударил… – продолжил Серогор, изо всех сил стараясь не обращать внимания на мои комментарии.
– Кто он? – решил поинтересоваться я.
– Не знаю, – честно признался мой наставник, – но именно он. У ведьм да колдуний почерк другой.
– Шарахнул без предупреждения и сразу несколькими заклинаниями, – вставила свое слово Сима, – спаслись мы только чудом.
– Да ладно, каким там чудом, – отмахнулся Серогор. – Спаслись только благодаря тебе. Не успей ты своей баньке нужное слово шепнуть, мы бы сейчас не слушали подковырки этого великовозрастного охламона.
– Да, справная была банька, душевная, – согласилась ведьма, – жалко ее, она мне уже как родная стала.
Тут голосок подала растерянная Селистена:
– Ничего не поняла. Как это – шепнула? Кому?
– Да бане, – пожала плечами Сима. – Просто когда ее ладили, я немного пошептала, да и травками особыми ее окропила.
– Опять не поняла, – захлопала глазами мелкая.
– Все очень просто, – не смог я остаться в стороне, – бабанька у меня натура сентиментальная, впечатлительная. Ей в глуши одной скучно, вот и постаралась себе подружку сварганить. Немного колдовства, много желания, еще больше умения – и на тебе, почти живая банька. В таких делах у нас Сима вне конкуренции.
Селистена, словно не веря своим ушам, обратила взор на Серафиму.
– Ну да, все так и было, – согласилась моя кормилица, – даже твой муж иногда умудряется говорить правду. А что? Вы в городе, этот, – она указала на своего старого дружка, – в «Кедровом скиту» вечно, а мне и поговорить не с кем.
– Но ты же знаешь язык зверей и птиц? – удивилась мелкая.
– Знаю, и чего? У них на уме одна еда, вопросы размножения да запасы на зиму – скукотища.
Некоторое. время Селистена пыталась осмыслить услышанное, в конце концов я решил прийти ей на помощь:
– Да не мучайся ты, все равно не поймешь. Я и сам до конца не очень понял, что именно Сима с ней сотворила, просто принял как данное, и все. К тому же она мне такой парок подгоняла, что после вообще не захочешь голову подобной ерундой забивать. Я только поначалу немного стеснялся.
– Ты стеснялся? – удивленно воскликнула солнечная. – Чего?
– Так она же БАНЯ, – с нажимом на это слово выдал я, – то есть женского роду, вот и стеснялся.
– Долго? – ехидно поинтересовалась мать моих детей.
– Минут пять, – вместо меня ответила Сима, – но сейчас не об этом. За мгновение до удара я почувствовала что-то неладное, ну и успела обратиться к деревянной подружке за помощью.
– Я толком не понял, что произошло, – признался Серогор. – Она нас словно в себя засосала и весь удар приняла на себя. А уже потом нам удалось выбраться через разрушенную стену.
– Так, понял, – деловым тоном заметил я, – вас не удалось застать врасплох, и тогда вы показали этому наглецу, что может разъяренный колдун и лишившаяся подружки ведьма. Ну где его тело? Я хочу посмотреть на то, что осталось от этого наглеца!
Серогор закряхтел и отвернулся. Симочка последовала его примеру. Я просто не мог поверить своим глазам. Да не бывало еще таких колдунов на Руси, чтобы Серогор с ними не справился! Бона Гордобор насколько крут был, да и то перед ним сдулся. Да и Сима, поверьте мне на слово, ведьма могучая. Ее колдовство, конечно, другое, так сказать, житейское, связанное больше с природой, но и она способна защитить свою девичью честь.
– Не понял, вы что, его не замочили? – Я переводил удивленный взгляд с одного на другую.
– Еще немного, и он бы нас замочил, – глухим голосом сообщил Серогор. – Когда он понял, что мы ускользнули, он на нас такой шквал заклинаний обрушил, что о том, чтобы атаковать, даже мысли не было. Все силы на защиту ушли.
– Что значит силы ушли? – удивился я. – Да у тебя в посохе море силы!
Тут Серогор совершенно неожиданно вышел из себя. На моей памяти такое было всего пару раз (причем оба раза его доставал именно я).
– Чего ты ко мне прицепился?! – заорал он. – Ну да, не было у меня с собой посоха, в избушке его оставил, и что дальше? Я с девушкой в бане шел париться, а не с чокнутыми колдунами биться!
Эка его разобрало, даже мою бабаньку девушкой назвал. Что тут еще скажешь, старая любовь не ржавеет. Однако я что-то отвлекся от главной темы о том, как облажался мой наставник.
– Помнится, когда я учился в «Кедровом скиту», один уважаемый колдун чуть ли не каждое занятие мне говорил, чтобы я никогда не расставался с посохом.
Тут в качестве иллюстрации я продемонстрировал всем присутствующим свой уникальный в своем роде посох. Это вон у Серогора целая оглобля, такую дуру с собой не то что в баню, просто в руки взять неприятно. То ли дело у меня: элегантная трость с серебряным набалдашником в виде оскаленной собачьей морды и острым серебряным наконечником.
Крыть Серогору было нечем, но его попыталась выручить заботливая Серафима.
