– Знаешь, а девчонки даже тебя переплюнули, – с долей сарказма в голосе заметил Серогор. – Ты, помнится, не так масштабно развлекался. Что там в твоем послужном списке? Баня, конюшня…
– Амбар, колодец, – ехидно поддакнула Серафима, – так это по нынешним меркам просто мелочи.
После этих слов мы все, не сговариваясь, обратили взоры на виновниц этого чудного раздрая – Лучезару и Василину:
– А что сразу мы-то?! – возмутилась первая.
– Нам это заклинание папа показал! – поддержала сестру вторая.
– Мы его и колданули.
– Папа говорил, что от нечисти в самый раз!
– А про то, что оно крышу может снести, он ни слова не говорил!
Теперь все уставились на меня.
– А что сразу я-то? – чуть не подпрыгнул я от возмущения, невольно копируя слова своих девчонок. – Простенькое заклинание было, так, на всякий случай. Никаких масштабных разрушений оно не могло вызвать. Вы колдовали-то правильно, как я вас учил?
Ответом мне послужили два возмущенных взгляда. Голубых глаз и зеленых.
– Конечно, правильно!
– Когда это мы неправильно колдовали?
– Вчера, – скромно напомнил я, – с Барсиком.
Девчонки стушевались, но не более чем на мгновение:
– Так это совсем другое дело!
– Он же сам был виноват!
– А спиногрыз вел себя прилично!
– Папочка, честное слово, мы даже не поняли, как это у нас получилось!
Я внимательно посмотрел на девчонок и был вынужден признать, что на этот раз они ни капельки не лукавят. Уж что-что, а отличать вранье от правды за эти годы я научился. Похоже, лисята и вправду не поняли, как именно в их руках простенькое заклинание превратилось в мегаудар, который под силу только очень сильному колдуну.
Ладно, дедуля небось простит любимых внучек, в конце концов, они хотели как лучше, спасая его же от спиногрыза. А что немного переборщили, так это не со зла. Главное, что все остались живы, а восстановить терем будет не так уж и сложно. Уничтожен он не до основания, а всего-то лишился крыши и части стен. Если хорошенько поискать, наверняка найдутся уцелевшие помещения. К тому же сейчас лето и никто не замерзнет, даже если очень постарается.
В общем, дочек я простил, ругать не собирался и выразительно посмотрел на Антипа. Ну в самом деле, не в угол же их ставить? Тем более что целых углов осталось не так много. Под моим взором Антип, кряхтя, недовольно заерзал на своем месте. Однако это самое кряхтение было единственным звуком, который издал премьер-боярин, от него же требовалась членораздельная речь. Наконец он свое отмычал, отсомневался, откашлялся и выдал долгожданную фразу:
– Ладно, кто виноват и почему все это произошло, мы можем разобраться позднее. А сейчас предлагаю проверить, не пострадал ли кто из ратников и дворовых, по возможности им помочь, оценить масштабы разрушений, привести себя в порядок и уже после всего этого снова собраться и все обсудить.
Возражений ни у кого не было, и мы тут же разбрелись по полуразрушенному терему. Первыми горницу покинули конечно же Василина с Лучезарой. Судя по всему, они даже в самых смелых мечтах не надеялись, что отделаются так легко. Остальные просто решили перевести дух перед последующим разбором полетов. В том, что он будет не самым приятным, никто не сомневался. В конце концов, не каждый день в нашем семействе разворачиваются такие вот баталии.
* * *
На чем это я остановился? Ах да, на том, что мы разбрелись кто куда. Осталось только уточнить, кто конкретно и куда именно. Младшее поколение, несмотря на звонкие протесты, было перемещено Селистеной в детскую с целью приведения девчушек в порядок. Аргументы, что это не грязь, а следы былого героического сражения и их нужно сохранить как память, мою супругу не тронули, а слабая попытка взбунтоваться была решительно ею пресечена. Причем без применения какого-либо колдовства, а всего лишь двумя чувствительными шлепками по соответствующим мягким местам.
Кузьминична бросилась оценивать масштабы ущерба, нанесенного хозяйству нападением на терем и последующим колдовством моих рыжих лисят. Хотя мне и без всякого осмотра было ясно, что последние вызвали значительно более глобальные разрушения, чем распоясавшаяся нечисть. Серогор на пару с Серафимой не стали тратить время на себя и тут же принялись врачевать пострадавших от нападения ратников. Ну а премьер-боярин произвел смотр уцелевшего личного состава, отблагодарил за службу и приказал разобрать заваленный погреб, дабы выкатить ребятам бочку пенного меда. Конечно, верная служба будет оценена еще и звонкой монетой, но это потом. Сейчас ратникам ковш-другой медовухи был значительно важнее денег.
Я же быстренько пробежался по двору, походя срастил ногу одному бедолаге, угодившему под завал, перебросился парой фраз с Серафимой и, убедившись, что и без меня ситуация разруливается успешно, рванул в терем. Мне требовалось срочное уединение, дабы найти общий язык с самим собой. Поначалу я сунул нос в свой кабинет, но убедившись, что в нем практически отсутствует одна из стен, а дверь пала в неравной битве с колдовством дочек, был вынужден направиться в нашу с Селистеной спальню. Как ни странно, этой комнате повезло значительно больше. Вырванное с корнем окно на фоне окружающей разрухи было такой мелочью, на которую глупо обращать внимание.
Резким движением заперев дверь на засов, я торопливо скинул с себя рубаху и выпустил на волю тех, что своим шебуршанием чуть не свели меня с ума от щекотки. Получившие свободу крылышки весело застрекотали и тут же попытались поднять меня в воздух. Несмотря на то что я успел намертво вцепиться в резную спинку кровати, им это удалось. То есть не то чтобы удалось совсем, но все-таки. Часть меня, надежно пришвартованная к причалу, осталась на месте, а вторая была беззастенчиво оторвана от пола. На первый взгляд мое новое приобретение смотрелось несерьезно и даже легкомысленно, однако при всем при этом подъемная сила оказалась весьма значительной. Дальше для колдуна моего уровня происходили совсем неприличные события.
Самозабвенно работающие крылья болтали меня из стороны в сторону, резко меняя направление движения, поднимали вверх, кидали вниз, то есть вели себя совершенно по-хулигански. Мне же оставалось только стиснуть зубы и держаться за спасительную спинку.
Кончилось все это для меня вообще нелицеприятно. В какой-то момент, усыпив мое внимание временным затишьем, они резко заработали на полную мощность и оторвали меня от моего вынужденного пристанища. Далее я сам себе напомнил старого квача в последние секунды его бурой жизни, с той лишь разницей, что помирать я никоим образом не собирался. Впрочем, биться головой в стену тоже в мои планы не входило. Поэтому я всего лишь вихрем пронесся по комнате, сшибая все на своем пути.
Вообще-то у меня имелся большой опыт перемещения по воздуху. Одним из любимых обликов, который я с удовольствием принимал, был сокол, и в его обличье я воистину творил чудеса воздушного пилотажа. Но эти чудеса я начал творить после многочисленных неудач, вынужденных (и не очень мягких) посадок и нудных тренировок. Ведь колдовство может дать тебе крылья (а также клюв, перья и ускоренное пищеварение в нагрузку), но научить тебя ими пользоваться неспособно. Вот и теперь, словно новичок из «Кедрового скита», я пытался справиться со своим новым приобретением.
