— Не похоже.
Молли обратила к дочери робкую, смущенную улыбку, пытаясь посмеяться над собственной слабостью:
Мне очень жаль, что все так получилось утром. Мы так глупо повздорили с Бидди. Я не знала, что ты слушаешь. В любом случае мы не должны были вести себя, как малые дети.
— Я не подслушивала.
— Я знаю. Надеюсь, ты не считаешь, будто я только о себе думаю и несправедлива к тебе. Ведь тетя Бидди хотела пригласить тебя к себе, а я встала поперек. Дело в том, что Луиза… ну, она и в самом деле недолюбливает Бидди, и поэтому возникла еще одна проблема, и мне надо было ее как-то решать… наверно, у меня не очень хорошо получилось.
Джудит ответила ей с полной откровенностью:
— Я и не думаю возражать против того, что ты решила, — и затем прибавила то, что давно мечтала сказать матери: — Это ничего, что я буду жить у тети Луизы или не поеду к тете Бидди. Но вот что мне совсем не нравится, так это то, что ты никогда не говоришь со мной о своих планах, не спрашиваешь, чего хочу я.
— То же самое сказала мне Бидди. Перед самым обедом она опять на меня насела. И я чувствую на себе огромную вину — оттого, что, пожалуй, слишком часто принимала решения на твой счет, не обсуждая их с тобой: о школе, о тете Луизе и все прочее… А теперь у меня такое чувство, что уже поздно пытаться что-то исправить.
— Тетя Бидди не должна была огорчать тебя. И ничего еще не поздно.
— Но мне еще так много предстоит сделать. — Молли снова панически запричитала: — Я оставила все на последний момент, даже не купила тебе одежду для школы, а ведь еще надо похлопотать насчет Филлис, разобрать вещи в доме и так далее…
Она производила такое жалкое впечатление, была так беспомощна, что Джудит внезапно почувствовала себя невероятно сильной и собранной, способной ее защитить.
— Мы тебе поможем. Я помогу. Мы все сделаем вместе. А что до этой ужасной школьной формы, то почему бы нам завтра не поехать и не купить ее? Где она продается?
— В магазине «Медуэйз», в Пензансе.
— Хорошо, значит, мы съездим в «Медуэйз» и расправимся со всем одним махом.
— Но надо еще купить все эти клюшки для хоккея на траве, и Библию, и несессер…
— Их мы тоже купим. Мы не вернемся, пока не закупим все. Поедем на машине. Ты должна набраться смелости и сесть за руль, не можем же мы везти такую груду вещей на поезде.
Молли несколько приободрилась и выглядела уже менее растерянной. Кто-то взялся решить за нее одну из проблем, и это, кажется, вернуло ей долю уверенности в себе. Она произнесла: «Хорошо» и, подумав, добавила:
—Джесс мы оставим с Филлис, а то она нам все нервы истреплет. И предпримем этакую прогулку вдвоем, ты и я. А на обед зайдем в «Митру», побалуем себя за труды. К тому времени уже будет за что.
—А потом, — сказала Джудит твердым, не допускающим возражений тоном, — доедем до «Святой Урсулы», я хоть посмотрю, какая она из себя. Не могу же я идти в школу, которую никогда не видела.
—Но сейчас ведь каникулы. Там никого не будет.
— Вот и хорошо. Полазаем везде тайком, позаглядываем в окна… В общем, с этим покончено, так что не унывай, не расстраивайся. Ты уже лучше себя чувствуешь? Хочешь принять ванну? А хочешь — ложись в постель, Филлис принесет тебе ужин на подносе.
Но Молли отрицательно покачала головой:
— Нет-нет, хотя это было бы чудесно. Я уже в полном порядке. Ванну я приму попозже.
— В таком случае, я пойду скажу Филлис, что мы уже можем приступить к ее вареной курице.
— Подожди еще минутку. Я не хочу, чтобы Филлис узнала, что я плакала. Это очень заметно?
— Нет. Просто раскраснелась немножко, сидя возле огня. Молли наклонилась к дочери и поцеловала ее:
— Спасибо. Благодаря тебе я почувствовала себя совсем другим человеком. Ты такая милая.
— Ерунда. — Джудит на мгновение задумалась, подыскивая какую-нибудь утешительную фразу, — У тебя просто был трудный день.
Молли открыла глаза, встречая новый день. За окном едва рассвело, вставать было рано, и она нежилась в теплой постели, завернувшись в льняные простыни и воссылая благодарения небу за то, что уснула, едва голова ее коснулась подушки, и проспала без сновидений всю ночь, даже Джесс ее ни разу не разбудила. Последнее само по себе было уже маленьким чудом, поскольку Джесс была требовательным и капризным ребенком. Если она и не просыпалась в первые часы после полуночи, начиная призывать воплями свою мать, то вскакивала утром чуть свет и расталкивала Молли, бесцеремонно забираясь к ней в постель.
Но вчера, судя по всему, девочка тоже устала — в половине восьмого утра она все еще не давала о себе знать, и Молли продолжала наслаждаться непривычным покоем. Может быть, это из-за виски? Может, выпивать по стаканчику каждый вечер, и тогда будешь спать крепко и спокойно? Или просто-напросто физическое изнеможение взяло верх над всеми нестерпимыми страхами и треволнениями вчерашнего дня. Так или иначе, ей удалось заснуть и как следует выспаться. Она чувствовала себя отдохнувшей, полной сил и готовой встретить во всеоружии новый день с его трудностями и заботами.
Главным делом была покупка школьной одежды для Джудит. Молли поднялась с постели и натянула на плечи халат, затем пошла к окну, чтобы закрыть его, и раздвинула шторы. Ее глазам предстало бледное, туманное утро. Ночная тьма еще не окончательно рассеялась и было очень тихо. Под окном раскинулся спускающийся террасами сад, неподвижный и мокрый от росы, с берега за железнодорожной линией доносились крики кроншнепов. Но небо было ясное, и Молли подумалось, что сегодняшнее утро, может статься, сулит один из тех дней, которые весна похищает у корнуолльской зимы, — когда все вокруг напоено ощущением пробуждающейся жизни: сквозь мягкую черную землю начинает пробиваться зелень, набухают почки на деревьях и воздух оглашается песнями вернувшихся перелетных птиц. Этот день, проведенный от начала до конца со своей старшей дочерью, останется у нее в памяти как что-то особенное, словно яркая, четкая фотография, аккуратно вставленная в изящную рамку.
Она отверзлась от окна, села за туалетный столик и достала из выдвижного ящика объемистый конверт из оберточной бумаги, в котором находился список обязательной одежды для воспитанниц «Школы святой Урсулы», вместе с многословными указаниями и инструкциями для родителей.
«Пасхальный триместр начинается пятнадцатого января. Ученицам, остающимся в школе на полный пансион, необходимо прибыть не позднее 14.30 этого дня. Убедитесь, пожалуйста, что медицинская споавка вашей дочери подписана. Секретарь мисс Катто встретит вас в вестибюле и проводит в отведенную вашей дочери спальню. Если вы пожелаете, мисс Катто будет рада пригласить каждого из родителей на чай в своем кабинете (начиная с 15.30). Ученицам, остающимся в школе на полный пансион, запрещается проносить в спальни какие-либо сладости или продукты питания. Разрешенная установленная норма сладостей составляет два фунта в семестр и должна быть передана экономке. Настоятельно просим вас убедиться в том, что вся обувь вашей дочери разборчиво помечена ее именем и фамилией…»
