— А ты… Когда ты забеременела, тебе не приходила в голову мысль сделать аборт? — спросила Габриэла.
Друзилла подняла голову, поморщила нос в отвращении.
— Что ты, нет! Что за дикая идея?! Чтобы отказаться от Джоша!
— А у меня тоже будет ребенок, — призналась Габриэла.
— Серьезно? — В голосе Друзиллы слышался не только восторг, но и глубокий интерес. — Когда?
— Еще не скоро. Я только что узнала, что беременна. Тебе первой сказала.
— Ну ты даешь!
— Только не говори никому, пожалуйста, ладно?
— Могила. Знаешь, кто его отец?
— Конечно.
— А он знает?
— Нет. И не узнает.
Друзилла одобрительно улыбнулась. Она уважала независимых женщин.
— Молодчина, — похвалила ее Друзилла.
Мэй лежала в постели, разбуженная тихими голосами, журчавшими под ее окном. Ее зубы лежали в стакане, стоявшем рядом. Накануне вечером она повозилась немного со своим альбомом, вклеила несколько симпатичных снимков, потом смотрела телевизор, пока не кончились передачи. Однако в старости засыпать нелегко, и уже начал заниматься новый день, прежде чем ее наконец-то сморил сон. И вот теперь…
Вытянув руку, она нащупала свои очки, надела их. Взяла свои наручные часы. Без четверти девять. Времена меняются. В былые дни она поднималась с постели в половине седьмого, а то и раньше, если нужно было кормить малыша. Тихий говор не умолкал. Приятные голоса, решила Мэй. Интересно, кто бы это мог быть?
Через какое-то время она встала, надела зубные протезы, накинула халат, подошла к окну и раздвинула шторы. Внизу двор заливал солнечный свет народившегося нового дня. На пороге своего домика сидела Друзилла, а рядом с ней — какая-то девушка. Наверняка, одна из ее странных подружек.
Мэй не стала высовываться в окно, это было не в ее привычках. Она просто смотрела на них. Незнакомая девушка была в брюках, и волосы у нее, похоже, были крашеные. Мэй поджала губы, чтобы протезы встали на место. Она увидела, как из своего дома вышел Ивэн и через двор зашагал к девушкам.
— Ну что, никто еще не проснулся? — обратился он к ним.
Мэй открыла окно.
— Я проснулась, — сообщила она ему.
Он остановился, поднял голову.
— Доброе утро, Мэй.
— Вы что это разболтались там с утра пораньше? — спросила Мэй.
— Мэй, будь другом, сходи посмотри, мама уже встала? Прямо сейчас. Мне нужно увидеться с ней перед тем, как я уеду на работу.
— Подожди, оденусь только.
— Нет времени. Иди так. Ты в своем халате неотразима.
Мэй вознегодовала.
— Бесстыдник.
Но она закрыла окно, вернулась в комнату, нашла тапочки, надела их и вышла в коридор. У спальни Джеральда и Евы она остановилась, прислушиваясь. Они разговаривали. Она постучала.
Ева в накинутой на плечи шали сидела на своей половине большой мягкой кровати и пила чай. Джеральд, уже полностью одетый, сидел на краю ее шезлонга и завязывал шнурки на туфлях. Обрадованная тем, что хорошая погода держится, Ева пыталась склонить мужа устроить завтра пикник.
— Можно съездить в Гвенвоу, погулять вдоль скал. Сто лет там не была. И народу не будет, никто не станет бросаться в тебя песком. Пообещай, что поедешь. По-моему, нам всем нужно выбраться из дома…
Стук в дверь. Ева мгновенно насторожилась. После того злополучного письма ее постоянно мучили дурные предчувствия, а уж когда в комнату заглянула Мэй…
— Мэй, это ты?
— Ивэн хочет тебя видеть. Он во дворе.
— Ивэн? Что случилось? В чем дело?
— Да, по-моему, ни в чем. Просто сказал, что хочет поговорить с тобой до отъезда на фабрику. Друзилла там тоже, и еще одна девушка… Наверно, подруга Друзиллы. С крашеными волосами.
— Господи помилуй, — произнесла Ева.
— Ивэн просил, чтобы ты вышла.
— Спасибо, Мэй. Сейчас.
Дверь затворилась.
— Джеральд, с чего бы мне идти и смотреть на Ивэна и девушку с крашеными волосами?
— Да не волнуйся ты так. Хотя интересно. Я тоже с тобой пойду.
— Я все время жду, что произойдет нечто ужасное.
— Ну и зря.
Ева откинула одеяла, встала с кровати, сбросила шаль. Джеральд поднялся с шезлонга, помог ей надеть голубой стеганый халат.
— Как ты думаешь, к кому пришла эта девушка с крашеными волосами: к Друзилле или к Ивэну? — спросил он.
Ева невольно улыбнулась.
— Что за глупости лезут тебе в голову!
— Знаешь, Тременхир был унылым местом, пока я не женился на тебе. Надеюсь, это не очередная бедная овечка.
— Бедная овечка с крашеными волосами?
— У меня не очень богатое воображение, — сказал Джеральд.
Они вместе спустились по черной лестнице на кухню. Стол к завтраку был накрыт на трех человек. Поднос с завтраком для Лоры стоял на кухонном столе. Джеральд отпер дверь, ведущую во двор, распахнул ее.
— Мы уж думали, вы вообще не появитесь, — сказал им Ивэн.
— А что за пожар? — спросил Джеральд.
Ева смотрела через его плечо. Подруга Друзиллы. Она сидела на пороге ее домика, но, увидев Джеральда с Евой, встала и направилась к ним. Высокая, стройная, длинноногая. Лицо смуглое, волосы цвета соломы. Ева успела заметить, что у нее поразительно красивые серые глаза.
Друзилла с малышом наблюдали за ними с порога своего домика.
— Знаете, кто это? — спросил Ивэн.
Вообще-то, обычно идиотских вопросов он не задавал. Откуда им с Джеральдом знать, кто эта девушка? Ева покачала головой.
— Это Габриэла, — доложил Ивэн.
Люси приболела. Ночью она разбудила Лору — стоя на задних лапах у кровати, скребла когтями по простыне и жалобно скулила. Лора снесла ее вниз, отперла входную дверь, вынесла Люси в сад, где ее тотчас же стошнило. Когда они вернулись в свою комнату, Люси вылакала всю воду из миски и снова забралась в свою корзину, зарывшись под одеяло.
Утром, когда Лора проснулась, Люси все еще лежала в своей корзине, из которой виднелась лишь ее мордочка. Ее темные глаза были полны упрека, шелковые уши обвисли.
— Как твое самочувствие? — спросила питомицу Лора, но Люси даже не встрепенулась при звуке ее голоса. Потом вздохнула, положила мордочку на край корзины. Вид у нее был несчастный.
Наверно, съела что-нибудь не то, рассудила Лора. Она ведь обожает копаться в мусоре, даром что милашка. Может, нашла груду компоста или тухлую кость. Пожалуй, надо показать ее ветеринару.
