— Как мы будем поддерживать связь? — спросил
Медведь. — Между собой?
— Здесь, в сумке — три мобильных телефона,
зарегистрированных на подставных лиц. До определенного момента можете ими
пользоваться.
«Интересно, когда наступит этот определенный момент, —
подумала Лайма. — Неужели я сама должна это решить?» Дубняк тем временем
раздал им телефоны и пояснил:
— В телефонной записной книжке вы найдете собственный
номер и номера друг друга, больше там ничего нет, так что не
запутаетесь. — И он хлопнул себя ладонями по коленям. — Итак…
Лайма, у которой от волнения кружилась голова, боялась, что
не сможет твердо стоять на ногах. Еще бы пара минут, чтобы прийти в себя…
— Можно сказать вашему Вадиму, чтобы он больше не
попадался на глаза моему жениху? — выпалила она, пытаясь выиграть время.
Дубняк повернулся к Лайме, несколько секунд смотрел ей в
переносицу, после чего позволил себе удивиться:
— Конечно. А Вадим что, попадался? И что он ему сказал?
Вашему жениху?
— Он назвался моим недавно найденным братом, выросшим в
Хибинских горах.
Дубняк так удивился, что у него отвисла нижняя губа. И
Медведь удивился, и даже потусторонний Корнеев поднял на Лайму вполне осмысленный
взор. Впрочем, в тот момент она еще не подозревала о глубине пропасти, которая
временами отделяет Корнеева от реальности.
— Как только вы посадите Бондопаддхая в самолет, можете
считать свою миссию завершенной, — сообщил Дубняк, решив не комментировать
действий помощника.
Вадим ему необходим, хотя и не посвящен в детали операции. А
уж об истинных намерениях Дубняка не подозревала ни одна живая душа.
Когда они вышли в коридор, Дубняк сказал, обращаясь ко всем
членам группы одновременно:
— Про этот адрес можете забыть. Сегодня вечером сюда
въедет большая и дружная семья из Казахстана. Детишки, комоды, фикусы, цветной
телевизор…
Лайма посмотрела на Медведя с Корнеевым и поежилась. Ну и
ребята ей попались! Один — слишком сильный, а второй чересчур красивый. Интересно,
что они думают о ней? Наверняка ничего хорошего. Приходилось ли им когда-нибудь
подчиняться женщине? У нее уже был опыт усмирения мужчин, которые не желали
ходить под начальником-женщиной. Но кто были те мужчины? Вахтер, да слесарь, да
еще обиженный судьбой мастер спорта по шахматам на пару с выпивающим
физкультурником. Тут же совсем другое дело. Задачка не из легких.
И еще. Если этого Бондопаддхая решили убить, то каким
образом они смогут его защитить? Снайпер в любой момент способен подстрелить человека,
и никакие телохранители его не спасут. Это же всем известно! Будь иначе, многие
современные политики и бизнесмены остались бы в живых.
Лайма решила подумать об этом завтра. Возможно, мужская
половина группы "У" знает, как организовать охрану важной персоны.
Все-таки они настоящие специалисты, а не такие самозванцы, как она.
— Вадим вас подвезет, — обратился Дубняк к
Лайме. — Выйдете из машины в людном месте, до дому будете добираться своим
ходом.
Лайме меньше всего хотелось общаться с надменным Вадимом, но
препираться по столь ничтожному поводу не имело смысла. Поэтому она коротко
кивнула, соглашаясь.
— Выходите первыми. Как пришли. — И Дубняк хлопнул
Вадима по спине, а Лайме просто кивнул.
Хотя она ни чуточки не удивилась бы, если бы ее он тоже хлопнул.
Среди этих людей она никакая не женщина, а спецагент. А отношение ко всем
агентам должно быть одинаковым.
Очутившись в подъезде, они с Вадимом гуськом спустились по
ступенькам, попав из затхлого подъезда в духоту улицы. Во дворе почти ничего не
изменилось. Только под липой нарисовалась молодая мамаша, а в песочнице вместо
кошки сидел ребенок с совком наперевес. Увидев его, Лайма немедленно вспомнила
про Петю Кисличенко. Судя по молчанию мобильного, его мать так и не объявилась.
Уже не оставалось никаких сомнений в том, что Соня попала в беду.
— Отвезите меня к станции метро возле работы, —
попросила она Вадима, когда они тронулись с места.
Именно отсюда в пятницу вечером исчезла Соня. До ее дома
можно добраться пешком за десять минут. Вадим подвез Лайму к остановке и, не
поворачивая головы, сказал:
— Дверцей сильно не хлопайте.
— Как я могу? — пробормотала Лайма.
Выбралась на улицу и смешалась с толпой. После встречи на
конспиративной квартире все вокруг казалось ей странным и нереальным. Как будто
она не обычная женщина, но должна это скрывать и маскироваться под обычную.
Возможно, именно так чувствует себя инопланетянин, затерявшийся среди жителей
другой планеты. Лайма ощущала некую отдельность ото всех. Отчуждение. Тайна
жгла ее изнутри, словно она проглотила раскаленный уголек. Даже Любе Жуковой
нельзя рассказать обо всем! А Болотов? Что делать с ним?
Как ни странно, дверь Сониной квартиры ей открыл именно
Болотов. На руках у него сидел зареванный Петя с пустышкой во рту.
— Неужели это ты? — с иронией спросил жених,
отступая в сторону. — А где же твой брат? Отправила обратно на Кольский
полуостров?
— Привет, Алексей, — Лайма призвала на помощь всю
свою выдержку. Поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.
Петя немедленно схватил ее за волосы.
— Уй! — воскликнула, она, тряся головой. — Вы
тут одни?
— Люба отправилась за детским питанием. Вечером мы
повезем ребенка к ее матери, надо все собрать. Подгузники кончились. И
кое-какие лекарства. Люба сама мне позвонила, потому что тебя найти не смогла.
— Из милиции никто не приходил?
— Нет, но мы поговорили с ними по телефону. —
Болотов старался вести себя как ни в чем не бывало, но у него это плохо
получалось. Он обиделся.
— Послушай, Алексей, — начала Лайма, бросив
сумочку в кресло. — Я хочу тебе все объяснить. Про сегодняшний день. Про
Агашкина и этого моего брата.
— Ну-ну, — сказал он, оседлав табуретку. Петю
удалось усадить в кроватку и занять пластмассовой пирамидкой. — Я весь
внимание.
Его целеустремленный подбородок задрался кверху в
непроизвольном порыве с честью выдержать испытание. Вероятно, Болотов был
уверен, что Лайма начнет вешать ему лапшу на уши.
— Этот тип, Вадим, действительно мой брат, только
сводный. Конечно, ни в каком детдоме он не рос, просто хотел тебя позлить.
— Зачем?
— Потому что кретин, — с чувством ответила
она. — Мой отец женился во второй раз и родил его. Я его раньше никогда не
видела.
— Но ведь твой отец латыш. А эта морда отлично говорит
по-русски.
— И в первый, и во второй раз мой отец женился на
русской женщине, — смиренно пояснила Лайма. — Кроме того, я ведь тоже
отлично говорю по-русски.
