— Нас слишком много для такси, — напомнил
Медведь. — Гостей двое и нас трое. Пятеро. Да еще шофер. А два такси
заказывать нецелесообразно. Любая непредвиденная ситуация разделит нас на две
группы и ослабит.
Лайма поводила языком за щекой и важно заявила:
— Я отправлюсь с гостями на такси, а вы приезжайте на
своем автомобиле, подстрахуете нас. За рулем будет Корнеев. Продумайте этот
вопрос. Одна машина всегда должна находиться в нашем распоряжении.
Она гордилась собой. Как быстро сообразила! Возможно,
мужчины действительно принимают решения с умом, но им никогда не превзойти
женщин в скорости.
— А что с дислокацией? — не отставал настырный
Медведь.
— Определимся на месте. Это все?
— Все.
— Тогда до встречи.
Лайма положила телефон на столик и посмотрела на него
задумчиво. Дислокация, хм. Выходит, когда они завтра сойдутся в аэропорту, оба
типа будут смотреть на нее выжидательно. А она должна сощурить глаз и по-мужски
приказать: «Корнеев идет налево и прячется за пятую по счету колонну, а Медведь
прикрывает нас с балюстрады». Ну, или что-нибудь в этом роде.
Сладкий сон улетел в открытое окно, помахав ручкой. Лайма
села на кровати, поджав под себя ноги, уставилась в одну точку и принялась
рассуждать. Прихлопнуть кого-нибудь в аэропорту может только фанат или
камикадзе: тот, кому все равно, поймают его или нет. Киллер вряд ли станет
стрелять в столь людном месте — охраны полно, да и с территории трудно
выбраться. Скорее всего за Бондопаддхаем будут следить. Если у неоатеистов есть
информация о времени его прибытия, его засекут у трапа. И уже не выпустят из
виду. Выходит, на первых порах главная задача группы — оторваться от возможного
«хвоста».
Решив так, Лайма забралась под одеяло и попыталась подумать
о чем-нибудь приятном. Ничего не вышло. В голове теснились обрывки
воспоминаний. Вот Соня Кисличенко в красивом синем жакете, пахнущая духами,
чмокает ее в щеку и уходит навсегда, Агашкин сует ей в нос шикарный бриллиант и
требует назначить день свадьбы. Болотов с Петей на руках открывает дверь и
сурово хмурится. Борис Борисович Дубняк грозит ей пальцем и говорит: «Не
вздумайте сбежать, а то ваша бабушка окажется в тюрьме…»
Бабушка Роза, конечно, никого не сбивала — машину у нее
угнали.. Но что стоит человеку такого уровня, как Дубняк, немного «помочь»
следствию? Да уж, ее крепко посадили на крючок.
Назавтра, выходя из дому, Лайма заперла за собой дверь,
остановилась и несколько секунд смотрела на нее пристально. Скоро ли удастся
сюда вернуться? На секунду ей стало страшно. Чтобы снова не впасть в панику,
она решительно сбежала по ступенькам и вышла из подъезда — так сказать, в
неизвестность.
Шофер таксист ей понравился — он ехал быстро, но очень
аккуратно, и почти не разговаривал. Лайма решила попросить его подождать, чтобы
на этой же машине отвезти Бондопаддхая в гостиницу. Ожидание влетит в копеечку,
но разве им приказано экономить?
— Не вздумайте улизнуть, — предупредила
она. — Даже если я сильно задержусь, не нервничайте. Я выйду непременно.
Вот вам аванс.
Она заплатила ему из собственного кошелька довольно
приличную сумму и, увидев, что он вполне успокоился, показала, где лучше
остановиться. Потом сложила коленки и одним плавным движением вынесла ноги на
улицу. По телевизору она видела, что именно так выходила из машины Катрин
Денев, когда приезжала в Москву на кинофестиваль. Правда, Денев подавали руку
ослепительные красавцы, а ей никто ничего не подал, но это неважно. В юбке до
колен и изящной кофточке она чувствовала себя элегантной. Правда, сумка была
великовата, но только в нее входило все то добро, которое Лайма таскала с
собой. Единственной уступкой новому положению были туфли без каблука — вдруг
придется убегать от врагов?
Когда она очутилась у входа в здание аэропорта, страх,
который глодал ее все утро, куда-то исчез. Появился хороший, здоровый пофигизм.
«Может, этого индуса пристрелят сразу же, — подумала Лайма. — Дубняк
отругает меня и отпустит на все четыре стороны?» Она одернула юбку и вошла
внутрь. Часы показывали ровно половину третьего.
Аэропорт всегда поражал Лайму обилием путешествующего
народа. Сама она всего два раза в жизни летала в отпуск за границу и считала
это настоящим приключением. Здесь же ходили люди с такими скучными и
озабоченными лицами, точно международный перелет для них — все равно, что
досадный поход в магазин за забытой пачкой соли. Только неуемные маленькие дети
откровенно радовались переменам, они скакали и прыгали, дергая родителей за
рукава и подолы.
Медведь стоял под электронным табло с бегущими строчками
цифр и просматривал газету. Лайма могла бы поклясться, что он ее увидел. Однако
не проявил никакой заинтересованности. С чего бы это? Она прошлась туда-сюда
один раз, другой… Ноль эмоций.
Интересно, а где Корнеев? Остался в машине? Вряд ли. Они
должны были встретиться все втроем и уже на месте решить, кто где расположится.
Может, подойти к Медведю самой?
Лайма неторопливо направилась к нему, но не успела пройти и
половину пути, как он сложил газету и двинулся в другую сторону. Интересно, что
он хочет этим сказать? В тот же миг в сумочке заквакал мобильный.
— Э-э-э, — раздалось оттуда, и Лайма сразу поняла,
что слышит Корнеева.
— Где вы? —Прошипела она. — Какого черта?
— Ш-ш!
— Что значит — ш-ш?!
— За вами следят, — ответил Корнеев. —
Побродите тут пока, а мы посмотрим. — И он отключился.
У Лаймы внутри все похолодело. Каким образом неоатеисты
смогли ее вычислить? Она ведь выехала из своей собственной квартиры еще Лаймой
Скалбе, а не Ольгой Удальцовой! Что происходит?
Она принялась шнырять по залу ожидания, напоминая
всполошенную мышь, которая случайно попала на сырный склад. Огромного труда при
этом ей стоило не озираться по сторонам. Понятное дело: если она начнет
оглядываться, преследователи попрячутся.
Неожиданно она увидела Корнеева. Он стоял у стойки, держа в
правой руке стопочку таможенных деклараций — в белом полотняном костюме и узких
очках, которые делали его еще неотразимее. Вокруг пускала слюни по меньшей мере
дюжина баб, но он не обращал на них никакого внимания. В левой руке у него был
зажат тот самый «калькулятор», которым он баловался накануне. Заметив, что
Лайма смотрит на него, он скорчил страшную рожу и мотнул подбородком.
Лайма повернулась.., и лицом к лицу столкнулась с Робертом
Агашкиным.
У него была растерянная физиономия, а в руках он держал
большую плоскую коробку.
— Роберт! — ахнула она и тотчас увидела, что сзади
приближается Медведь.
Корнеев поднял вверх указательный палец, вероятно,
показывая, что преследователь один. Медведь кивнул и прибавил шаг.
— Лаймочка! — воскликнул Агашкин. — Я купил
тебе свадебное плать…
