Договорить он не успел, потому что Медведь был уже тут.
Вероятно, он воспользовался каким-то приемом, призванным сбить Агашкина с
ног, — сделал неуловимое движение руками и провел что-то вроде подсечки.
Похоже, он ждал, что противник завалится назад: выставил вперед широкую грудь и
растопырил руки, готовясь принять тело.
Вместо того чтобы потерять равновесие, Агашкин как-то
странно чавкнул, потом загудел и затрясся мелкой дрожью. Из задников его
ботинок неожиданно вырвалось короткое пламя, рявкнуло и погасло. Агашкин
подпрыгнул, замахал свободной рукой, подпрыгнул еще раз и, не удержавшись,
повалился на пол. Пламя жалко пшикнуло и умерло. Агашкин сел, растерянно глядя
по сторонам.
— Ни черта себе! — воскликнул подошедший
Корнеев. — Что это было?
— Отвлекающий маневр, — проворчал Медведь, взяв
Агашкина за шкирку. — В коробке у него наверняка пушка или трубка с ядом.
— Спокойно. Отпустите его! — приказала Лайма
намеренно грубым тоном. — Неужели вы не можете отличить бандита от
безобидного обывателя?
— Лаймочка! — простонал Агашкин, с ужасом взирая
на тяжелую тушу Медведя, нависшую над ним. — Что это?
— Не все ли тебе равно, Роберт? — прошептала она,
наклоняясь к его уху. — Катись отсюда, пока тебе не оторвали ноги вместе с
ценными ботинками. Эти типы шутить не любят. Понял?
— Хорошо, хорошо, — заволновался Агашкин, суетливо
отряхиваясь. И, обращаясь к Медведю, капризно потребовал:
— И не надо на меня так кровожадно смотреть, я ведь не
куриный окорочок!
— Пшел, — сказал Корнеев и, подтолкнув Агашкина в
спину, посмотрел на Лайму. — Коробку точно не будем открывать?
— Я знаю, что в ней, — ответила она. —
Господи, у нас совсем нет времени!
— Откуда он взялся? — лениво спросил Медведь. Судя
по его позе, он не собирался торопиться до тех пор, пока все не станет ясно.
— Следил за мной от самого дома, — вынуждена была
признаться Лайма. — Он… Э-э-э… Питает ко мне нежные чувства.
— Тьфу, — сказал Корнеев. — Может быть, стоит
догнать его и что-нибудь в нем испортить?
— Это тебе не твоя пукалка с клавишами, — буркнул
Медведь. — Испорчу я тебе! Потом доставай тебя из кутузки.
— Вы с ума сошли! — воскликнула Лайма. —
Через десять минут самолет. Я запрещаю вам ругаться.
— Есть, — сказал Корнеев и посмотрел на свой
«калькулятор».
— Что это у вас? — не выдержала Лайма. Подумала и
прибавила:
— Доложите.
— Комп, естественно.
— Вы с него глаз не сводите. Почему?
— Как — почему? — опешил он.
— Для чего он вам сейчас нужен? — уточнила Лайма,
и Корнеев удивленно ответил:
— Чтобы жить. — Он сунул ей в нос свою игрушку и
показал экранчик, по которому что-то бегало и пикало. — Как без этого-то?
— Ясно, — сказала Лайма, которая использовала
компьютер только для того, чтобы печатать внутриведомственные справки.
Она понятия не имела, каким образом он функционирует. И если
вдруг на экран одна за другой начинали выскакивать плашки с тарабарскими
вопросами, нажимала «О'кей» до тех пор, пока все не прекращалось. Когда она
пыталась пройти ликбез у приходящих программистов, они смотрели сквозь нее,
призрачно улыбаясь.
— Какие есть указания? — вернул ее к
действительности Медведь. Его маленькие уши побагровели — вероятно, от негодования.
Он жаждал четкости и быстроты, а они с Корнеевым тянули
время и отвлекались по пустякам. Лайма поняла, какие чувства его обуревают,
только когда глазки-ириски приклеились к ее лбу.
— Предлагаю понаблюдать за нашим гостем издали, —
поспешно сказала она. — Если противник осведомлен о месте и времени его
появления в стране, он где-то тут. Нам нужно его вычислить и затем оторваться
от преследования.
Медведь согласно кивнул, а Корнеев пробормотал, нажимая на
крохотные кнопки со скоростью высоко квалифицированной машинистки:
— А что будет делать тем временем гость? Если мы,
вместо того чтобы его встретить, начнем за ним следить?
— Я его встречу, — отрезала Лайма. — Встречу
и некоторое время продержу здесь, в аэропорту. Свожу его в кафе, в конце
концов. Ваша же задача — распознать противника.
— Принято, — откликнулся Корнеев и отключился:
глаза слились с экраном и потухли.
— А если противник будет вооружен? — продолжал
допытываться Медведь. — И решит напасть?
— В этом случае действуйте по обстоятельствам.
— Ясно, действуем по обстоятельствам.
* * *
Нанак Бондопаддхай был орошен дорогим парфюмом, одет в
европейский костюм кремового цвета и мягкие замшевые туфли с дырочками. На
воротничке легкой рубашки красовалась изящная вышивка. «И ведь наверняка все —
ручной работы», — подумала Лайма, улыбаясь, как заведенная.
Новый пророк держался важно, словно павлин в заповедном
саду. Несмотря на невысокий рост, смотрел надменно, полуприкрыв глаза с
тяжелыми коричневыми веками. На его оливковой щеке темнела большая родинка,
похожая на кусочек бархата. По-английски он говорил чисто и правильно, на Лайму
смотрел одобрительно и несколько раз подчеркнул, что возлагает особые надежды
на свой визит в «эту богатую и обширную страну».
Помощник его оказался довольно забавным типом. Невысокий, в
белом балахоне и свободных штанах, он постоянно что-то лопотал и размахивал
руками. Глаза у него были круглыми, а рот маленьким, похожим на сморщенную
вишню.
Лайма честно выучила его имя — Пудумейпиттан. Скорее, это
была фамилия. Лайма так и не решилась выговорить ее вслух. Нового пророка, к
слову сказать, она тоже никак не называла. Только в самом начале, когда
выловила его возле ограждения, вежливо поинтересовалась:
— Господин Мегхани?
— Иес, — подтвердил тот и протянул ей руку тыльной
стороной вверх, как делают женщины, рассчитывая на поцелуй.
На его мизинце сидел перстень с крикливым камнем. Лайма
легонько потрясла драгоценные пальцы и на всякий случай сделала книксен. Со
стороны она наверняка выглядела как дура.
Бондопаддхай привез с собой высокий и узкий чемодан, похожий
на сейф на колесиках. За чемоданом приглядывал помощник и грохотал им так,
словно таскал за собой гроб с костями. В кафе, куда Лайма привела их, индусы
заняли центральный столик, и пророк слегка оттаял, когда увидел в непосредственной
близости смазливую девицу в обтягивающем платьице и с голыми коленками. Она
сидела прямо напротив, заложив ногу на ногу, и курила, далеко отставив локоть и
выпуская дым поверх выпяченной нижней губы.
— В вашей стране очень красивые женщины, — заявил
Нанак, одобрительно улыбаясь.
