В аптеке действительно почти никого не было. Только хмурый
дядечка с отвисшим животом поверх брючного ремня бродил вдоль стеллажей и, дыша
открытым ртом, пытался отыскать подходящее лекарство для своего заложенного
носа. Аптека была коммерческой, товаров — море, и дядечка запутался. Однако
просить о помощи продавщиц не хотел — считал, наверное, что они слишком
молоденькие, слишком легкомысленные для того, чтобы дать ему по-настоящему
дельный совет.
— Возьмите вот это средство, — попыталась все же
проявить заинтересованность одна из девиц. — Немецкий препарат, не имеет
противопоказаний. В нем есть насадка для ингаляций. Вы брызгаете в горло…
— У меня заложен нос, — отрезал дядечка.
— Тогда, думаю, вам подойдет венгерское лекарство. Или
вот, посмотрите, хорошая мазь. Положительно действует на слизистую…
— Я не люблю мази, — еще более сердитым голосом
ответил тот. — Не сбивайте меня. Мне кажется, в вашей аптеке нет средства,
которое может спасти меня от насморка.
Именно в этот момент дверь распахнулась и в проеме показался
огромный мужик в черной маске с прорезями для глаз. В руке у него был пистолет,
который он и наставил на стоявших плечом к плечу продавщиц.
— Не двигаться! — хриплым басом крикнул
мужик. — Это нападение!
Тотчас из-за его спины появился второй бандит и навел оружие
на единственного в аптеке покупателя.
А потом коротко бросил через плечо:
— Мне нужны глазные капли. Есть у вас что-нибудь? От
воспаления.
Продавщицы, прибившиеся одна к другой, как соломинки,
попавшие в ручей, дрожащими голосочками ответили хором:
— Есть!
— Сколько стоит флакон? — небрежным тоном
поинтересовался Корнеев.
— Двенадцать рублей.
— Дайте два, — потребовал он.
— А имеются ли у вас белые халаты и респираторы? Или
кислородные маски? Или что-нибудь подобное? — встрял Медведь. — Нам
три комплекта. В пакет положите. И суньте туда прозрачные резиновые перчатки.
Хирургические. Три пары. Ясно?
Одна из девушек дрожащими руками достала требуемое и
выложила на прилавок.
— Посчитайте, — велел Медведь.
— Что?
— Посчитайте, сколько все это стоит.
— Четыреста пятьдесят рублей, — сказала девушка
тонюсеньким голоском.
— Ну ты, колобок, — Корнеев ткнул дядьку с
насморком пистолетом в брюхо. — Это ограбление. Плати давай.
— Что — плати? — не понял тот, отступая к стене.
— Четыреста пятьдесят рублей плати. Мы тебя грабим,
понял?
Дядечка достал из кармана бумажник, выхватил оттуда
пятисотенную купюру и трепещущей рукой протянул ему.
— В кассу заплати за нас, — велел Корнеев. —
Шевелись. А вы, девочки, пробейте нам чек.
Девочки пробили чек и дали пузатому сдачу.
— Мерси, — сказал Медведь. — Приятно было
познакомиться. И, пожалуйста, не сразу вызывайте милицию, подождите минуты две.
А то я вернусь и все вам тут испорчу.
Он погрозил им пистолетом, и девицы дружно закивали. Дядька
тоже закивал. Когда он понял, что эти типы перед уходом могут в него
выстрелить, ему вдруг стало так страшно, что у него немедленно прошел насморк и
он задышал сильно и свободно, словно легкоатлет после тренировки.
Корнеев подбросил пистолет в воздух, тут же ловко поймал его
и сказал:
— Адью.
Они с Корнеевым, пятясь, вышли на улицу, а потом влезли в
автобус. Двери за ними немедленно захлопнулись, и огромная тупомордая машина
рванула с места так, что пассажиров вжало в сиденья, точно космонавтов. Когда
рев ее затих вдали, продавщицы бросились к телефону. Дядечка же направился к
выходу.
— Вы куда? — закричали девочки. — А милиция?
— Я не хочу в милицию, — заявил тот. — Я хочу
домой.
Через два квартала он встретил жену, которая бегала за
свежими булочками.
— Ну, что, Коля! Купил что-нибудь от насморка?
— Нет, — ответил тот. — Ничего не купил. Я
заплатил четыреста пятьдесят рублей, и меня избавили от насморка за один сеанс.
Лечение шоком.
— Боже мой! — обрадовалась жена. — Новая
технология? Запатентованная?
— Отнюдь. Шоком лечат без патента.
Тем временем девушки-аптекарши дождались заведующую, которая
выходила пообедать, рассказали ей все и стали звонить в милицию.
— У нас ограбление! — звонко закричала та, которую
звали Ниночкой. — Грабителей было двое. Нет, денег из кассы не взяли.
Наркотиков тоже не просили. Чего хотели? Капли для глаз.
— Народ совсем обнищал, со вздохом сказал один
патрульный другому, трогая машину с места. — Из-за глазных капель на
аптеки нападают.
Тем временем взбесившийся автобус, чудом избежав
столкновения с неудобно припаркованными машинами, пропахал переулок, стрелой
пронзил две прилегающие к нему улицы и со скрежетом затормозил возле Театра
абсурда, который находился в полуподвале старого дома и располагал достаточно
вместительным залом.
Сегодня в кассе были проданы почти все билеты. Пьеса «Вход
после смерти» принадлежала перу молодого драматурга, носившего невероятно
стильные имя и фамилию — Герман Схлынь. По случаю премьеры Герман лично пришел
за кулисы, чтобы подбодрить актеров и сказать несколько лестных слов режиссеру.
Зал уже гудел, люди рассаживались по своим местам, шелестели
программками, высказывали всевозможнейшие предположения относительно
постановки. Были тут и журналисты, прикормленные главрежем, они обещали дать
коротенькие рецензии в своих изданиях, и Герман заранее трепетал — понравится
ли им?
Когда он в очередной раз прошел мимо гримерок туда и
обратно, дверь служебного входа внезапно распахнулась, и в помещение вошли двое
мужчин с усталыми лицами. На них были белые халаты, перчатки и маски,
приспущенные к подбородку. Герман понял, что это врачи, и как-то сразу
перепугался. Появление медиков не сулило ничего хорошего. Может быть, заболела
прима? Или у режиссера прихватило от волнения сердчишко? Однако лекари не
бежали целенаправленно в какую-то комнату, а медленно двигались прямо на
Германа.
— Где дирекция? — спросил высокий и мощный врач, в
руках у которого была сумка защитного цвета.
— Вон там, а что случилось? — разнервничался
Схлынь. — Сегодня идет моя пьеса…
Высокий врач подошел к нему поближе и сказал:
— Моя фамилия Смирнов.
— Схлынь, — ответил тот.
— Что значит — схлынь? — обиделся врач. —
Посылаешь меня, да?
— Ну что вы?! — испугался драматург. — Схлынь
— это моя фамилия. Я только хочу узнать, что случилось.
