— Командир! Я ничего не вижу! Боже мой, все
расплывается перед глазами!
Бондопаддхай с помощником давно уже легли на пол и обнялись,
словно молочные братья. На каждом вираже их катало по полу, как два
незакрепленных огнетушителя.
— Я же надела на тебя очки! — взвизгнула Лайма,
сообразив, что он едет змейкой потому, что перестал ориентироваться в
пространстве.
— Они не помогают! — продолжал вопить
Корнеев. — Все уплывает, не понимаю, где верх, где низ! Мы едем прямо в
небо!
— Держи педали! — крикнула Лайма и, перевесившись
сзади, навалилась на руль. Ее попа оказалась на уровне его головы, и Корнеев
удобно прижался к ней ухом.
Ее руки легли поверх его рук. И тут впереди показался выезд
на шоссе. Медведь выскочил туда первым — очень легко, очень ловко, не создав
аварийной ситуации. Возможно, им с Корнеевым тоже повезет?
— Поворачиваем налево, Женя! — скомандовала
Лайма. — Притормаживай!
Корнеев резко нажал на тормоз, а она вывернула руль. И все
бы получилось, будь шоссе пустым и тихим. Но именно в этот момент к перекрестку
приближался автомобиль, перевозивший директора ближайшего совхоза, а за ним,
поскрипывая «уключинами», тащился милицейский «газик», ведомый майором
Кривцовым. В другую сторону двигался внедорожник с весело оскаленной мордой.
Микроавтобус, словно резвый олень проскакал прямо между ними, не удержался на
асфальте, захватил передними колесами песок на обочине, потерял скорость и
немедленно получил от тормозящего с визгом внедорожника ощутимый удар в зад.
От этого удара Бондопаддхай с Пудумейпиттаном выкатились на
середину салона, а Лайма, висевшая поперек спинки водительского сиденья, не
удержала равновесия и нырнула головой вниз, к педалям, где и окостенела от
потрясения. Сейчас она напоминала рулон обоев, поставленный на попа. В
довершение всего юбка упала ей на голову, обнажив симпатичный зад, обтянутый
розовыми трусиками.
Майор Кривцов вывалился из своего «газика» и побежал к месту
аварии. Водитель внедорожника тер лоб, матерился и выл. В микроавтобусе никто
не подавал признаков жизни. Кривцов добежал до кабины и заглянул внутрь.
Моргнул. Потом потряс головой, не веря своим глазам. За рулем сидел водитель,
держа в одной руке очки. Другой рукой он обнимал за талию женское туловище с
задранной юбкой, стоявшее справа от него вверх ногами.
— Всякого я в своей жизни повидал, — пробормотал
майор, отступая. — Но с таким развратом сталкиваюсь впервые.
Не успел он договорить, как за его спиной нарисовался огромный
Медведь. В руках у него была упрятанная в холщовый мешочек бутылка красного
вина, которую Лайма припасла для Болотова к его дню рождения. Медведь взял
бутылку за горлышко, прицелился и аккуратно чпокнул Кривцова по голове.
— Жека, уходим! — крикнул он, поймав майора под
мышки и положив на асфальт.
— Я ослеп, — простонал Корнеев. — Даже в
очках ничего не вижу!
— Ты сегодня утром вставил контактные линзы,
болван, — рявкнул Медведь. — У тебя перебор с диоптриями. Брось очки
и жми на газ!
— Сначала надо командира вытащить, — продолжал
нудить Корнеев.
И тут из-под сиденья донесся рассерженный голос Лаймы:
— Выполняй, черт тебя дери! Брось очки и жми на газ.
9
Около полудня в ресторанчик с милым названием «У Манечки»
ввалилась компания возбужденных личностей, которые разговаривали слишком громко
и выглядели слегка потрепанными и помятыми, как будто всю ночь провели в
дороге. Лохматая блондинка в сбившейся набок юбке свободно разговаривала
по-английски с двумя иностранцами, один из которых что-то капризно верещал, а
второй, напротив, вел себя очень спокойно. Он первым занял место за столиком и
сложил руки перед собой. Физиономия у него была вытянутая, как у лошади,
которая начала жевать траву, увидела что-то непонятное, да так и замерла в
неподвижности.
— Меню, пожалуйста! — проговорил официант
зажигательным, подогревающим аппетит тоном. — Желаете прохладительные
напитки?
Пока он спрашивал, блондинка засунула руку под футболку и
вытащила оттуда пистолет, который Медведь вернул ей, как только они въехали в
город. Положила его на стол и пальцем подтолкнула к огромному широкоплечему
типу:
— Возьми его, Иван, он мне сидеть мешает.
Иван накрыл пистолет крабоподобной лапой и быстро спрятал.
Потом с шумом подвинул стол на себя и потребовал басом:
— Официант, принесите блюдечко!
— Пустое? — уточнил тот на всякий случай.
— Пустое, — подтвердил он. — И побыстрее.
Официант сбегал за блюдцем, просеменив через зал, водрузил
его на стол и остановился поблизости — посмотреть, что будет дальше. Иван
повернулся к иностранцу, похожему на лошадь, подвинул к нему блюдце и
потребовал:
— Давай!
Ничего не произошло.
— Пудди, плюнь! — присоединился к требованиям
Ивана тип с наглыми усиками. Взял блюдце и сунул несчастному Пудди в нос.
Тот продолжал сидеть, как сидел, а на блюдце даже не
посмотрел. Тогда второй иностранец встал, подошел к упрямому Пудди сзади, одной
рукой обнял его за горло, а другой полез ему в рот.
Официант содрогнулся. В раздвинутых губах иностранца
блеснуло что-то круглое, металлическое.
— Что это у него? — испуганно спросил он, отступая
на шаг.
Мужик с наглыми усиками бросил на него косой взгляд и
коротко ответил:
— Граната.
Перед глазами у бедняги все завертелось. Он попятился и,
незаметно выскользнув из зала, со всех ног побежал на улицу. Соседняя дверь
вела в ювелирный магазин, на пороге которого денно и нощно топтались два
вооруженных охранника. С ними у официанта сложились самые теплые дружеские
отношения. Один из охранников немедленно откликнулся на призыв о помощи и
бросился в ресторан.
— Вот этот! — официант пальцем показал на
Пудумейпиттана, таращившего глаза на пустое блюдце.
— А ну-ка встал! — завопил охранник, вспотев от
напряжения. Выхватил оружие и наставил на беднягу Пудди. — Встал и вышел
на улицу! Руки назад!
Все сидевшие за столом повернулись и изумленно уставились на
нежданного гостя. Вместо того чтобы послушаться, Пудумейпиттан наклонил голову,
произвел странное движение нижней челюстью и, не дотрагиваясь руками до рта,
выложил на блюдце лампочку мощностью шестьдесят ватт. Лампочка оказалась не слишком
большой, но целой, и было непонятно, каким образом он ухитрился ее не
раскусить.
— Господи! — воскликнула блондинка
удивленно-радостным тоном. — Лампочка! А я-то все думала, почему у него
такое просветленное лицо.
— Не напрягайся, приятель! — обратился к охраннику
Медведь успокаивающим тоном. — «Пушку» убери. Наш друг на спор засунул в
пасть лампу. Разве это запрещается?
