— Откуда тебе знать? — провыл Возницын. — Я
попал в аварию! Я больше не мужчина, у-у-у!
— Ты преувеличиваешь, — горячо возразила Лайма и
уцепилась пальцами за резинку его носка.
Возницын художественно дрыгнул ногой:
— Я все равно, что кочан без кочерыжки! У меня никогда
не будет детей, Лайма. Жизнь кончилась, у-у-у!
— О, господи! — подскочила та. — Ты
беспокоишься о детях?! Возницын, слезай сейчас же! Будет тебе ребенок, обещаю!
Уж с чем, с чем, а с ребенком я могу тебе помочь!
Тут к ним подошли спасатели, и один из них положил большую
мозолистую руку Лайме на плечо.
— Спасибо, девушка, — проникновенно сказал
он, — но не думаю, что сейчас подходящее время делать детей. Займетесь
этим потом, когда он успокоится.
— Вы ничего не понимаете! — воскликнула Лайма и
тут же ойкнула, потому что узнала этого типа.
— Вы?! — воскликнул спасатель, который тоже ее
узнал.
Это был тот самый мощный детина по фамилии Пупырников, с
которым они не далее, как сегодня утром, столкнулись в Центре культуры, когда
упертый Яков Семенович вознамерился совершить полет с крыши.
— Я, — подтвердила Лайма. — А что?
— Как что? — возмутился тот. — Это, выходит,
вы во всем виноваты. Вы их провоцируете, да? Они теряют из-за вас голову, да?
То-то вы так взволнованы. Наверное, приятно, когда из-за вас кончают с собой?
— Мне никогда не хотелось, чтобы из-за меня кто-нибудь
утопился. Чем говорить глупости, — потребовала она, — лучше сделайте
что-нибудь.
Но никто ничего сделать не успел, потому что Возницын
неожиданно издал короткий гортанный крик, оттолкнулся от опоры и, трепыхаясь в
воздухе, словно жаба, схваченная за лапу, полетел вниз. Авоську с камнем он
крепко сжимал в руке. Лайма тихонько взвизгнула и бросилась к парапету, чтобы
увидеть своими глазами, как произойдет приводнение. В этот момент она так
рассердилась на Возницына, что погрозила ему вслед кулаком и крикнула:
— Вот попробуй только утонуть! Утонешь, я тебя просто
удушу!
Впрочем, если Возницын и в самом деле потерял мужскую силу,
то неудивительно, что он решил утопиться. Дело в том, что его мать, которую
Лайма видела всего один раз в жизни, гордилась своими корнями, переписывалась с
архивами на всей территории бывшего Советского Союза в поисках ближних и
дальних родственников и была форменным образом помешана на продолжении рода.
Возницын волею судьбы оказался ее единственным ребенком, и она ждала от него
наследников с таким нетерпением, точно ему выпала честь править каким-нибудь
королевством. Вероятно, Возницын решил, что проще утопиться, чем пережить
крушение мамашиных надежд. Так и так она сживет его со свету.
— Этому парню повезет, если там глубоко, — донесся
до нее чей-то голос. — А если мелко, то все — размажет о дно.
Лайма охнула и крепко зажмурилась, чтобы не видеть самого
страшного. В этот миг внизу раздался громкий «плюх», и спасатели забегали по
мосту, словно муравьи, узревшие тлю. Оказывается, кто-то из них заранее
спустился к воде и теперь плыл, мощно выбрасывая над водой крепкие, словно
весла, руки.
Через четверть часа жалкий, облепленный сырой одеждой
Возницын был извлечен из реки и препровожден к машине. Его шикарные волосы
прилипли к щекам и лезли в нос, мешая дышать. Он шел, волоча за собой пустую авоську,
и был удивительно похож на мокрую собаку.
— Возницын! — сказала Лайма, подобравшись к нему
поближе. — Насколько я понимаю, ты не виделся с Соней в пятницу.
— Я не виделся с ней уже год, — плаксивым голосом
ответил тот и хлюпнул носом. — Зачем я Соне теперь? У-у-у!
Спасатели громко переговаривались, сматывали какие-то
веревки и крюки, которых Лайма раньше просто не замечала, и пытались оттереть
ее от пострадавшего. Однако сделать это было не так-то просто: она продолжала
трусить рядом и вытягивать шею, чтобы лучше видеть его.
— Я знаю, что сейчас не время говорить о важном, —
крикнула она, когда на Возницына накинули сухое покрывало. — Но ты должен
кое-что знать. Это кое-что я расскажу тебе в ближайшее время. Давай встретимся
где-нибудь за чашечкой кофе.
— Ну, девушка, выдаете! — возмутился Пупырников,
который, помогая Возницыну влезть в автомобиль, взял его за шкирку. —
Нашли момент, чтобы назначить свидание. Человек, можно сказать, с того света
вернулся, а вы тут со своими шурами-мурами!
— Вам не понять. — Лайма воинственно
выпрямилась. — Вы даже не представляете, как важно мне остаться с этим
человеком наедине.
— Во какая страсть, — пробормотал тот. — Даже
завидно.
Лайма забралась в свою «девятку» и сердито хлопнула дверцей.
Да уж, Возницына ей сегодня не достать. Спасатели зачем-то забрали его с собой,
хотя купание, кажется, особо ему не повредило. Кроме того, жара на улице стояла
неистовая, и ангина этому типу не грозила. Возможно, команде спасателей нужно
выполнить некие формальности? Или со всеми несостоявшимися самоубийцами
проводят беседу многомудрые психологи?
Красный автомобиль так и остался стоять на обочине. Издали
его кривой бампер был похож на сардоническую усмешку. Возницын сказал, что не
виделся с Соней год. Если это правда, то она так и не встретилась с ним в
пятницу. Почему? Да, скорее всего, не встретилась. Ведь Сергей собирался
топиться из-за того, что потерял мужскую силу и не сможет заиметь собственного
ребенка. Значит, про Петьку он ничего не знает.
Перед тем, как ехать к Возницыну, Соня планировала увидеться
с приятелем, чтобы передать ему фотоальбом. Да не просто с приятелем — со
школьным другом. Это тоже зацепка! Пожалуй, стоит возвратиться в Сонину
квартиру и вместе с Любой обыскать ее снизу доверху. Ненайденная нянькой
записная книжка должна же где-нибудь лежать! Вдруг случится чудо, и Соня
обнаружится у какого-нибудь воздыхателя? Может быть, она влюбилась и потеряла
голову? Тогда почему сказала, что едет к Возницыну? Возможно, по дороге она
встретила кого-то, кто изменил ее планы? Если это и есть тот самый
одноклассник, его обязательно нужно найти. И как можно скорее.
* * *
Подполковник Дубняк смотрел на Андрона Игнатьевича глазами
приговоренного к повешению. До сих пор он никогда не общался с ним лично —
слишком разные у них были «весовые категории». И никаких точек соприкосновения.
И вдруг Барс захотел с ним поговорить. О неоатеистах. Хуже темы для Дубняка не
было. Дело в том, что один из его покровителей, Миловидов, принадлежавший к
высшим политическим кругам, финансировал это новое и весьма перспективное
движение. Не далее, как вчера, Дубняк встречался с его доверенным лицом.
Миловидов с помощью неоатеистов был намерен ослабить или вовсе уничтожить уже
существующие на территории страны секты, а также не допустить внедрения новых.
До него дошли сведения о том, что на днях в Москву под
вымышленным именем прилетает Нанак Бондопаддхай — духовный лидер «Оставшихся».
Эти «Оставшиеся» уже капитально окопались в Канаде, Южной Америке и в некоторых
странах Европы. По оценкам экспертов, их доходы достигли астрономических сумм.
Одни только курсы личностного роста множились, словно лабораторные мыши, и
приносили колоссальные деньги. Неоатеисты готовы были приложить все силы, чтобы
не допустить сектантов на территорию страны. Надо поспешить, пока кто-нибудь из
отечественных охотников за легкой наживой не обеспечил «Оставшимся» серьезную
крышу.
