— За десять минут — нет. А если и хватятся, то подумают, что мы где-нибудь целуемся. Нам это позволительно.
Флора взяла открытую бутылку, два бокала и как ни в чем не бывало направилась по коридору в сторону кухни. Ей удалось незаметно проскользнуть в буфетную.
Это была узкая продолговатая комната с окном в дальнем конце и длинными шкафами вдоль стен. От маленького, накрытого клеенкой стола пахло мастикой, деревом и чистящим порошком. Флора села на стол. Вскоре Энтони с заговорщицким видом проскользнул в комнату, закрыл за собой дверь и прижался к ней спиной, как попавший в окружение герой плохого фильма.
— Наконец-то мы одни, — сказал он и широко улыбнулся. — Такого трудного вечера, как этот, у меня еще не было.
— Пусть это послужит тебе уроком. Надо думать, с кем обручаешься.
— Не читай мне мораль. Мы оба влипли.
— Энтони, я хочу знать, что сказала Таппи.
Его улыбка погасла. Он подошел к столу, взял принесенную Флорой бутылку и наполнил бокалы.
— Она очень рассердилась.
— Правда?
— Правда. Таппи умеет быть очень грозной. — Энтони взгромоздился на стол рядом с Флорой. — Устроила мне форменный разнос. «Ты никогда мне не лгал, а теперь позволяешь себе такие выходки», ну и так далее.
— Она еще сердится?
— Ну что ты! Она очень отходчивая. Поцеловала меня, и мы расстались друзьями. Меня простили.
— А меня?
— Тебе она сочувствует. Я сказал, что вина лежит полностью на мне. А ты откуда узнала, что я признался Таппи?
— От Хью.
— Представляешь, он давно обо всем догадался.
— У меня нет шрама на руке.
— Просто тысяча и одна ночь! Юноша с отметиной в виде звезды и сабли на заднице и есть принц. Никогда не замечал этого шрама у Розы. — Он сделал глоток шампанского и задумчиво уставился на свой бокал. — Хью приехал раньше всех. И сразу вцепился в меня: мол, надо поговорить. Я чувствовал себя, как нашкодивший школьник, которого вызвали к директору. Мы тоже пришли сюда, поскольку больше некуда было, и я рассказал ему всю эту длинную, запутанную историю. О тебе и Розе, о разводе ваших родителей, о том, что Роза улетела в Грецию, оставив тебя в своей квартире в Лондоне. Он потребовал, чтобы я признался во всем. И пригрозил в противном случае, что расскажет ей все сам.
— Если бы ты этого не сделал, я бы не выдержала сегодняшнего вечера.
Энтони нахмурился.
— Не понимаю.
— Нельзя лгать так долго. Тем более тому, кто тебе доверяет. Кого ты любишь. А эту неделю я только и делала, что всех обманывала. И у меня это не очень хорошо получалось.
— Мне не следовало просить тебя поехать.
— А мне не следовало соглашаться.
— Ладно, теперь все позади, давай еще выпьем.
— Нет, мне уже хватит.
Энтони поставил свой бокал и положил руки Флоре на плечи.
— Знаете, мисс Флора Уоринг, сегодня вы выглядите совершенно очаровательно.
— Благодаря теннисному платью Таппи.
— Платье здесь ни при чем. Дело в тебе. Ты вся сияешь.
— Наверное, от шампанского.
— Нет, это не шампанское. Если бы я тебя не знал, то сказал бы, что ты влюблена. Или кто-то влюблен в тебя.
— Интересно!
— Я до сих пор не понимаю, какого черта это не я.
— По-моему, мы давно обсудили этот вопрос.
Он привлек ее к себе и звучно поцеловал.
— Знаешь, ты все-таки супер!
Влюблена. Или кто-то влюблен в нее.
Энтони не ошибся. Весь вечер Флора ощущала присутствие Хью. Он возвышался над толпой. Но после того как они вместе спустились по лестнице, они не смотрели друг на друга и не разговаривали, хотя руки Хью были среди других мужских рук, которые кружили Флору во время танца с Джейсоном.
Это было похоже на негласный сговор. Казалось, неловкое слово или пристальный взгляд могут разорвать связующую их нить. Сердце Флоры наполнила надежда. Она немного удивлялась себе, потому что все эти мечтания больше пристали пятнадцатилетней девочке. А ей уже двадцать два. Романы и увлечения уже позади. Она вспомнила Лондон. Она выходит из ресторана, сверкают неоновые огни вывесок, отражаясь в мокром асфальте, а ее руку сжимает рука мужчины в глубоком кармане его плаща. И еще то лето в Греции. Плоская вершина холма, покрытая ковром из диких анемонов, бронзовый от загара юноша с выгоревшими на солнце волосами. Ей вдруг пришло в голову, что каждый раз она отдавала частицу себя. Возможно, она разбила несколько сердец, и пару раз в ее сердце тоже появлялись трещины.
Но это не была любовь, только поиск любви. Воспитанная одним отцом, Флора сама не знала, чего ищет, у нее не было примера, которому стоило подражать. И сейчас, оказавшись в этой ситуации, она вдруг поняла, что нашла то, что искала. Точнее, открытие пришло само, озарив ее внезапной вспышкой света, захватив врасплох.
Это не было похоже на ее прежние увлечения. Хью старше. Он уже был женат. Он поглощен своей работой и отдает ей все время и силы. Он никогда не будет богат, и его будущее не таит никаких сюрпризов. Но Флора с пронзительной ясностью поняла, что он — единственный мужчина, который сможет наполнить ее жизнь любовью, заботой, уверенностью и радостью. Ей хотелось, чтобы его чуткие руки врача обнимали ее. Хотелось, чтобы он был рядом. Она хотела жить с ним — да, в этом его ужасном доме, — и остаться в Тарболе до конца своих дней.
Определенно, раньше такого с ней не случалось.
В полночь музыканты, обливаясь потом после двух исполнений на бис «Дьюк-оф-Перт», отложили инструменты, вытерли лбы большими носовыми платками и гуськом направились в кухню, где миссис Уотти уже ждала их с ужином. Как только это случилось, Энтони и Джейсон достали проигрыватель и стопку пластинок, привезенных из Эдинбурга.
Гости, разгоряченные танцами, потянулись в столовую, чтобы утолить жажду и подкрепиться. Флора сидела на ступеньках лестницы с молодым человеком, который приехал с дальнего берега Арднамерхана, где ловил лосося. Прервав рассказ о рыболовном предприятии, он вдруг спохватился, что почти все ушли ужинать.
— Извините. Может, мы тоже перекусим? Если хотите, я принесу вам тарелку сюда.
— Спасибо, но, вообще-то, я обещала поужинать с Кайлом.
— С Хью? — Молодой человек огляделся. — А где он?
— Не знаю, где-нибудь здесь.
— Пойду поищу его. — Молодой человек встал и отряхнул складки своего килта. — Может, его тоже зажал в углу какой-нибудь заядлый рыболов и травит свои байки.
— Не беспокойтесь обо мне, — сказала Флора. — Идите и поешьте сами.
— Вообще-то, надо поторопиться, а то не достанется индейки.
