Вирджиния представила себе по воспоминаниям, что там сейчас делается. День Труда уже прошел, дети возвратились в школы, паром на Файр-Айленд больше не ходит, кафе на пляжах закрыты. Но дедушкина яхта еще на воде, и до длинных атлантических пляжей на моторе рукой подать. Дюны, облизанные ветрами; песчаная полоса, тянущаяся вправо и влево, сколько охватит глаз, усеянная ракушками и отороченная кружевом пенного прибоя. Вирджиния даже ощутила шлепок пены у себя на щеке. И, словно со стороны, увидела себя бредущей по щиколотку в воде, маленьким силуэтом на фоне закатного неба… рядом с Конрадом…
Тут Вирджиния, несмотря на смятение, улыбнулась, и не мечтательно, а трезво посмеиваясь сама над собой. Ведь это отроческие грезы, образы из рекламного клипа. Ей даже слышались слащавая музыка и проникновенный бархатный баритон, убеждающий пользоваться только вот этим шампунем, дезодорантом или стиральным порошком с биодобавками. Эдак, глядишь, весь день будешь предаваться сладким фантазиям. Дело не в том, что это привилегия юных. Просто взрослым некогда грезить. У них слишком много дел, обязанностей, забот. Вот, например, у нее. И прямо сейчас. Реальная, сегодняшняя жизнь властно требовала ее внимания. Вирджиния решительно выкинула из головы Лиспорт и Конрада и стала думать об Алексе. Алекса сейчас на первом месте. Через час или два она уже будет в Балнеде, а ведь месяц назад в Лондоне она взяла с Вирджинии одно обещание…
«Неужели вы с папой так и не помиритесь? — спросила она. — Не могу себе представить, что вы все еще будете злиться друг на друга, что в доме будет ужасная атмосфера…» И Вирджиния ее тогда успокоила: «Ну что ты, конечно, нет. Забудь об этом. Мы прекрасно проведем время…»
Давши слово, держись. Эдмунд вернется домой в пятницу. Что если он привезет ей в подарок еще один золотой браслет? Лучше бы не надо. Потому что теперь их разделяет не только Генри, словно кость, из-за которой они дерутся; но еще и новообретенное знание Вирджинии о себе самой и о муже. Она чувствовала, что отношения между ними больше никогда не будут простыми и искренними. Однако ради Алексы она постарается сделать вид, будто все осталось как было. Надо выдержать всего несколько дней. Можно предвидеть критические моменты: приезд Алексы, пикник Ви, возвращение Эдмунда, званый ужин у Изабел и бал у Верены. Все эти барьеры надо будет брать по-одному, в свой срок, не позволяя себе и намека на недобрые чувства. Ни растерянности, ни страсти, ни подозрений, ни ревности. И, в конце концов, все останется позади. Когда сентябрьские гости разъедутся и жизнь вернется в привычное русло, Вирджиния, уже не связанная никакими обязательствами, займется подготовкой к отъезду.
Она лежала и ждала рассвета, то и дело зажигая лампу на прикроватном столике, чтобы проверить, который час; но к семи это глупое занятие ей надоело, и она решительно встала с перекрученных в жгут простыней.
В окне между раздвинутыми шторами ей открылись блекло-голубое небо, сад, исчерченный тенями раннего утра, легкий туман вдалеке над полями. Всё — приметы хорошей погоды. Когда солнце поднимется, туман растает, и вполне может быть еще очень тепло.
И то слава Богу. Встретить сегодняшний день в холодных, серых дождевых сумерках было бы уж слишком. И без того у Вирджинии нелегко на душе, а тут еще этот пикник по случаю дня рождения Ви… Он все равно состоится, при любой погоде, Ви строго придерживается традиций и не отступит, даже если гости в резиновых сапогах будут горбиться под зонтами и жарить промокшие колбаски над дымным, шипящим от сырости костром. Но сегодня, кажется, обойдется без этих мазохистских удовольствий.
Вирджиния сошла вниз, выпустила собак и заварила себе чашку чаю. Мелькнувшие было мысли приготовить завтрак она отогнала и снова поднялась наверх — одеться и убрать постель. Когда послышался шум машины, она бросилась к окну, но ничего не увидела. Должно быть, кто-то спозаранку проехал по дороге мимо их ворот.
Снова спустилась на кухню, сварила кофе. В девять зазвонил телефон, Вирджиния подскочила к аппарату, ожидая услышать, наконец, голос где-то застрявшей Алексы. Но это оказалась Верена Стейнтон.
— Вирджиния! Простите за такой ранний звонок. Вы уже встали?
— Конечно.
— Восхитительный день. У вас нет случайно белых камчатных скатертей? Больших размеров? О скатертях все же умудрились забыть, и, конечно, у Тодди Бьюкенена их не оказалось.
— Кажется, найдется с полдюжины, еще из хозяйства Ви, она оставила, когда выезжала. Но я должна посмотреть.
— И действительно большие?
— Банкетные. Для приемов.
— Вы не могли бы привезти их до обеда в Коррихил, будьте ангелом, а? Я бы сама заехала и взяла, но мы все будем заняты аранжировкой цветов, и мне абсолютно некогда.
Хорошо, что Верена не видит ее лица.
— Да. Привезу, конечно, — ответила Вирджиния как можно любезнее. — Но я не могу оставить дом, пока не приедут Алекса с Ноэлем, а их все еще нет. И после мне надо будет на пикник к Ви…
— Прекрасно… Только завезите, вас ни секунды не задержат. Спасибо вам огромное. Вы прелесть. Разыщите Тодди и оставьте ему… Увидимся завтра, если не раньше. Пока…
Верена положила трубку. Вирджиния досадливо вздохнула. Меньше всего ей хотелось сегодня утром ехать за десять миль в Коррихил и обратно. Но ничего не поделаешь, прожив столько лет в Шотландии, она усвоила местные обычаи — например, что в трудную минуту наваливаются все разом, пусть проблема и чужая и тебе лично это крайне неудобно, все равно нельзя показывать вида. Пожалуй, устройство бала можно считать серьезной проблемой. Но все-таки как же это Верена не позаботилась вовремя о скатертях?!
Вирджиния записала на телефонном блокноте «скатерти». Потом, вспомнив о пикнике, поставила в духовку большую курицу. К тому времени, когда курица поджарится и остынет, надо надеяться, уже приедет Алекса, и можно будет поручить ей разделать ее на порции.
Снова зазвенел телефон. На этот раз звонила Эди.
— Вы не сможете заехать и отвезти меня на пикник?
— Да, конечно, я вас захвачу. Эди, я сожалею насчет Лотти.
— Да, — Эди отозвалась коротко, как всегда, когда бывала огорчена и не хотела говорить о неприятном. — Я расстроилась. — И осталось непонятно, из-за того ли расстроилась Эди, что ей пришлось расстаться с Лотти, или же ее огорчило участие Вирджинии в этой истории. — К которому часу мне быть готовой?
— Я должна еще отвезти скатерти в Коррихил, но постараюсь быть у вас часов в двенадцать.
— Алекса приехала?
— Да нет еще.
Эди, у которой и так на уме смерть и беда, сразу встревожилась.
— Бог ты мой, надеюсь, ничего не случилось.
— Ну конечно, ничего. Пробки, наверное, на шоссе.
— Ох уж эти дороги. Страх подумать.
— Не волнуйтесь. Увидимся в полдень, и они к тому времени уже будут здесь.
Вирджиния налила себе еще кружку кофе. Зазвонил телефон.
