Vip-персона. Спаситель мира с чертовски красивыми глазами.
Точно таким я увидела его у своего автобуса, на площади перед зданием
аэропорта. Метаморфоза, происшедшая с Алексом за последнюю минуту, снова
заставляет колотиться сердце, казалось, навсегда успокоившееся.
– Что? – спрашиваю я у Алекса.
– Я хочу, чтобы вы мне все объяснили, Сашa.
– Я все вам объясню, только не сейчас – потом.
– Когда?
– Когда мы выберемся отсюда. Оставаться здесь опасно,
неужели вы не понимаете? Погибло много людей. Мертвые на доске – еще не все. Не
все!
– Мы не уйдем отсюда, пока вы все мне не объясните.
Прическа Алекса снова в идеальном состоянии, от темных пятен
пота на рубахе остались одни воспоминания, жестким подбородком можно колоть
орехи; нежными, почти женскими губами… нежными губами можно бредить по ночам.
Под шум волн, шепот песка, крики мальчишек в футболках с надписью «Рональдо» и
«Рональдиньо». По полтора доллара за штуку.
– Я понимаю, происходит что-то из ряда вон. Вы говорите
о смертях…
– Об убийствах.
– Об убийствах, да. Так почему бы нам прямо сейчас не
вызвать полицию и спокойно ее не дождаться? Здесь есть телефон, мы могли бы
позвонить. И почему… Почему вы так поспешно собираете улики? Это ведь улики, не
так ли?
– Да.
– Что вы хотите с ними сделать?
Он не верит мне, и он много сильнее меня.
– Хорошо, я все объясню.
– Тогда я вызываю полицию, и, пока мы будем ее ждать,
вы все расскажете.
– Мы не можем вызвать полицию! – Я неожиданно
слабею и впадаю в легкое отчаяние, Алекс взял себя в руки не в самый подходящий
для меня момент. Он не к месту отважен. И необъяснимо безрассуден – если будет
доказано, что его партнер по бизнесу Мерседес убивала людей, то из этой истории
без серьезного ущерба для репутации не выплывешь.
– Почему не можем?
– У меня проблемы с полицией. – Видя, как Алекс
подается вперед, я останавливаю его взмахом руки. – Это не то, что вы
думаете! Я прилетела сюда по подложным документам. Не знаю, может, они были
настоящими…
– Зачем вам нужно было прилетать по подложным
документам?
– Господи, Алекс… В то утро, когда вы так галантно меня
покинули… В то утро на смотровой площадке форта обнаружили труп одного парня.
Вы должны его помнить, он жил в нашем отеле… Фрэнки.
– Нет. Я не помню Фрэнки.
– Неважно. Так вот, в его убийстве обвинили меня.
– Вас? – Алекс удивлен, хотя и заметно меньше, чем
я предполагала. – Почему?
– Потому что бритва, которой зарезали Фрэнки… На ней
обнаружили мои отпечатки.
– Так вы его действительно зарезали? – И снова
Алекс не выглядит особенно удивленным. – С вашим воображением, Сашa, с
вашим складом характера я вполне это допускаю.
– Да нет же! Нет. Это была бритва из нашей гостиницы!
Помните галерею забытых вещей? Бритва была там, в шкафу за стеклом. Вы
попросили достать ее, и я достала. Помните?
– Что-то припоминаю. Бритва мне не понравилась.
– Да, да. Поэтому вы и не стали брать ее в руки. Поэтому,
да?
– Скорее всего. Но при чем здесь убийство?
– При том, что я брала бритву один-единственный раз.
При вас. А потом она исчезла, вы сами обратили на это мое внимание. Помните?
Я мучаю несчастного Алекса давно и прочно забытыми им
подробностями, и он честно пытается вникнуть в суть проблемы, о, Алекс! Лишь
временное помутнение заставило меня думать о Спасителе мира как о
ничтожестве!..
– Я помню, помню, Сашa! Продолжайте.
– Это просто роковое стечение обстоятельств, которым
воспользовался настоящий убийца. Когда меня допрашивали…
– Вас допрашивали?
– Еще бы! Я довольно долго просидела в каталажке… Когда
меня допрашивали, я честно рассказала о вас и о бритве, вы простите.
– Вы все правильно сделали. – До сих пор так
проникновенно Алекс произносил лишь одну фразу: «Секс со мной не доставит вам
никакого удовольствия».
– Они должны были связаться с вами…
– Никто со мной не связывался. Иначе я бы подтвердил
все ваши слова. Марокканские свиньи! Заставили вас так страдать, бросили в
тюрьму… Милая моя Сашa!
– Я бы сгнила там, если бы не Доминик.
– Толстяк! Ваш друг. – Алекс щелкает
пальцами. – Тот, что уничтожил свои доски из ревности! Из ревности, да?
Так что же совершил ваш герой?
– Он расстался с отелем.
– Что значит – «расстался»?
– Заложил его, чтобы дать взятку полицейским. И они
закрыли глаза на мой побег.
– Вы бежали?
Алекс так обстоятельно расспрашивает меня и выглядит так
беспечно, как будто мы сидим не в квартире, пропахшей убийствами, а за столиком
в «Ла Скала» в ожидании яичницы с беконом и брюссельской капусты. Эй, Алекс,
готовь десять евро, мне есть чем тебя удивить!..
– …Да. Бежала.
– И как выглядел побег?
– Как в кино.
– Ну конечно, так я и думал. А что было потом?
– Доминик достал для меня новые документы. Возможно,
купил их у тех же полицейских, которым сунул взятку. Возможно, у кого-то
другого. Знаете, на чье имя были документы?
– На имя Кондолизы Райс?
Толстуха Кондолиза, официантка из утренней смены в «Ла
Скала», боже мой, как давно это было! Из этого далека я не в состоянии
разглядеть ни фигуры Алекса, ни своей собственной фигуры, они залиты солнцем,
вечным солнцем; над ними шелестит листва, вечная листва – ничего страшного еще
не случилось…
– Нет. Имя было другим. Мерседес Гарсия Торрес.
– Что?!
– Мерседес Гарсия Торрес, – медленно повторяю
я. – Кажется, именно так зовут вашего замечательного партнера по бизнесу.
Мерседес Торрес – уж точно.
– Откуда вы знаете?
– Табличка внизу, у парадного. Список жильцов.
Вот теперь Алекс удивлен Удивлен по-настоящему, изумлен,
ошеломлен. Он даже не пытается справиться с эмоциями, он не в состоянии
оседлать полезшие вверх брови, не в состоянии взнуздать округлившийся рот, его
плечи и ключицы живут своей жизнью; волосы, предоставленные сами себе, встали
на дыбы. Еще немного, и все части его тела распадутся на детали конструктора и
рухнут к моим ногам.
– Вы меня разыгрываете, Сашa. Этого не может быть!
– Может. – Я достаю из кармана паспорт Мерседес и
протягиваю его Алексу. – Вот, смотрите.
