– Как это у вас получилось?
– Меня зовут Ясин, мадам.
Именно тогда он и представился; момент если не
торжественный, то хотя бы запоминающийся. Приходится признать: так эффектно со
мной не знакомился еще никто.
– Это фокус?
Ясин энергично трясет головой: нет.
– Шутка?
Ясин отделывается взмахом руки: нет.
– Профессиональный трюк?
Ясин дарит мне одну из своих многочисленных болтливых улыбок
(впоследствии мне даже удастся классифицировать их): нет.
Ясно, что истины я не добьюсь; не сегодня, не в этот раз.
– Как бы то ни было… Спасибо, Ясин.
– Хотите что-нибудь купить? Профессиональный трюк. Мне
хочется думать, что это был профессиональный трюк: не исключено, что именно
таким экстравагантным способом хитрый рыбак заманивает в свои сети покупателей.
Но для этого нужно, как минимум, договориться с рыбой и рыбьей чешуей. А это
уже не трюк, это – самое настоящее… С ходу подобрать слово не удается. Может
быть – волшебство?.. Я в Магрибе, не стоит об этом забывать.
– Купить? Пожалуй.
Рыба не нужна мне, после происшедшего глаза бы мои ее не
видели, но нужно ли разочаровывать Ясина?
– Возьмите вот эту. Настоящая красавица. Такая же
красавица, как вы.
Комплимент более, чем сомнительный. Особенно в свете того,
что я произношу через мгновение:
– Вы почистите ее?
– Конечно, мадам. – Ясин нисколько не удивлен.
– И… м-м… удалите внутренности?
– Да.
Ясин с ловкостью вспарывает рыбий живот и извлекает из него
первую бусину. Теперь я вспоминаю, что первая бусина была извлечена тем утром.
За три года их набралось на несколько комплектов бус, но та бусинка была
первой. Темная с едва заметными зеленоватыми прожилками, очаровательная вещица,
ничего не скажешь.
– Возьмите, мадам. – Ясин протягивает мне бусинку.
– Зачем? – Неприхотливый подарок из глубин
Атлантики почему-то пугает меня.
– Рыба ведь уже ваша. И все, что в ней, – тоже
ваше.
– Лучше бы там обнаружилась кредитка, – неуклюже
шучу я. – На пару тысяч евро.
Неизвестно, на сколько потянет курительная трубка, но ждать
ее придется еще несколько лет. О Ясине же я и теперь знаю не больше, чем в
момент нашего поцелуя, да и то – все мои знания сводятся к сплетням и вракам,
которые распускают Хаким и Хасан.
Сплетни и враки, составляющие элемент конкурентной борьбы.
Не все в них – неправда.
…Что же заставляет меня обратиться к мыслям о странном
рыбаке Ясине сейчас, по дороге из аэропорта в Эс-Суэйру? И дурацкий День Рыбьей
Чешуи, и поцелуй, которым он ознаменовался? Во всем этом не больше смысла, чем
в футболках с надписью «Рональдо» и «Рональдиньо» по полтора доллара за штуку.
Или – больше?
Мне нужно увидеться с Ясином. Прихоть и блажь, если учесть,
что мы и так видимся с ним довольно часто, и я все так же покупаю у него рыбу.
И все так же получаю подарки, составившие бы счастье пятилетнего ребенка.
Прихоть и блажь, если учесть, что его французский не улучшился. Так же, как и
мой арабский.
И все же – мне нужно увидеться с ним.
Просто потому, что что-то неуловимо изменилось. За последние
несколько часов. Это «что-то» меняется и теперь, каждую минуту, каждую секунду,
каждое мгновение. И Эс-Суэйра, к которой мы стремительно приближаемся, больше
не кажется мне конечным пунктом назначения. Моим собственным конечным пунктом.
Я так надеялась на это – и надежды рассыпались во прах.
Неужели всему виной чертовски красивые глаза?..
* * *
…Жюль и Джим занимают номер семнадцать. Студентику Мишелю
достается двадцать первый. Двадцать один – его счастливое число, об этом он сам
сообщил мне, когда я попыталась впихнуть его в четырнадцатый. Что ж, двадцать
первый тоже свободен, к тому же там совсем недавно починили кондиционер, так
что сбоев быть не должно.
Кондиционеры – слабое место отеля Доминика.
Парню, заснявшему на камеру взрыв в double-decker, все равно
где остановиться. Его зовут Франсуа Пеллетье. На это имя я и заполняю
регистрационную карточку, от руки внося данные в плохо пропечатанный листок –
компьютера у нас до сих пор нет.
– Мне все равно, где вы меня поселите, – говорит
Франсуа. – Номер тринадцать тоже подойдет.
– В отелях нет тринадцатых номеров.
– Нет?
– Как правило, нет.
– Ваш отель – исключение из правил?
– Не думаю.
– Жаль.
Ему нисколько не жаль, это видно по его жизнерадостной
физиономии.
– Можете звать меня Фрэнки.
«Фрэнки» – очень уж по-американски это звучит, а еще
говорят, что французы ненавидят все американское по определению. Фрэнки, ха-ха,
Фрэнки, с таким именем трахают шлюх в придорожных кемпингах на Среднем Западе и
выигрывают у одноруких бандитов фантастическую сумму в тридцать баксов. С
Фрэнки проблем не будет, даже если потечет кондиционер.
Фрэнки – симпатяга.
– Вы обещали мне список самых убойных заведений этого
городишки.
– Держите.
Я протягиваю ему список, составленный со слов прежних
постояльцев; вопрос лишь в том, совпадут ли их вкусы со вкусом продвинутого
живчика Фрэнки.
– Только если вы надеетесь обнаружить здесь Лас-Вегас…
Или квартал красных фонарей…
– То?..
– Боюсь, мне придется вас разочаровать.
– Вы не можете меня разочаровать. Вы – само очарование.
Это звучит как приглашение посетить придорожный кемпинг на
Среднем Западе, из недостатков подобных заведений можно отметить тонкие стены,
хлипкие задвижки на дверях и отсутствие горячей воды.
– И, кстати, у вас странный акцент. Вы ведь не
марокканка?
– Нет.
– Может быть, Техас? Аризона? Небраска?
Фрэнки так и норовит съехать с автострады к греющим его душу
картонным мотелям с вечно живой неоновой вывеской «VACANCY»
[4]
.
– Номер семь. Возьмите ключи.
– А дубликаты у вас есть? – интересуется Фрэнки.
– Конечно.
– Если вы когда-нибудь решите воспользоваться
дубликатом, я буду рад.
– Когда-нибудь?
– В течение двух недель. Я пробуду здесь две недели.
