– Да нет. Хорошая. Так что мы решаем с номером?
– Оставьте все как есть. Пусть будет двадцать
седьмой. – Букет незабудок все-таки всучен мне, хоть и со второй попытки.
– Пожалуйста, заполните карточку.
Вот и первое испытание. Если я пройду его успешно, то
Мерседес Гарсия Торрес приблизится ко мне еще на один шаг, встанет на цыпочки и
прижмется щекой к моему плечу – вдвоем не так грустно, не так ли?..
Мерседес – испанка. Espagnole.
Мерседес – танцовщица. Danseuse.
Постоянного места работы у Мерседес нет, она – вольная
птица, libre artiste
[26]
– это все, что я нафантазировала себе о
Мерседес.
Есть еще и паспортные данные. Испанка Мерседес –
обладательница немецкого паспорта! До сих пор я не придавала этому значения.
Если верить паспорту, Мерседес проживает в Нюрнберге.
Рост Мерседес – 170 сантиметров (что почти соответствует
моему собственному росту, становиться на цыпочки Мерседес не придется).
Цвет глаз Мерседес – braun
[27]
(что совсем не
соответствует цвету моих глаз, но, поскольку он неопределенен, то вполне может
сойти и за braun).
Хорошо, что такие мелочи, как рост и цвет глаз, указывать в
карточке не требуется.
Мерседес – великая путешественница, великая завоевательница,
великая гастролерша, человек-ракета, человек-снаряд. В ее паспорте множество
отметок о пересечении самых разнообразных экзотических границ,
североафриканских и южноамериканских, Мерседес бывала на островах, которые, по
моим подсчетам, ушли под воду лет двести назад, паспорт Мерседес действителен
Fur alle Lander/ For all countries/ Pour tous pays
[28]
.
– Это все? – спрашиваю я у девушки, протягивая ей
листок, – как будто сама не заполняла похожие карточки сотни раз.
– Да. Возьмите ключ.
– Спасибо.
– Вам нужно подняться на второй этаж, первый коридор
направо. Вам уже звонили, мадам Торрес. Полчаса назад.
– Звонили?
– Да. Международный звонок.
– Что-то просили передать?
– Какой-то мужчина интересовался, добрались ли вы до
отеля. Он не представился, но сказал, что будет перезванивать..
– Если он перезвонит – переведите звонок на мой номер.
– Хорошо.
…Самое примечательное в ключе, выданном мне
девушкой-портье, – брелок. Это не Эйфелева башня, это – звезда. Страшно
похожая на звезду шерифа из американских фильмов. Такая же
самодовольно-золотистая пустышка из легкого сплава, с черным кругом посередине:
на нем выбито название отеля и его адрес, самая небрежная, покосившаяся,
кое-как нанесенная группа цифр, указывает на номер.
Двадцать семь.
Я стою перед ним, не решаясь войти.
Давай же, Мерседес, смелее! Ты открывала дверь с цифрой «27»
сотни раз!.. О-о, нет! Мерседес – тут ни при чем, это все Сашa, русская. А
Мерседес – испанка из Нюрнберга, то, что я знаю о ней, – лишь плод моего
воображения. Но факт остается фактом: стоит мне только открыть паспорт Мерседес
Гарсия Торрес – как я сразу же увижу свою собственную физиономию.
Номер двадцать семь отеля «Ажиэль» нисколько не похож на
номер двадцать семь отеля «Sous Le Ciel de Paris». Он раза в два меньше, с
одиноким окном, выходящим в малосимпатичный двор. Окно наполовину прикрыто
жалюзи, когда я поднимаю их и распахиваю створки, в нос ударяет запах жареного
лука. Он не имеет ничего общего с запахом цветов, так поразившим меня в начале
знакомства с отелем «Ажиэль».
Запах цветов с одной стороны и запах лука с другой – для
старушки-Европы характерны двойные стандарты, я знала об этом и раньше.
Восемьдесят пять евро в сутки.
Именно такую сумму я должна платить за окно с видом,
полутораспальную кровать, тумбочку при ней, стол, стул, крошечный холодильник и
микроскопический телевизор – судя по дизайну, он собран еще во времена Шарля де
Голля. Или, как сказала бы Мерседес, испанка из Нюрнберга, – во времена канцлера
Конрада Аденауэра.
Доминик мог бы выбрать для девушки своей мечты и что-нибудь
поприличнее, слава богу, что еще есть горячая вода!.. Контрастный душ приводит
меня в чувство и заставляет устыдиться собственных склочных мыслишек о
толстяке. Доминик и так сделал максимум из того, что можно было сделать:
вытащил меня из тюрьмы, снабдил новыми документами и внушительной суммой денег
(впрочем, пока я не знаю, какой именно). И отправил в Париж.
Мне грех жаловаться.
Да и номер не так уж плох. Во всяком случае, он намного
лучше камеры, в которой я провела столько времени. Вытянувшись на кровати, я
лениво принимаюсь строить планы на день. Перво-наперво нужно вызвать
сантехника, чтобы тот подкрутил сливной бачок и поменял прокладку в смесителе,
затем вызвать горничную, чтобы та протерла стекла (пыльные разводы на них
раздражают сверх всякой меры), затем разобраться с запахом жареного лука, уж
слишком он навязчив. И это вряд ли понравится постояльцам, стоп-стоп, Сашa!..
Это не твое дело.
Ведь ты больше не состоишь в штате отеля – ни этого, ни
какого-либо другого. Прежняя жизнь кончилась, а вместе с ней и гостиничная
рутина. Она не утомляла, местами была даже приятной, но неужели ты собиралась
прожить так всю жизнь, Сашa? Да, да, да.
Ну и дура.
Нетрудно представить, чем бы это кончилось, доживи ты до
элегантного возраста charmante petite vieille! Ноги отказали бы тебе в
восемьдесят пять, разум – в девяносто; сойти с ума будучи девяностолетней
обездвиженной старухой – что может быть ужаснее? Ничего, ничего, ничего! Да,
да, да!..
Меня охватывает странное истерическое веселье.
Меня обуревает жажда деятельности. Каким образом
выплескивает бьющую через край энергию Мерседес? В танце. Студия в пригороде
Нюрнберга, сто квадратов, а может – и все двести, Мерседес, сладкой, как
яблоко, нужен простор, закуток-кухня, закуток-спальня, все остальное
пространство принадлежит самбе, румбе, пасадоблю (когда в дом приходят партнеры
Мерседес). И другим, более экзотическим танцам – когда она остается одна. Рядом
с домом Мерседес – железнодорожные пути, электрички снуют по ним туда-сюда, от
этого сотрясаются стены, но Мерседес не обращает внимания на досадные
неудобства. Ранним утром, поздним вечером, ночью – она охвачена стихией движения.
Когда солнце бликует на ключицах Мерседес – лицо остается в тени, когда лунный
свет бликует на запястьях Мерседес – лицо остается в тени.
Так и только так.
Лица танцовщиц всегда пребывают в тени их совершенных тел.
