– Вот как раз поэтому ты оказываешь ему неоценимую поддержку, – сказала Кейт и взяла свою шаль и сумочку. – Я попросила Джона устроить мне еще одну прогулку по городу. Мы здесь уже несколько дней, а я едва знаю, где тут что. Хочешь пойти с нами?
– Не сегодня, милая. Мне хватит новых впечатлений для одного утра, спасибо. – Марта устало присела на диван, вздохнув с облечением. Кейт рассмеялась и еще раз чмокнула мать в щеку.
– Ну хорошо, я скоро вернусь, – энергично сказала она. – Я обещала миссис Шредер помочь ей с ужином.
* * *
Джону Эмори Шредеру, высокому, сильному, крепкому парню, было семнадцать лет, и он был по уши рад прогуливаться по Главной улице в компании с мисс Кейт Бичер. Он еще никогда не видел столь очаровательной особы, особенно сейчас, когда она была в этом светло-голубом платье, подчеркивающем ее фигуру так, как никакая другая одежда, которую носили местные девчонки. Джон, конечно, ни на секунду не обольщался, что Кейт обратит внимание на парня вроде него, но тот факт, что он просто сопровождал ее во время прогулок, заметно повышал его статус в глазах всех Друзей.
– Вот здесь у нас главная улица, мисс Кейт. Вон там, прямо рядом с конюшнями, магазин, там продают всякое-разное, а напротив него – само собой, банк. Там подальше школа, а…
– Погоди, Джон! Пожалуйста, рассказывай мне только о том, где мы идем, иначе я ничего не запомню, – взмолилась со смехом Кейт, сдвигая на затылок соломенную шляпку без полей и подставляя лицо солнцу. Ее мать наверняка не одобрила бы загар, но Кейт это не заботило. Ей не нравилось прятаться. Уже почти наступил июнь, хотя воздух еще был свежим и прохладным, таким непохожим на удушливую теплую погоду, стоявшую в Бостоне в начале лета.
– Хорошо, конечно, – пообещал Джон, покраснев до корней своих рыжевато-русых волос.
Когда они миновали пять кварталов и добрались до конца главной улицы города, Кейт уже знала, где местные женщины покупают галантерейные товары и ткани для шитья, где учатся детишки и куда по пятницам вечером ходят пропустить стаканчик и спустить заработанные деньги мужчины с окрестных ранчо. Они развернулись обратно, и Кейт вдруг подумала, до чего же разумно был спланирован этот городок. Здесь были учтены все потребности жителей, причем все было сделано просто, четко, без излишеств. Улица была чистой, тротуар – крепким, а все люди, попадавшиеся им навстречу, излучали доброту и дружелюбие.
– Давай передохнем немного, – предложила Кейт и провела рукой по скамейке перед галантерейным магазином. Сегодня такой чудесный лень, мне еще не хочется возвращаться в дом.
– Ну… а… ладно, – ответил Джон, внезапно растерявший все слова. Он уселся рядом с Кейт на скамейку и вытянул ноги. Бедный парень несколько раз смущенно сглотнул, но, поняв, что от него не требуется участие в беседе, расслабился! Девушка, похоже, не заметила, что ему стало неловко, и Джон этому мысленно порадовался.
Кейт настолько увлеклась, впитывая каждую деталь: своего нового места обитания, что обращала мало внимания на спутника. Здесь все было совсем по-другому, вплоть до утоптанной земли на улице, рядом с которой они сплели. В Новой Надежде не было мощеных дорог и экипажей; запряженных изящными лошадьми, к которым Кейт привыкла в Бостоне. Их сменили незатейливые повозки с дощатыми бортами и тяжелые лошади, привыкшие тянуть за собой нагруженный фургон с припасами или плотно сидевший в земле пень. Деревянные дома, хотя и строились на совесть, все же были далеки от бостонских каменных, в которых жили Кейт и ее друзья.
Да, в этом месте все было подчинено практичности и пользе, зато здесь Кейт чувствовала бурлящую энергию, которой не ощущалось в консервативной обстановке ее прежнего родного города. Непрекращающийся поток владельцев ранчо и фермеров-поселенцев шел через городок, кто-то нагружал повозки необходимыми припасами, а кто-то наоборот выгружал свои товары. Мужчины перекрикивались друг с другом, заводя лошадей в конюшню или выводя оттуда. Женщины парами спешили по тротуарам с ворохом свертков. Кент охватил волнующий трепет от осознания того, что она стала частью этого непривычного нового мира.
Она проследила взглядом за каким-то молодым ковбоем, который прошел мимо и направился к кузнице, стоявшей напротив. Кейт уже начинала узнавать эту целеустремленную походку и свободную осанку, которой, похоже, отличались все местные мужчины. Наблюдая, как высокий, худой и длинноногий ковбой, одетый в грубую джинсовую одежду, неторопливым шагом идет к загону с лошадьми, Кейт поразилась необычайно гонким чертам сильно загорелого лица незнакомца. Но когда он снял ковбойскую шляпу, чтобы рукавом утереть со лба пот, Кейт неожиданно увидела густые белокурые волосы, перевязанные сзади темной лентой.
– О господи! Это же женщина! – воскликнула она испуганным голосом.
– А? – очнулся Джон. Он почти уснул, пригревшись на солнышке. – Кто?
Пребывая в полном изумлении, Кейт ткнула в направлении незнакомой женщины пальцем, абсолютно забыв, что так делать невежливо. – Вон там.
– А-а-а, да это же Джесси, – пренебрежительно сказал он. – Сегодня утром ее кобыла потеряла подкову, так что она, видать, приехала ее подковать.
Кейт откровенно таращилась на женщину, которая что-то активно обсуждала с кузнецом, поставив одну ногу на нижнюю перекладину забора, огораживавшего загон. На ногах у нее были сапоги. Но еще больше, чем мужская одежда, Кейт поразила кобура на крепком бедре женщины.
– Она носит пистолет! – объявила Кейт. Она никак могла прийти в себя от удивления. Наверное, ей следовало быть вне себя от возмущения, но она была слишком поражена, и все, что ее мучило, было лишь любопытство.
– Ну да, думаю, ей лучше с пистолетом, ведь она ездит в город одна, а по дороге может всякое случиться, – скучающим тоном сказал Джон. – Поселенцы не выносят, когда через их земли едут те, кто держит путь на золотые прииски в Орегоне. Мой отец говорит, что золотодобытчики нарушают договоренности с индейцами. Вот люди и выходят из себя, маршал [3]
повсюду не успеет, понимаешь, – авторитетно заявил парень, повторяя слова, услышанные от отца.
– Да, но… то есть я хочу сказать… кто она?
– Я же тебе сказал. Ее зовут Джесси Форбс. У нее ее ранчо в нескольких милях от города. Дела она ведет хорошо, как все говорят. Кажется, у нее нет никаких помех с продажей лошадей. Хотел бы я прикупить одну из ее лошадок, мечтательно протянул Джон, – но у меня никогда не будет столько денег.
– У нее свое ранчо? – переспросила Кейт с широко открытыми от удивления глазами. – Ты хочешь сказать, она им владеет? – Ну, наверное, раз ее отец давно помер, а она осталась одна-одинешенька.
