– Пожалуйте, судари, в общую, вам сейчас и подадут… А к
пирожкам водочки не прикажете?
– Давай, братец, по рюмочке, – вмешался Борис.
– Пожалуйте в общую: мы вам графинчик отпустим-с, а там
уж сколько выпьете-с…
Когда уселись в относительно чистом месте под неизменно
присутствующей в каждом трактире пальмой, Орест Николаевич вздохнул:
– Вот так время теперь провожу. Жену в прошлом году
схоронил, так от скуки и хожу в трактир да «Пестеля» встречать.
– А почему именно «Пестелю» такая честь? – не
удержался Борис.
– А потому, милостивый государь, что я всю жизнь на
таком же вот пароходе прослужил. Раньше, до «Пестеля», «Димитрий» ходил из
Крыма в Батум, вот там я и был капитаном. Не всем же океанские просторы
бороздить, – добавил бывший капитан обидчиво.
– Что вы, что вы, – заторопился Борис,
одновременно думая, как бы половчее расспросить старого капитана о пассажирах
«Пестеля».
Несомненно, старик обладал наблюдательностью и хорошей
памятью на лица, он мог быть полезен. Принесли водку и закуску.
– А скажите, Орест Николаевич, много пассажиров сейчас
из Батума приезжает?
– Мало, – помрачнел старик, – кому сейчас
ездить-то? Вот раньше многие постоянно ездили… ну да что об этом теперь… –
Он выпил рюмку водки.
– Но есть которые и сейчас постоянно курсируют? Вы их
небось и в лица всех знаете?
– Не только в лица, но и по именам, – гордо
произнес бывший капитан. – Да я вообще полгорода по именам знаю, раз всю
жизнь здесь прожил. Теперь, конечно, много разного люда понаехало, мотает народ
война-то…
– А вот, примерно, в прошлый раз, две недели назад, вы
«Пестеля» встречали?
– А как же! – воскликнул бывший капитан,
оживившись при виде пирожков и графинчика водки. – Вы, Борис Андреевич,
ешьте, не сомневайтесь: здесь в трактире буфетчик хоть и жулик, но пирожки
подают приличные.
Выпили за встречу и за знакомство, после чего Борис вернулся
к расспросам:
– А месяц назад, в позапрошлый раз, вы в порту были?
– За все время два раза пропустил по болезни, а так
каждый раз бываю, такая у меня привычка, – смеясь, ответил капитан
Васнецов.
– А скажите, Орест Николаич, – настойчиво
спрашивал Борис, разливая водку, – не видели ли вы в тот раз такого
пассажира: средних лет, среднего же роста, в черно-белой черкеске…
Борис осекся на полуслове, заметив, как изменилось лицо
бывшего капитана.
– В сыскной изволите служить, милостивый
государь? – спросил он, грозно нахмурив кустистые брови и брезгливо дергая
губами.
– С чего вы это взяли? – фальшиво удивился Борис.
– Меня не обманете, – старик понемногу
накалялся, – сразу вашу породу подлую вижу. Как посмели ко мне подойти?
Чтобы Васнецова – в доносители? Человек! – крикнул он громко. –
Сколько с меня?
Борис успокаивающе махнул рукой буфетчику: не спеши, мол,
братец, мы еще посидим и водки выпьем, – потом не таясь посмотрел твердо в
сердитые глаза старика.
– Сядьте, Орест Николаевич, и не нужно так
беспокоиться. Я вас ничем не обидел, а вы сразу – в крик. В сыскной я не служу,
и вы со своей наблюдательностью могли бы это заметить. Разве похож я на филера?
Старик засопел сердито, но промолчал.
– Вы же пошли со мной в трактир, значит, посчитали
порядочным человеком? – продолжал Борис.
– А зачем вы… интересуетесь, – обиженно бурчал
старик.
– Дело у меня есть, это верно, – согласился
Борис. – Никого я не выслеживаю и доносить ни на кого не прошу. Только
скажите мне, видели вы в тот раз описываемого мной человека?
– Видел, он был в числе палубных пассажиров. –
Старый капитан отвернулся.
– Ну вот, я вам скажу, что через сутки его убили. Вы
можете это проверить: на следующий день в «Симферопольском курьере» было
сообщение, что в гостинице обнаружили его труп. Так вот, если я отыщу его след,
если узнаю, с кем виделся и говорил накануне, то, возможно, найду и его убийц.
Вы ведь согласны, что убийцу нужно найти и наказать?
– Согласен, – вздохнул старик. – Но я мало
чем могу вам помочь. Видел я того человека мельком и, куда он пошел, сойдя с
парохода, не заметил, потому что в тот день в порту разгорелся грандиозный
скандал. Есть тут у нас одна барынька… Анна Евграфовна, – капитан помолчал
неодобрительно, – уж очень суровая… Все не по ней, что ни сделать. Но –
княгиня, так что все ее боятся. Прибыла она тогда из Батума, родня у нее там,
так она раза два в год норовит съездить, погостить. Те-то, конечно, не очень
зовут – не такое сейчас время, чтобы гостевать, но Анна Евграфовна уж раз
решила, то непременно поедет. И вот как раз она тем рейсом обратно прибыла. А
надо сказать, что вещей у нее всегда тьма-тьмущая, да собачка, да две
приживалки… в общем, компания приличная. И тут вдруг, – Орест Николаевич рассмеялся, –
попался собачке этой котище портовый. Не то он мимо пробегал, а она давай из
корзинки тявкать, не то другое что, но только такой скандал случился! Анна
Евграфовна дама с характером, а тут такой повод. До начальника порта дошло бы,
но приживалке одной плохо стало, побоялись, что помрет тут на месте от страха.
Они все и уехали, коляска Анну Евграфовну ожидала. В суматохе все пассажиры
разбежались. И знаете, что я заметил? – Старик хитро прищурился. –
Определенно в этом деле не обошлось без вашего знакомца Васьки. Ну, того,
который в карман-то к вам залезал. Все время он там поблизости вертелся, и уж
очень глазенки у него блестели…
Посидели еще немного, разговор перекинулся на всякую
всячину. Капитан, выпив, как все старики, погрузился в воспоминания. Борис,
улыбаясь и машинально поддакивая, раздумывал над его словами. Ничего больше
старик не вспомнит про Махарадзе. Он подтвердил только то, что второго августа
Махарадзе сошел на берег в числе других пассажиров.
Борис подумал еще немножко и, распрощавшись с капитаном,
отправился на рынок искать Ваську-воришку. Нельзя сказать, что он сильно
рассчитывал на то, что мальчишка вспомнит пассажира в черно-белой черкеске,
просто он совершенно не представлял себе, что делать дальше, потому что след
Георгия Махарадзе затерялся.
Борис неторопливо прохаживался между рыночными торговками,
прицениваясь где к необъятному кавуну, где – к истерично визжащему молочному
поросенку, заранее чувствующему скорую свою кончину и посмертное торжество
посредине стола, в звездочках укропа и с яблоком в невинном рыльце.
– А вот, барин, не надо ли творожку свежего, сметанки?
– Панычу цыбули не треба? Може, бульбочки? А канталупа
гарнэнька?
– А вот, гаспадын хороший, не желаем чурчхели?
Бахлава-бузинаки! Вай, хорош!
Борис где отшучивался, где отмахивался, где пробовал кусочек
приторной восточной сладости или кисточку душистой резкой черемши,
прислушивался к разноязычному базарному гвалту и внимательно посматривал по
сторонам – пониже основной человеческой массы, отыскивая своего малолетнего
вороватого знакомца Ваську. У старой грузинки, до самых глаз закутанной в
черное, несмотря на жару, он купил кулек козинаков и четыре сладкие сосульки
ореховых чурчхел, после чего продолжил свой неспешный рейд, помаленьку отщипывая
жесткие приторные кусочки.
