– Правда?
– Чистейшая.
– Но тогда… Тогда ведь придется ждать следующих обстоятельств, как ты говоришь? Ну таких, чтобы можно было двигаться вперед вместе с ними.
Я пожал плечами.
– А если они не возникнут? Ведь они могут не возникнуть? – срывающимся голосом предположил демон.
– Всякое бывает.
Лус снова наморщила лоб, задумываясь, а потом решительно подняла подбородок:
– Вот это уже точно слишком рискованно!
– Как знаешь. Я просто хотел сказать, что по меньшей мере половина твоего будущего зависит от тебя одного.
– Половина работы… – переиначил мои слова демон. – Ее же легче сделать, чем целую?
– Конечно.
– Ну тогда… – Лус поднялась на ноги и подошла ко мне. – Не будем медлить, пока обстоятельства не передумали.
А до меня только теперь дошло, что должно случиться дальше.
Ну да, без помощи охотника на демонов другого способа рассоединить человеческое тело и демонический дух не существует. Пиявки были в этом смысле хороши всем, только на выходе давали два трупа вместо…
Вместо одного, которого, похоже, не избежать.
– Она умрет.
– Давай верить в обратное? – предложил демон. – В конце концов, чего она тогда пожелала, помнишь?
О да, эти несколько слов невозможно забыть.
– Она пожелала жить для нас.
– Именно! Жить ради наших желаний. А разве мы хотим ее смерти? Девушка все еще где-то здесь. – Лус положила ладонь на грудь. – Я чувствую. И когда уйду, она просто займет прежнее место. Обещаю, я буду желать и этого тоже. Так сильно, как только смогу!
– Еще сильнее, чем сможешь, – попросил я, покидая кресло.
– Если все получится… Когда все получится, я найду способ прислать тебе весточку.
– Зачем?
– Чтобы сказать спасибо.
– А чем плоха эта самая минута?
Лус улыбнулась, сверкнув угольками глаз:
– Тем, что благодарность окажется заслуженной только наполовину.
* * *
Девичьи черты были настолько мелкими, что моя ладонь легко накрыла большую часть лица, плотно закрывая и рот, и нос. К чести демона, он не терял самообладания до последних мгновений. Только когда воздуха в легких совсем не осталось, тонкая фигурка встрепенулась, потянулась, словно собираясь побороться за жизнь, но в следующее мгновение обмякла, повиснув на моей руке.
Наверное, не надо было позволять ему уходить вот так: легко, быстро, оставляя незавершенным… А собственно почему? Он ведь сделал свое дело. Достиг цели, к которой его вынуждали стремиться. Пыль остальных забот осела на его сапогах лишь по дороге к тому единственному заданию, что тяжким грузом висело на совести.
Он все равно не мог окончательно решить, уничтожать ли человеческие тела своих соотечественников насильно или положиться на то, что демоны смогут поступить разумно и рассудительно. Впрочем, оно и понятно. Все-таки соседи. Знакомые. Почти родственники. Чтобы резать глотки своим, надо иметь привычку. А вернее, раз и навсегда разделить мир на себя и всех остальных.
Пусть уходит. Бож ему в помощь. И Боженка, конечно. Тесный строй плечом к плечу хорош для защиты, нападению же требуется как можно больше простора, и теперь он у меня есть. Так много, что сердце в груди захлебывается…
Я не знал точно, сколько ударов пульса нужно выждать. Для помутнения сознания требовалось немного, но вот для того, чтобы демон смог беспрепятственно покинуть тело… От меня не зависело ничего. Всю работу должен был выполнить тот, кто хотел вернуться домой. И когда, для верности добавив к ожиданию еще одно мгновение, я отнял ладонь от лица девушки, можно было только надеяться, что дело сделано.
Заставить Лус снова дышать оказалось несложно. Она ведь вообще была очень послушной девочкой благодаря стараниям названого отца. Я уложил ее на постель, а сам вернулся в кресло, откуда наблюдать за мерно приподнимающейся и опадающей грудью было несравнимо удобнее, чем с края постели.
Я не хотел спать, наоборот, чувствовал, что каждая пядь моего тела звенит струной нетерпения, но, когда на улице забрезжил рассвет, а из окна пахнуло лавандой, веки вдруг неудержимо потянулись друг к другу.
Чего-то похожего и следовало ожидать, учитывая многообразие и изобретательность рецептов, по которым варились зелья в глубоких подвалах Цепи одушевления. При мне не было ничего из необходимых противоядий, зато имелась свеча, толстая, с жирным фитилем, пламя которой жадно лизнуло мою ладонь, соскользнувшую с подлокотника кресла. Боль ожога вкупе с отвратительным запахом паленых волос прогнала дурман насильственного сна быстрее, чем можно было надеяться, но убийца все-таки успел за эти мгновения пробраться в комнату.
Он стоял возле кровати, чуть склонившись над Лус, все еще дремлющей в беспамятстве. Молодой, бритоголовый, как и его товарищи, только в отличие от них выглядящий чуть более приспособленным к драке, и последнее обстоятельство меня крайне обрадовало.
– А ты не прост, – заключил пришелец, оценив мою свечную предусмотрительность. – Знаком с нашими уловками?
– Было время изучить.
– Только тебе это не слишком помогло. Вернее, тебе-то помогло, а вот твоей подруге… – Он многозначительным кивком указал на девушку.
Я перевел взгляд в указанном направлении. Снова посмотрел в глаза бритоголовому:
– А разве ей что-то угрожает?
– Хочешь сказать, у меня нет оружия? Зато есть кое-что получше! Узнаешь?
Скрученные стебли, вынутые из-за пазухи? Конечно. Не поручусь, что это те самые пиявки, но вряд ли пришелец явился бы сводить счеты, вооружившись подделкой, а не оригиналом.
– И что с того?
– Видел, как они действуют? Всего лишь минута, и твоя подруга будет годиться только на чучело. Если хочешь, могу подсказать, чем его лучше набить.
Смешно. Правда смешно. Хотя… Либо это оторванное Звено не умеет видеть различия между человеком и одержимым, либо намерения демона по имени Конран провалились. Впрочем, мне-то какая разница? Меня заботит совсем другое.
– Чего скалишься?
А я-то тешил себя надеждой, что улыбаюсь!
– В этой девушке больше нет демона.
Мое заявление смутило бритоголового, отчасти подтвердив первую версию. Но он поступил так, как и собирался. Разве что пожертвовал впечатлением, которое хотел произвести, подольше мучая меня угрозами.
– А вот сейчас посмотрим!
Стебли-пиявки шлепнулись на грудь Лус. Пришелец даже придавил их ладонью. Для надежности.
Это был момент истины, что называется. Момент, определяющий дальнейшие обстоятельства. Обычно такие развилки событий заставляли меня испытывать определенное волнение в предвкушении действий. А еще нетерпение и желание поскорее узнать, верную ли ставку я сделал. Но сегодня все происходило иначе.
