– Извольте поторопиться, – вдруг добавил Цапель, и тон его голоса заметно понизился.
В обычное время подобный сигнал призывал быть готовым к началу действий, сейчас же…
Керр охотно поднялся на ноги, стряхивая со штанин соломинки, и сделал ровно столько шагов, чтобы оказаться немногим дальше, чем на одной линии с Кифом.
– Не дури.
До двери прошептанные слова не должны были долететь, а вот до слуха того, кому предназначались, добрались беспрепятственно, в этом золотозвенник был уверен.
– Шагайте!
Керр выполнил приказ, ступая под низкие своды узкого коридора. В таком двоим людям было не разминуться, не задевая друг друга, но и здесь не обходилось без стражников, молчаливо замерших в нишах по обе стороны через каждые двадцать шагов. Впрочем, эти люди находились на своих постах вовсе не для того, чтобы бросаться в погоню за беглецами: их задачей было опускать решетки, многократно перегораживающие проход, и… оставаться на месте, потому что путей к отступлению предусмотрено не было. В каком-то смысле именно эти несчастные и являлись настоящими узниками самых глубоких подземелий Наблюдательного дома, тех, что уходили далеко-далеко от стен угрюмого здания.
Первый раз попав сюда еще в самом начале службы, Керр задавался вопросом, как долго человек может выносить бесконечное бдение в полутьме, способное в любой миг закончиться гибелью. Потом перестал, особенно познакомившись с действием некоторых зелий, сваренных исключительно для употребления безымянными стражами.
– В коридоре ничего не предпринимаем, – торопливо шептал Киф, выбирая момент, когда оказывался примерно в серединной трети расстояния между нишами. – Но на выходе будьте готовы… Ко всему, что может случиться.
Золотозвенник очень хотел повторить предупреждение, произнесенное еще в камере, но сейчас слова улетели бы вперед вместе с потоком воздуха, разогнанного особыми насосами, позволяющими беспрепятственно дышать глубоко под землей. Поэтому пришлось ждать, пока коридор, медленно приподнимающийся на всем пути следования, закончится круглой площадкой с куда более широко разнесенными друг от друга стенами. И одной-единственной дверью.
Здесь просто обязаны были быть устроены наблюдательные глазки и всевозможные слуховые устройства, но это было и последнее место, пригодное для разговора, а значит, приходилось рисковать. Керр шагнул назад, едва не наступив на носки сапог своего конвоира, и шепнул еще раз, молясь и надеясь, что движение губ останется незамеченным:
– Только по моему приказу.
Сзади раздалось быстро стихнувшее возмущенное сопение, и золотозвенник удовлетворенно улыбнулся.
Он мог бы многое сказать Кифу, но не был уверен, что тот поймет поведение своего бывшего наставника. Керру было плевать на камеру, полутемные голодные сутки и все остальное. Но то, что прячется за закрытой дверью…
О, он готов был дорого заплатить, чтобы заглянуть туда! Отдать жизнь, да и вообще отдать все что попросят, только бы удовлетворить свое любопытство. А самое главное, чтобы удостовериться, что все предыдущие шаги, в том числе и сделанные в глухой тишине узкого коридора, вели в верном направлении.
– Ну что же они тянут…
Керр, в отличие от своего сопровождающего, предпочитающий без надобности не сотрясать воздух словами, усмехнулся.
Конечно, тянут. Не могут иначе. Дверь открывается с помощью давления воды, а раз длинноносый совсем недавно проходил через нее, запорные сосуды могли и не успеть вновь наполниться до нужной отметки. Впрочем, Кифу простительно не знать таких тонкостей: даст Бож, это будет его первое и последнее посещение подземного лабиринта.
Еле уловимое шипение прозвучало ровно за вдох до того мгновения, как менее выдержанный из двоих золотозвенников мог решиться на совершение глупостей. Створки разъехались в разные стороны, и Керр невольно зажмурился, встретив взглядом дневной свет.
Все входы в подземелье, как правило, располагались в тихих уголках столицы: неприметных домах с обширными и малоухоженными садами, глухих кварталах, граничащих с крепостными стенами, и прочих укромных местах, где жило мало людей и могло оказаться еще меньше любопытствующих зевак. Но имелись и исключения, выводящие прямиком на третий этаж одного из особых крыльев Наблюдательного дома.
За дверью не оказалось ни одной живой души, только комната с высокими окнами, за которыми вовсю светило солнце, подбиравшееся к зениту, но даже Киф, явно предполагавший встретить здесь внушительную охрану, не успел удивиться или заподозрить неладное. Дверные створки, находящиеся по правую руку от золотозвенников и выглядящие вполне привычно по сравнению с предыдущими, услужливо распахнулись, и голос, должно быть еще в материнской утробе привыкший командовать, велел:
– Входите!
Вот оно. Сейчас все выяснится. Сейчас все решится…
Нетерпение качнуло Керра в сторону открывшейся двери, но полного шага не получилось: плечо хрустнуло под цепкими пальцами длинноносого.
– Я не смогу вытащить тебя оттуда.
– Знаю.
– Но из этой комнаты еще можно уйти.
– Знаю.
– Ты сказал: только по твоему приказу. Так приказывай!
Золотозвенник улыбнулся, одновременно радуясь и печалясь тому, что Киф не видит сейчас его лицо.
– Мне нужно быть там.
– Ты понимаешь, что, скорее всего, не вернешься?
Он понимал и это, и многое другое. А еще лучше он знал, что будущее имеет значение только для божественных наблюдателей, глядящих на мир с небес, а человек должен жить настоящим. Керру нечасто удавалось применять это простое наблюдение к собственной жизни, но сейчас именно оно оказалось бы как нельзя кстати.
– Я все еще жив, верно?
– Это может закончиться в одно мгновение.
– Любая жизнь когда-нибудь кончается.
– Ты хочешь умереть? – недоуменно и слегка обиженно спросил откуда-то из-за спины Киф.
– Конечно нет. Я всего лишь хочу кое-что узнать.
– И кому будет нужно твое знание, если оно исчезнет вместе с тобой?
– Оно нужно мне, парень. Мне. Больше всех других. Ты поймешь. Когда-нибудь.
Эти слова вряд ли что-то объяснили длинноносому, но тот разжал пальцы, буркнув:
– Делай как хочешь.
И Керр, отправляясь навстречу уже порядком заждавшемуся настоящему, снова улыбнулся. Потому что впервые за многие годы и в самом деле поступал именно так, как того хотел.
* * *
Можно сказать, зала была пуста: два человека и одно кресло на голых каменных плитах только подчеркивали ее внушительные размеры, но не наполняли собой и сотой части неожиданно огромного пространства, скрывающегося за скромной дверью.
Стражи при входе не наблюдалось, однако, стоило Керру перешагнуть порог, створки захлопнулись, отрезая путь к отступлению. Надо сказать, не единственный: далеко впереди виднелась еще одна дверь, правда, до нее еще нужно было добраться, а золотозвеннику почему-то не верилось, что подобное намерение будет легко осуществить. Даже если люди, присутствующие в комнате, не станут мешать.
