– Пытался?
– Как мог. Но оказалось, что стараний мало.
– Ты умеешь драться.
– Я – да, – согласился демон. – А вот это тело… Оно не создано для борьбы. Ни в малейшей степени.
– Но разве, когда вы получаете власть в свои руки, этого недостаточно, чтобы…
Лус снова открыла глаза. Виновато-печальные.
– Я не могу воспользоваться тем, чего нет. Ты воин, и потому наши силы объединились. А девушка… Ее тело послушно, это правда. Но что толку в послушании, если рука слишком тонка и хрупка, чтобы удержать оружие?
Занятно. Значит, успех исполнения того или иного желания зависит не столько от могущества демона, сколько от того, обладал ли сам человек до того необходимой силой, смелостью, знаниями и всем прочим? Со мной все понятно: мне нужно было остаться в живых, и я не гнушался запачкать руки в крови, добиваясь поставленной цели. А как насчет других одержимых?
Первым, кого я встретил, был недалекий пастух, помешавшийся на сказках о героях. Силы у него точно было хоть отбавляй! Прибоженная, захотевшая стать целой? Она точно знала, что мужчине нужно от женщины, и в этом был ключ к успеху. Проповедник в Катрале? Он и без участия демона умел своими речами зажигать и гасить любые страсти. Да даже тот садовник, грезящий о самом нежном в мире горошке, он ни за что не смог бы исполнить свое желание, если бы не умел копаться в грядках.
Что же получается? Да-йины лишь усиливают то, чем уже обладает человек? Не привносят ничего нового, лишь помогают прорасти давно посаженным семенам?
Выходит, так. Но сколько же тогда семян затаилось в охотнике за демонами? Подумать страшно.
И все же необязательно ждать чуда, чтобы постараться чего-то достичь. Есть и другие пути, долгие, скучные, тяжелые, запутанные, но способные привести к выбранной цели. Девушка не умела драться? Пусть. Она молода, не отмечена никакими недугами. Она – отличное поле для нового урожая.
– Ты еще сможешь ее научить. Это трудно и потребует времени, но вполне возможно.
– Да. Не спорю. Вот только… – Взгляд Лус сверкнул красноватыми искорками. – Я не хочу менять ее под себя.
Комната, заставленная диковинными устройствами. Тело, опутанное стеблями несуществующего растения. И девушка, испуганная, но не отступившая от своего намерения, потому что наконец-то узнала, что ей делать…
– Она не была бы против.
– Наверное. Ведь она пожелала жить для нас. Но…
– Есть что-то еще?
– Мои соотечественники называют вас куклами. В самом деле, ваши тела послушно следуют нашим приказам, когда желание исполняется. Мы как будто дергаем за ниточки, и вы поступаете так, как угодно нам. Но переделывать кукол вправе только кукольник. Тот, кто уже однажды их создал, а вовсе не мы.
Создатель? Один на всех или у каждого свой? Меня создавали мужчина и женщина, и подозреваю, что в решающий миг творения они не думали, ни каким я буду, ни каким они хотят меня видеть. Может быть, потом, по истечении лет, одни ожидания отпали сами собой, другие только-только народились, но в ту ночь или день, когда я начал свой путь по жизни, не было запретов и лекал. Ни единого.
Каждый из нас начинается точно так же. Но почему же тогда, становясь полновесной частью мира, мы начинаем безжалостно кроить себя по разным образцам? Почему не сохраняем свои первородные черты?
– Так думаешь только ты.
Голова Лус качнулась, словно протестуя против моего вывода:
– Может быть, те, кто пришел сюда до меня, просто не успели над этим задуматься. Или не захотели. Но как знать, вдруг мы можем покидать ваши тела только в миг смерти именно потому, что пытались их изменить? Вдруг если бы не трогали, а довольствовались тем, чего хочет сам человек, приютивший наш дух, то смогли бы уходить и приходить по собственной воле? Встречаться и расставаться по взаимному согласию?
Мир, населенный одновременно людьми и демонами, гуляющими сами по себе? Исполнение желаний не потому, что тебя заставляют это делать, а потому, что ты этого искренне хочешь?
Сказка. Чудесная, но все-таки сказка. Ни одна из сторон не пойдет на уступки. Ни одна не рискнет проявить слабость и опустить оружие. Человек, поймавший синюю звездочку, может желать чего-то прекрасного и доброго, особенно если не знает о том, что держит в руках. А вот демон…
– У тебя был выбор? Тогда, в самом начале? Или потом?
Веки Лус устало смежились.
– Нет. Вернее, он был, но все происходило так, что я не мог увидеть другой путь. Меня заставляли подчиняться, и я подчинился. Не добровольно. Вынужденно.
Наверное, на моем лице отразилось недоумение, и демон продолжил свой рассказ:
– Это похоже на водоворот, из которого невозможно выплыть. И чем больше барахтаешься, тем больше разбиваешься в кровь. Тебя тянет куда-то вглубь. На дно, если оно вообще достижимо. И это страшно, особенно в первый раз. Кажется, что, как только перестанешь бороться, навсегда себя потеряешь. Но теперь я думаю, что, если не сопротивляться, а, наоборот, нырнуть туда, к источнику желания, все может произойти по-другому.
– Человек и демон сольются воедино?
– Почему бы и нет?
– И что получится?
– Что-то отличное от нынешних, как вы их называете, одержимых.
– Лучшее?
– Не знаю. Но другое. Совсем другое.
Он снова положил голову на подушку, устремляя взгляд в полог, натянутый над коляской.
Желтоватое полотно, местами протертое до полупрозрачности, вымоченное в смеси жира и воска, чтобы не пропускать внутрь капли дождя. Простое. Привычное. Скучное, как и большинство вещей вокруг. Неизменное по своей сути, потому что можно взять другую материю, поиграть с количеством и составом пропитки, но назначение останется прежним: защита от воды и пыли. Но если…
– Вы можете менять не только людей.
– Как это? – покосился на меня демон.
– Давешний садовник, угостивший нас вином. Помнишь горошек, который он нам показывал?
– Да. Странное растение. Несуразное.
– Оно спасло мне жизнь.
– Каким образом?
– Высосало яд из моей крови. Оказалось не просто растением, а кое-чем большим. Живым существом, способным на поступки.
– Бред, – возразил демон.
– Если бы! Твой приятель поливал свой садик не одной только водой, поверь. А жидкости тела одержимого, даже покидая его, сохраняют в себе особые свойства. Дар изменения. Когда вы приходите в наш мир, вы приносите с собой не просто исполнение желаний. Вы меняете то, до чего дотрагиваетесь. Творите чудеса.
– Жутковатые чудеса.
Видимо, мы оба вспомнили одно и то же. Дерево, скрещенное с человеком. Но если черты Лус брезгливо скривились, то меня посетили совсем иные чувства.
