– Разные. Главное, невозможные без вашего участия.
– К чему ты ведешь?
Я давно должен был это сказать. Сразу после выхода из портала, но события, нанизывающиеся одно на другое, все никак не давали передышки, и, наверное, теперь разумнее было бы помолчать, оставив все решения при себе…
Наверное. Если бы не одна трудность.
Меня не пугала необходимость лгать, тем более врагу, но мы были нужны друг другу. И сейчас, и в ближайшем будущем. А идти вперед по дороге, вымощенной враньем, – последнее дело. Лучше уж раз и навсегда разойтись по разным лагерям.
– Если демоны уйдут из нашего мира, мы больше никогда не увидим чудес.
Напряженный взгляд переместился с полога на мое лицо.
– Хочешь сказать…
– Если я могу помешать их уходу, то сделаю это. Обязательно.
* * *
Сначала мне показалось, что он всхлипнул. Или гневно фыркнул. И только вдох спустя по коляске разнесся звонкий заливистый смех. Девушки так не смеются, сотрясаясь всем телом и широко раскрывая рот, и, пожалуй, именно сейчас посмотрев на Лус, можно было бы заподозрить неладное. К счастью, мы обошлись без посторонних зрителей, а приступ веселья быстро закончился, хотя алые смешинки из карих глаз никуда не делись.
– Я тебя развеселил?
– И весьма!
– Может, объяснишься, что заставило тебя ржать?
Он снова фыркнул, давясь смехом, но на сей раз удержал свои чувства в узде. И ответил, всего лишь улыбаясь:
– Твоя честность.
Никогда не полагал это свойство человеческой натуры смешным. Скорее, вредным. Вылезающим на линию фронта в самый неподходящий час и портящим любую хорошую игру. Впрочем, играть с демоном в мои планы точно не входило, стало быть, бояться за исход партии не нужно. Исход, благоприятный хотя бы для меня.
– Считай то, что я сказал, предупреждением.
– Я понял, – качнулась белокурая голова. – И просто обязан сказать тебе спасибо, но… Не скажу.
– Почему? – поспешно переспросил я, надеясь, что мой вопрос прозвучал не слишком обиженно.
– А ты как думаешь? – подмигнул демон. – Мы вроде отправились спасать моих соотечественников от ужасной участи провести вечность в заточении, и один из нас вдруг меняет свое решение. Ровно наоборот всему, о чем договаривались.
– Я ведь мог солгать. И тогда, и сейчас.
Губы Лус изогнулись в лукавой улыбке.
– Думаешь? Сомнения были написаны у тебя на лице давным-давно. Едва ли не с момента нашего разделения. Я знал, что когда-нибудь ты разберешься во всем. И ждал этой минуты.
За окном разгоралось лето, а мои виски вдруг застудил сырой осенний ветер.
Значит, ничего не изменилось? Значит, все пережитое и прожитое, все ошибки и подвиги так и не совершили главного? Я не стал другим ни на волосок?
Мои намерения ясно читали все и всегда, это верно. В Сопроводительном крыле мне с грехом пополам еще удавалось прятаться за маской безучастности, но, как только она слетела с моего лица, я стал поистине открытой книгой для каждого, кого встречал на своем пути. Можно было простить присутствие чужого носа в собственных мыслях Натти или тому же Керру, людям намного более опытным, чем я сам, однако сейчас-то напротив меня сидит юнец, научившийся в своей жизни по ту сторону мира разве что прилично драться, и заявляет, что знал обо всем с самого начала?!
Я не изменился. Ни капельки. Я такой же, каким был. И это…
Приступы удушья посещают человека либо в минуты горя и страданий, либо в минуты радости. И все же я не стал решать, первое или второе вдруг навалилось на меня, а помог дыханию задержаться еще дольше, чтобы потом первый же глоток воздуха ударил в голову, как хмельное вино.
Я не изменился, а значит, смогу пройти по любой дороге. Потому что буду знать, как делать каждый шаг.
– Мне следовало промолчать? – спросил демон, и в девичьем голосе прозвенели нотки тревоги.
И продлить мою пытку на неопределенное время?
– Нет. Ты все сделал правильно.
– А мне на мгновение почудилось совсем другое.
– Не обращай внимания. Все хорошо. И теперь, когда я сказал, что надумал…
Лус грозно скрестила руки на груди:
– Не надейся. Я от тебя все равно не отойду ни на шаг.
– Да я, собственно…
Это было бы слишком просто. И слишком чудесно. Нет, путь впереди еще долгий, это я могу заявить, даже не обладая даром предчувствия. Может быть, бесконечный, если задуматься, сколько демонов принесла с собой последняя Ночь синих звезд. А еще корыстно хочется верить, что не все из них погаснут, когда…
– Хочешь оставить в своем мире чудеса? Пожалуйста. На здоровье. Я буду только за.
Врал ли он мне сейчас? Это было возможно хотя бы потому, что наши силы слишком разнились. Я легко мог уничтожить его. Да, ценой гибели девушки, пожертвовавшей собой ради нашего благополучия. И пусть она не знала, на что идет, выбирала по доброй воле, не иначе. Лус сделала свой ход, последний в партии, и передала право продолжать мне. Демон зря напомнил ее последние слова. Очень зря. Они заранее оправдывали все, что я мог совершить. И если бы пришлось…
Но если он подозревал, каков в итоге будет мой выбор, почему все-таки остался? Почему не сбежал в другое тело, более приспособленное для сражений? У него был такой шанс. Не однажды. Неужели пожалел бедняжку? Или любовь к призраку племянницы пересилила жажду выжить?
Нет. Нет. И еще раз – нет. Жаль, что я не могу читать в его душе так же легко, как он читает в моей. Но зато я всегда могу предположить:
– Ты тоже изменил свое решение.
Ладошки Лус хлопнули друг о друга.
– Молодец! Догадался. А я уж боялся, что придется много и скучно говорить.
Говорить, может, и скучно. А вот слушать бывает весьма интересно.
– Считай как хочешь, но я жду объяснений.
Демон не стал упираться:
– Первый уроженец Дайи, которого я встретил в вашем мире, не был моим приятелем или даже просто знакомым. Его имя гремело в далеком прошлом, еще до моего рождения. Но все, что мне рассказывали о Себерро Рене, вызывало только уважение, потому непонятным было его желание однажды войти во «врата мечты». Но еще более странным оказалось нежелание возвращаться.
– Погоди, а где ты его встретил?
– В Катрале. В подвале хорошо известного тебе дома. Бывший верховный бальга, с почестями похороненный своим сыном, на самом деле был тогда все еще жив. Потому что носил в себе демона. И очень разговорчивого, надо признать.
Так вот откуда взялся да-йин, в конце концов попавший к прибоженному! Кто бы мог подумать! Иакин Кавалено, конечно, никогда не слыл доброй души человеком, но сделать собственного отца узником…