– Они стали реальностью. Устройство для вытягивания из демона его силы уже существует, и я испытал его действие на собственном опыте.
– Неужели? Но вы все еще находитесь здесь и прекрасно себя чувствуете! – съязвил сосед жемчужной маски.
– Мне повезло. Человек, в теле которого я тогда находился, помог мне уцелеть.
– Человек? – переспросили многие, и почти все с ярко выраженным сомнением.
– Да, человек. А еще раньше он сделал то, о чем я его попросил. Выполнил мое желание.
Теперь загомонили все, но в общем гуле отдельных слов было почти не разобрать.
– Может быть, только поэтому я и стою сейчас перед вами. Потому что тогда случилось настоящее чудо. Не такое, которое обычно творят демоны. Чудо наоборот. И то, что оно стало возможным, лишний раз доказывает: люди не слабеют со временем, а обретают все больше и больше сил. Они уже научились побеждать нас, и очень легко. Скажу больше, в этом городе совсем недавно погибли двое одержимых, как раз отдав свою силу без остатка.
– Как? Кто? Невозможно!
– Убийцу удалось схватить, орудие убийства уничтожено, но появятся и другие. Обязательно появятся. Сражение уже началось, и нам его не выиграть. Хотя бы потому, что с каждой нашей потерей люди неизбежно будут становиться только сильнее.
– Вы нарисовали страшную картину, эсса, – заметил толстячок в красной маске. – Но разве она близка к истине? Почему мы так легко берем верх над людьми, не приходило в вашу прелестную головку? Потому, что люди всегда действуют поодиночке!
– Как и мы, – добавил девичий голос.
– Да, как и мы. Но один на один любой из нас сильнее человека, а в таком деле, как обретение могущества, нет друзей. Никто из них не приходит ловить синюю звездочку в компании приятелей, не так ли? Значит, нам ничто не грозит. Ни сейчас, ни потом. Хорошо, допустим, они вытянут эту, как вы ее называете, эссенцию. И что дальше? Да просто передерутся за право ее использовать! Это же очевидно.
– Не все люди этого мира одинаковы, – возразил демон по имени Конран.
– Возможно, – осторожно согласилась красная маска. – Но один человек не сделает того, для чего потребна объединенная сила многих. Не сможет.
– Но то, что сможет, он сделает.
Лус не подняла взгляд вверх, скорее даже опустила, но мне почему-то показалось, что она смотрит прямо мне в глаза.
– Да, упрямцы обязательно найдутся. Но других, завистливых и жадных, всегда будет намного больше.
– Завистливых и жадных? Конечно. Таких, как в этом зале, всегда будет больше, чем тех, кто исполняет свой долг, несмотря ни на что.
– Это можно считать оскорблением? – осведомился некто, прячущий лицо за синим шелком.
– Это правда, от которой вы когда-то сбежали и продолжаете бегать до сих пор, – бесстрастно произнесла Лус. – Но мне нет никакого дела до ваших пороков. Я пришел сюда предупредить об опасности, и только. Вы можете вернуться или оставаться, как пожелаете. Но, если останетесь, рано или поздно погибнете.
– Рано или поздно? Когда же? Через год? Через десять лет? А может, век спустя? Они еще долго будут оставаться беспомощными, здешние куклы, если не объединятся. Ведь если даже их собственный правитель неспособен заставить народ думать и действовать как единое целое…
– Как пожелаете, – повторил демон по имени Конран, спускаясь на ступеньку вниз. – Как пожелаете.
Но туфельки Лус так и не коснулись паркета: на пути девушки встал один из одержимых. Он небрежным движением снял свою маску, бросил на пол и брезгливо встряхнул пальцами.
Вот уж в ком уверенности точно было с избытком! Немолодой, держащийся с достоинством, которое не возникает само по себе и не нарабатывается тренировками, этот мужчина одним только видом внушал к себе почтение. И судя по тому, что в зале раздались возгласы узнавания, встречался с соотечественниками не только во время подобных собраний.
– Мы должны поклониться этой отважной девушке. Все мы.
Он произнес это совершенно серьезно, а для тех, кто мог усомниться в искренности сказанного, опустился на левое колено, склоняя голову перед ошеломленной Лус.
– Немногие на вашем месте даже подумали бы о том, что вы заявили открыто и прямо. Примите мое восхищение, эсса.
– Любезный Логр, вы, конечно, были любителем странных представлений еще дома, иначе не связались бы с теми сумасшедшими молельщиками, но, право слово… это уже переходит все границы! – возмутилась красная маска. – Мы благодарны, да. Но опасность, о которой говорилось, преувеличена. К тому же ряд высказываний…
– …был правдив как никогда, – закончил фразу одержимый по имени Логр, поднимаясь с колена и с явным сожалением оглядывая зал, не последовавший поданному примеру.
– Мне бы не хотелось думать, что вы выжили из ума, хоть и находитесь в этом мире дольше, чем многие присутствующие здесь, – сказал толстячок, явно раздосадованный происходящим. – Мы ведь собрались, чтобы…
– Чтобы в очередной раз похвастаться своими непотребными деяниями? Извольте. Мне тоже есть о чем рассказать. Например, о том, что нынешнее собрание моими стараниями уменьшилось на двух участников. Впрочем, – одержимый вновь перевел взгляд на Лус, – их места нашлось кому занять. И пожалуй, по достоинству.
– Позвольте, позвольте! – взвилась красная маска. – Вы хотите сказать…
– Вы слышали, что я сказал. Повторять не буду.
По рядам пошел настороженный шепоток, но тому, кого называли Логром, и прежде, и теперь уж точно не было никакого дела до возмущенных гостей танцевального зала. Он поднялся на возвышение, оказавшись за спиной Лус, и окинул присутствующих взглядом, в котором странным образом уживались презрение и сочувствие.
– Я не знаю, велика ли опасность, о которой здесь говорилось. Пусть она смертельна, это не имеет значения. Теперь многое потеряло прежний смысл и ждет нового. Того, который дадим ему мы с вами.
Наверное, именно в эти минуты я окончательно убедился, что, какими бы похожими на людей пришельцы из другого мира ни были изначально, там, у себя дома, здесь между нами пролегала глубокая пропасть.
Внизу, в зале, стояли лишь призраки людей. Одна видимость. А то, что скрывалось за ней, не имело человеческого названия. Может быть, они думали теми же головами, что и мы, но думали о чем-то, чему не было места в моем мире и все же нашлось.
Они жили среди людей, но в своем собственном пространстве, отделенные не столько материей, сколько причудливой изгородью разума, извращенного то ли обстоятельствами, то ли временем. И я, несмотря на то что сейчас как будто находился с ними по одну сторону от реальности, вместо того чтобы почувствовать хоть какое-нибудь сродство, испытывал ужас. Очень похожий на ощущения, полученные во время первого путешествия по порталам.
Мы разные. Слишком. Иногда эта разница кажется неуловимой, иногда кричит о себе во весь голос, но не становится от этого ни больше, ни меньше. Потому что бесконечность не может изменить свои размеры.
