— Мы его помыли… Я, то есть, его помыл потом. Он весь в
крови был.
— Аккуратный ты мужик, — говорю, — чистюля. А
дальше-то что было?
— Ну… Нина ее, значит, мальчиком…
— Да хватит тебе про этого мальчика! Надоел уже!
— Да-да… Лера и упала… кровь, немного, правда…
— Кровь тоже ты потом вытер?
— Ну да… Лера упала, я послушал — а сердце не бьется… —
Последние его слова перешли в стон.
— Прекрати ты! Ладно, досюда более-менее понятно.
Дальше что было?
— Я Нинке говорю, ты же ее убила… а она стоит столбом,
а потом, пока я тряпку под Леру подкладывал, чтобы кровь не на ковер, Нинка в
коридор, вещи свои подхватила и бежать, я и моргнуть не успел.
— Ну а дальше что?
— Дальше… дальше я ее, Леру, то есть труп… в сумку
запихал и в кладовку… не знал, что мне делать.
Я представила, как он запихивает в клетчатую сумку еще не
остывшее тело жены, и мне стало нехорошо.
— Потом вы пришли, сначала вы одна, а потом с этим… с
шефом вашим.
— Встретил ты нас, надо сказать, довольно бодро. А
перчатку Лерину ты ведь только потом убрал?
— Да, а вы и перчатку заметили?
— А как же!
— А потом, ночью уже, я Леру на машине отвез, хотел в
лес куда-нибудь, а тут состав на переезде, я и подумал, что ее увезут подальше,
а там никто концов не найдет…
— Это я видела. А состав-то не в ту сторону пошел! Не
повезло тебе! Но ты мне лучше скажи, куда ты деньги дел?
— Деньги? — В его голосе прозвучало неподдельное
удивление.
— Да, деньги, те, которые были у Леры в сумке. Деньги
нашей фирмы.
Он резко подскочил на диване, чуть не столкнув меня на пол,
и от удивления совершенно перестал стонать и всхлипывать.
— В Лериной сумке?
— Ну да! Ты идиота-то не строй! — я начала
нервничать и разозлилась зверски. — Где деньги?
Он сорвался с места, помчался в коридор, порылся там в
стенном шкафу и вытащил Лерину сумку. Я вырвала сумку у него из рук и
вытряхнула содержимое на диван. Косметичка, кошелек, роман Александры
Марининой, калькулятор, еще какая-то дребедень — и больше ничего. Я оглядела
сумку, застежка была на месте, и сама сумка была какая-то не такая, похожа на
Лерину, но не та: ремешок поуже, кармашек в другом месте… Я посмотрела на этого
козла так, что он присел на диван, ноги его не держали.
— Ты что мне подсовываешь? Это не ее сумка, и денег,
как видишь, там никаких нету!
— Как — не ее? А чья же тогда? Господи! — он
схватился за голову. — Да ведь это Нинка сумки перепутала. Она вместо
своей Лерину схватила!
— Слушай, друг, но ведь врешь же все! Все у тебя Нина: и
жену убила, и деньги сперла! Нинка у него, видишь ли, злодейка, а сам он —
херувим святой! — я покосилась на того самого массивного ангелочка,
которым уложили Леру. — Ищи, козел, деньги, где хочешь!
— А большие деньги-то?
— Для нас с тобой — очень большие, пятьдесят тысяч
баксов.
— Не знаю я ни про какие деньги, может, там и не было
ничего.
— Не было? А что я тогда к тебе хожу? Слушай, мне твоя
Лера до лампочки, отношения у нас были так себе, я по ней горевать не стану,
отдай деньги — и все, расстанемся!
Нехорошо было, конечно, так говорить про покойницу, но
человек, который способен собственную жену запихать в сумку и кинуть черт-те
куда, вызывал у меня только отвращение. Ну надо же, две, в общем-то, нормальные
бабы разодрались да так, что одна другую убила из-за этого урода в штанах! И
ведь абсолютно ясно, что этот козел не был нужен ни жене, ни любовнице. Так
чего же они тогда дрались? Нет, правильно говорят, что у народа крыша совсем
поехала.
Между тем этот тип поглядывал на меня злобно.
— Но-но, ты меня не пугай! Что там у тебя еще есть,
гантели? Хочешь и меня, как жену?
Ишь, разохотился! Имей в виду, меня внизу человек ждет в
машине. И если я через двадцать минут не выйду, он сам сюда придет, так что
оставь штуки в покое, они тебе не понадобятся. Так вот, я тебе еще раз
повторяю: в сумке у Леры было пятьдесят тысяч баксов, твоей-то жене уже все
равно, а мне моя голова нужна на плечах, а не где-то. Эта твоя Нина кто такая,
где ты ее взял?
— Ну, мы работаем вместе.
— Где работаете?
— В туристическом агентстве.
— Значит, вчера, в понедельник, вы с ней вместо работы
пошли сюда, потом она слиняла с Лериной сумкой и больше ты ее не видел?
— Все так, она сегодня на работу не пришла.
— И где эта твоя Нина живет?
— Я не знаю, я у нее не был.
— Что? Сам с ней спишь, а где живет — не знаешь?
— У нее квартира новая, недавно они переехали, я
телефон только…
— Давай сюда телефон.
Я набрала номер, но никто не снимал трубку.
— Я же говорю, я ей звоню, а дома никого нет…
— Кто там еще у нее в квартире?
— Муж должен быть.
— Мужа как зовут, не знаешь?
— Не знаю, а ее фамилия Березина, Нина Березина.
— Ну ладно, сегодня уже поздно, а завтра с утра поедем
туда к Нине этой Березиной, надо ее найти. А может, она на работу выйдет, тогда
ты сразу мне звони. Ты пойми, у тебя сейчас с милицией неприятностей будет
достаточно, на тебя первого подозрение упадет, так что с нашей фирмой тебе надо
все уладить.
Раздался звонок в дверь. На пороге стоял Борис. Я взглянула
на часы: все точно, как договаривались, ничего не перепутал. Я посмотрела на
него почти с нежностью, против Лериного мужа Борька казался мне чистым золотом.
Борька так грозно посмотрел на этого охламона, что тот вжался в спинку дивана,
потом взял меня за руку и увел.
В машине мы молчали, а дома, пока он ставил машину на стоянку,
я быстро умылась, почистила зубы и легла. Увидев, что у меня в комнате темно,
Борька не посмел постучать, хотя, как я понимаю, вопросов ко мне у него было
огромное множество.
Среда, 24 марта
Получив очередной сигнал в «Заре», Мастер позвонил по
нужному номеру.
— Телемастера заказывали?
— Заказывали.
— Какой у вас телевизор?
— «Панасоник».
— Как — «Панасоник»?! — Мастер почувствовал легкое
волнение. — «Панасоник» же отремонтировали! Теперь вы должны оплатить
ремонт.
— Что вы несете! Только сейчас сложилась подходящая
обстановка для «ремонта»!
