Он начал собирать очень давно, шатался по комиссионкам,
водил дружбу со старушками «из бывших». В комиссионках можно встретить народ
разный, поэтому у Леопольда Казимировича были и сомнительные знакомства,
приносили ему на продажу много всего, и консультировал он разный народец за
деньги, конечно, но с милицией никогда не сталкивался. Леопольд Казимирович
Гржемский умел вовремя остановиться. Ведь как хотелось тогда взять те две миниатюры,
душа вздрогнула, как рассмотрел их, три ночи подряд они ему потом снились, но
нет, почувствовал он, что с ними нечисто, и отказался. А знакомый его не
удержался, взял, и сколько потом имел неприятностей! Оказалось, миниатюры
украдены у известного человека, милиция такой шум подняла, так что знакомый
потом между милицией и уголовниками метался, всем доказывал, что он не верблюд.
Внимательно слушая его рассказы, рассматривая альбомы и
каталоги, Оксана понемногу образовывалась. Теперь она уже знала, что такое
Мейсен, и не только это. Словом, поднахваталась помаленьку. Леопольд был
осторожен, но немного хвастлив. Ему льстило внимание к нему интересной молодой
женщины. Он рассказывал Оксане о своих предках, польских дворянах. На самом
деле дед Леопольда Казимировича — бедный польский еврей-сапожник — бежал из
Варшавы от погромов, обосновался на Украине, женился там на дочери местного
раввина и уж там-то погромов пережил предостаточно. Леопольд Казимирович об
этом знал, но придумал себе дворянских родственников и иногда сам начинал в них
верить.
Если вдуматься, Гржемский не был особенно богатым человеком.
Все, что висело на стенах, знаток не назвал бы особенно ценным. Были у
Леопольда в жизни две-три удачи, когда он по случаю, не очень задорого,
приобрел действительно ценные вещи, но он держал их не на виду, а в укромном
месте, никому про них не рассказывал и берег на черный день.
История с офортами Рембрандта его потрясла. Такая ценность
хранится у людей, которые даже об этом не подозревают! Леопольд Казимирович
впервые ощутил в себе преступные наклонности, но взял себя в руки. Если офорты
пропадут, этот упрямый старикан обязательно укажет на него, он ведь заметил,
как Леопольд Казимирович не сумел справиться с волнением при виде офортов. Он
очень пожалел, что в минуту слабости рассказал обо всем Оксане, не к чему было
это делать. С Оксаной у него к этому времени сложились отношения не только
личные, но и немного деловые. Леопольд давал ей мелкие поручения, встречался на
ее квартире со своими коллегами, передавал через нее кое-какие вещи. При этом
он честно выплачивал ей потом денежное вознаграждение, но Оксане-то этого было
мало! Она хотела разбогатеть и, по возможности, скорее.
Леопольд Казимирович больше никогда в разговоре с Оксаной не
упоминал про офорты, а сам записал все данные упрямого старика Примакова и
спрятал их в потайной ящичек бюро XVIII века, где хранил особенно важные
документы. Он не знал, что Оксана как-то подсмотрела секрет ящичка и ждала
только удобного случая, чтобы всласть в нем покопаться. Дело в том, что по
прошествии нескольких лет Оксана полностью разочаровалась в коллекционере. Он и
раньше-то был немолодой, а с годами постарел, выцвел и как-то усох. А самое
главное, Оксана поняла, что он не так богат, как ей казалось вначале. Времена наступили
иные, старые деньги обесценились, и его дело перестало приносить прибыль. То
есть предметы искусства-то были по-прежнему в цене, теперь счет шел на доллары,
и за дело взялись лихие молодые люди, с которыми Леопольду Казимировичу было
трудно конкурировать. Во всех этих делах явственно запахло криминалом, и старик
из привычной осторожности и какой-то брезгливости не хотел иметь с нынешними
дельцами ничего общего. Он тихонько затаился, ограничив общение привычным
кругом старых знакомых. Все это Оксану совершенно не устраивало, но в голове
прочно застряли те самые офорты Рембрандта. Кто такой Рембрандт, она знала —
еще в студенческие годы муж водил ее в Эрмитаж, раза два, не больше, но зал
Рембрандта они тогда видели. После того разговора, когда она заметила, в каком
возбуждении находился Леопольд, она поняла, что он не ошибается — уж настолько
он разбирался в искусстве, — действительно у него в руках побывала
величайшая ценность.
Оксана не поленилась, сходила в библиотеку и прочитала в
художественной энциклопедии все на слово «Офорт», а заодно и на слово
«Гравюра». Там были и картинки, теперь Оксана знала, как выглядит то, что надо
искать.
Тем временем сын ее, живший с бабкой в Череповце, потихоньку
подрос, ему подошло время идти в школу. Оксана съездила в родной город в
отпуск, посмотрела на сына, абсолютно неразвитого, он был как белый лист —
только бегал по улицам целый день да дрался с мальчишками. Оксана решила
забрать его к себе вместе с матерью.
Нужно было срочно менять квартиру. Приятельница свела Оксану
с нужным человеком, он помог поменять квартиру довольно выгодно с относительно
небольшой приплатой. Оксана сделала было попытку расплатиться за эту услугу
старым проверенным способом, маклер не отказался, с удовольствием провел с ней
ночь, но деньги за обмен квартиры потребовал все. Постепенно завязался у них с
маклером не то чтобы роман, но близкое знакомство, которое понемногу переросло
в отношения скорее деловые, чем любовные. Недвижимость — это, конечно, дело
прибыльное, но пока все это раскрутится. Оксана понемножку входила в курс дела,
но работу косметолога не бросала. В противоположность Леопольду Казимировичу
новый Океании знакомый сделки заключал с людьми весьма сомнительными, да и сам
был в этом смысле человек ненадежный, поэтому Оксана не хотела с ним ничем быть
связанной. С Леопольдом она виделась все реже и реже, пока, наконец, не улучила
минутку и не стащила у него из заветного ящичка в бюро XVIII века листок
бумаги, где были записаны фамилия и адрес владельца бесценных офортов Рембрандта.
Правда, Леопольд Казимирович оставил ее одну в комнате всего на несколько
минут, поэтому она не успела переписать эти данные и положить листок обратно,
пришлось его просто выкрасть, но не пойдет же старик в милицию из-за листочка
бумаги!
Новый Океании знакомый маклер Володя был человеком
оборотистым. Имел он две семьи — двух жен и троих детей, причем детей больше
любил от первой жены, а жену-то как раз предпочитал вторую. Как-то он умел с
ними со всеми разобраться, чтобы никто никогда никаких скандалов ему не
устраивал. Умело используя свою деятельность на благо себе и своим близким,
Володя устроил своим семьям приличные квартиры и себя не забыл, купил себе
небольшую квартирку в центре для деловых и личных встреч. Дела его шли неплохо,
и Оксана вскоре поняла почему.
Его мать всю жизнь проработала в исполкоме инспектором по
жилищным вопросам.
Теперь мать была на пенсии, но связи — великая вещь! Сам
Володя в молодости подвизался в райкоме комсомола — куда же еще было идти сыну
такой мамаши, а потом, когда все развалилось, устроился маклером.
Наблюдая за ним, Оксана поняла, что если нет связей, то,
чтобы открыть свое дело, обязательно нужен капитал. Но денег взять было пока
неоткуда. В личной жизни тоже был тупик, Оксане было уже за тридцать, пора было
как-то определяться, а то скоро мужчины начнут от нее шарахаться, потому что
решат, что она хочет за них замуж. И Володя совсем потерял к ней интерес как к
женщине и сказал как-то, когда они ссорились:
