— Вы покойному Ивану Игнатьевичу Ильичевскому кем
доводитесь?
— А с кем я говорю? — осведомился мистер
встревоженно.
— Вы меня не знаете, а вот я об Иване Игнатьевиче
Ильичевском много чего интересного знаю. Так все-таки кто вы ему?
— Давайте встретимся и поговорим. Я в вашей стране не
очень доверяю телефону.
— Судя по вашему произношению, эта страна не так уж
давно была и вашей… а мои планы таковы, что скоро она не будет моей. Но я с
вами согласен, по телефону лучше ни о чем серьезном не говорить. Давайте
встретимся завтра в час дня у входа в Петропавловскую крепость. Вам от
гостиницы очень близко. Да и мне недалеко.
— Как я вас узнаю?
— Я сам вас узнаю, этого достаточно.
На следующий день ровно в час дня Леопольд Казимирович
подошел у ворот Петропавловской крепости к нервно прохаживающемуся господину.
— Так, все-таки кем же вы доводитесь покойному
Ильичевскому? И почему вы так нервничаете и не можете спокойно ответить на
такой, казалось бы, простой вопрос?
— С чего вы взяли, что я нервничаю?
— Мне кажется, это совершенно очевидно.
— Иван Игнатьевич… я его сын… от первого брака. Они
разошлись с моей матерью, она растила меня одна, а потом через много лет мы
уехали.
Эмигрировали в Штаты.
— И как поживает ваша матушка?
— Она умерла.
— И что же, если не секрет, привело вас сюда, к нам?
— По-моему, узнать о судьбе отца — вполне естественное
желание. Да, в конце концов, почему, интересно, я должен перед вами,
отчитываться? И вообще — вы кто такой? Я вам все про себя рассказываю,
неизвестно, по какой причине, а вы мне даже не представились.
— Но, между прочим, вы мне тоже не представились.
Фамилию вашу я узнал совершенно случайно, а поскольку батюшка ваш покойный
крайне меня интересовал, я рискнул познакомиться с вами и узнать ваши планы.
— Скажите проще, что вы за мной следили? Так кто же вы?
— Позвольте, раз вам угодно, — Гржемский Леопольд
Казимирович.
— А дальше? Кто вы и чем занимаетесь?
— А вам не кажется, что по своему возрасту я вполне
могу находиться, как у нас раньше говорили, на заслуженном отдыхе?
— Ваша поразительная активность как-то не вяжется с
понятием «отдых». Так с чем же связан ваш подозрительный интерес к моему
покойному отцу?
— Возможно, я расскажу вам о причинах этого интереса,
если вы расскажете о действительных причинах вашего визита на Родину. Давайте,
так сказать, вместе раскроем наши карты. Очень может быть, что мы с вами
окажемся друг другу полезны.
Мистер Ильичевски с некоторым сомнением посмотрел на старого
прохиндея.
— Ну, допустим, я приехал, чтобы выяснить, не оставил
ли мой папаша какого-нибудь наследства, ведь других наследников у него не было,
потому что жены после моей матери у него были, но все умерли, он их извел,
мерзкого характера был человек, а сын только я один.
— Ах, как интересно! Вы летите через океан, тратите, я
полагаю, немалые деньги, чтобы получить семейный альбом с фотографиями и
отцовскую простреленную шинель. Боюсь, со дня кончины вашего батюшки прошло
столько лет, что эти вещи вряд ли сохранились. Есть ведь наследственное право,
законный срок претендентов, и он не более полугода. Так что Попробуйте
подыскать другое объяснение. И учтите, я могу быть вам полезен — при условии,
что вы будете искренни и действительно раскроете карты. Я ведь хорошо знаю
местные условия, имею немалый опыт, достаточно знаком с предысторией вопроса —
вы понимаете, о чем я говорю… И, наконец, я знаю рынок, если опять-таки мы
говорим с вами об одном и том же.
Мистер Алекс Ильичевски в задумчивости достал пачку
«Мальборо», закурил, предложил сигарету Гржемскому, тот жестом отказался.
Глубоко затянувшись, Алекс махнул рукой и сказал:
— Наверное, я делаю ошибку, но мне действительно нужен
компаньон, ориентирующийся в местных условиях. Поскольку я понял, что вы, так
или иначе, все равно в курсе дела, наверное, будет полезно заключить с вами
некое подобие соглашения и обменяться информацией. Я готов первым открыть
карты. Мой отец был сотрудником здешних карательных органов, думаю, вам это
известно…
— Да уж, — вставил Гржемский.
— И как многие сотрудники этих служб в период репрессий
прибрал к рукам некие ценности.
— Как вы понимаете, это для меня тоже не новость.
— Да, конечно. Однако сам я узнал про это не так давно.
Мать моя недавно умерла. Смерть ее была легкой, умирала она в полном сознании и
рассказала мне о ценностях, спрятанных моим отцом, и даже о том тайнике, где
они спрятаны. И вот, похоронив ее достойным образом и выждав приличное время
траура, я — Ваша поразительная активность как-то не вяжется с понятием «отдых».
Так с чем же связан ваш подозрительный интерес к моему
покойному отцу?
— Возможно, я расскажу вам о причинах этого интереса,
если вы расскажете о действительных причинах вашего визита на Родину. Давайте,
так сказать, вместе раскроем наши карты. Очень может быть, что мы с вами
окажемся друг другу полезны.
Мистер Ильичевски с некоторым сомнением посмотрел на старого
прохиндея.
— Ну, допустим, я приехал, чтобы выяснить, не оставил
ли мой папаша какого-нибудь наследства, ведь других наследников у него не было,
потому что жены после моей матери у него были, но все умерли, он их извел,
мерзкого характера был человек, а сын только я один.
— Ах, как интересно! Вы летите через океан, тратите, я
полагаю, немалые деньги, чтобы получить семейный альбом с фотографиями и
отцовскую простреленную шинель. Боюсь, со дня кончины вашего батюшки прошло
столько лет, что эти вещи вряд ли сохранились. Есть ведь наследственное право,
законный срок претендентов, и он не более полугода. Так что попробуйте
подыскать другое объяснение. И учтите, я могу быть вам полезен — при условии,
что вы будете искренни и действительно раскроете карты. Я ведь хорошо знаю
местные условия, имею немалый опыт, достаточно знаком с предысторией вопроса —
вы понимаете, о чем я говорю… И, наконец, я знаю рынок, если опять-таки мы
говорим с вами об одном и том же.
Мистер Алекс Ильичевски в задумчивости достал пачку
«Мальборо», закурил, предложил сигарету Гржемскому, тот жестом отказался.
Глубоко затянувшись, Алекс махнул рукой и сказал:
— Наверное, я делаю ошибку, но мне действительно нужен
компаньон, ориентирующийся в местных условиях. Поскольку я понял, что вы, так
или иначе, все равно в курсе дела, наверное, будет полезно заключить с вами
некое подобие соглашения и обменяться информацией. Я готов первым открыть
карты. Мой отец был сотрудником здешних карательных органов, думаю, вам это
известно…
