Местью.
Чем дольше я находился в этой клетушке, тем невыносимей становилось ожидание. Требовалось бежать, кричать, пинать, резать. А я не мог…
Сами собой вокруг заклубились колдовские щиты, но усилием воли их удалось рассеять — ни к чему пока. Дверь-то здесь самая обычная, никаких чар не наложено. Такую только выбивать. И пусть в последнее время колдовство дается все проще и проще — будто кем-то заложенные в голову знания сами всплывают, — вырваться из заточения эти навыки не помогут. Слишком уж у меня специализация специфическая…
Скрип лестницы послышался, когда терпение уже подошло к концу. Еще немного — и начал бы на дверь бросаться. А так — сразу успокоился, даже фуфайку накинуть успел. Мало ли кого черти принесли. Вдруг в участок переводить надумали?
С легким хрустом провернулся ключ в замке, и Григорий, распахнув дверь, благоразумно отступил назад. Кидаться на него я не стал и лишь недовольно хмыкнул:
— Чего-то долго.
— Ты когда в следующий раз на глазах у десятка дружинников человека убить соберешься, заранее нас предупреждай. Тогда быстро будет, — скривился, словно надкусил лимон, Конопатый. — Мы тебя сами в камеру кинем, но там хоть удобства есть.
— И здесь неплохо было, — вышел я из клетушки и пошел к светлому пятну открытой подвальной двери.
— Ты хоть представляешь…
— Не надо, а? — обернулся я. — Не надо нотации читать, поздно уже. Тут варианта два: либо отправляете в штрафной отряд на Северную промзону, либо наше сотрудничество продолжается. Для меня второй вариант более предпочтителен. Для вас?
— Шевелись, — подтолкнул меня к выходу Григорий. — Из-за тебя операцию на вечер перенести пришлось.
— Прям уж из-за меня, — не поверил я и начал подниматься по шатающейся лестнице.
— В том числе. — Нагнавший меня уже на крыльце Гриша велел шагать к припаркованной у общаги «Ниве». — На квартиру не возвращайся, я договорился, чтобы тебя к Напалму подселили. Да, и шмотки свои забери.
— Непременно. — Я распахнул заднюю дверцу и начал разбирать сваленные в кучу пожитки. — Ты у Ильи машину насовсем, что ли, подрезал?
— Нет, покататься взял, — уселся за руль мрачный Григорий. — Встречаемся здесь в пять вечера. Твоих уже оповестили.
— Будь другом, подвези до общаги Патруля. — Я оглядел улицу — народу никого. И темно еще. — Время сейчас вообще сколько?
— Пять утра, — зло глянул на меня контрразведчик. — Из-за тебя сегодня всего три часа спал.
— Нечего было по бабам шляться. — Усевшись на заднее сиденье, я захлопнул за собой дверцу.
— Какие бабы? — Гриша повернул ключ зажигания, но машина и не подумала заводиться. — Служба.
— Аккумулятор сдох? — предположил я. — Смотри, свечи замаслаешь.
— Отстань ты, — отмахнулся Григорий и повторил попытку. И вполне себе успешно. — Давай сегодня без приключений.
— Договорились. — Я едва успел ухватиться за ручку и чуть не впечатался головой в крышу, когда «Нива» въехала в глубокую колею. — Ты скажи, мы как вчера отстрелялись. Нормально?
— Нормально. — Снизив скорость, Конопатый выехал на Красный проспект. — Но большую часть груза успели раскидать, пришлось вечером кое-кого прямо из Гимназии на разговор выдергивать. Правда, никто не знает ни черта…
— А как же утечка информации?
— Да хрен с ней, теперь игра на опережение пошла, — не шибко понятно ответил Григорий, но, видимо решив, что и без того сболтнул лишнего, замолчал.
— Китайцев на уши поставили? — сменил я тему разговора и начал рассовывать по карманам ножи, снаряженные магазины к «Вереску» и другие не менее необходимые вещи. Под руку попалась коробочка «глушителя» — немного подумал и сунул ее обратно. Пригодится еще.
— Ага, к ночи только зачистку закончили. — Гриша включил дальний свет и начал медленно объезжать застывшую на перекрестке лужу натекшей от колонки воды.
— А с Лешим что?
— А что с Лешим? — не понял вопроса контрразведчик.
— Ну уродов же трясти по этому поводу собирались.
— Думаешь, это так просто? Допросили администрацию, активистов «Черного января» в разработку взяли. — Наледь осталась позади, и Гриша прибавил скорость. — Карантин еще усилили.
— Ага, видел я, что вчера на Красном творилось. Какими словами дружинники только карантин не поминали…
— Блин, знаешь, сколько километров периметр гетто? — оскорбился Конопатый. — Нет? Вот иди и попробуй обойти. Посмотрим, что потом скажешь.
— Ладно, проехали, — махнул рукой я.
— Не проехали, а приехали. — Григорий остановил машину перед общежитием Патруля. — Вылезай. И не забудь — еще в какую историю влипнешь, можем и не вытащить. А если сорвешь нам операцию сегодня…
— Буду как штык, — распахнув дверцу, усмехнулся я.
— Лед, послушай сюда, — вылез вслед за мной Гриша. — Эта операция нам очень важна. Очень. К сожалению, закрыть тебя под замок мы не можем, но если ты нас подведешь, то этот самый штык тебе засунут очень глубоко. И не просто засунут, а еще и провернут раз так дцать, чтобы жизнь медом не казалась.
— Успокойся, — хлопнул я дверцей. — Илье передай, все нормально будет.
— Обязательно передам, — выразительно посмотрел на меня Конопатый, — можешь не сомневаться.
— Вот и замечательно, — кивнул я. — Вещички свои тогда тебе оставлю, чтоб с собой не таскать. Смотри, не потеряй. Кстати, не знаешь, чем меня вырубили вчера?
— «Шершнем» служебным без блокировки. — Контрразведчик залез в машину. — Думали, до сих пор пластом лежишь, вот и засуетились.
— Череп крепкий, — уже самому себе пробормотал я и, дождавшись, когда «Нива» скроется из виду, зашагал от общаги Патруля к соседнему дому.
«Шершнем», значит. Неудивительно, что до сих пор башка гудит, будто внутри в колокол ударили. И ухо вроде бы левое чуть хуже слышать стало. Но тем не менее — на ногах и в сознании. Как-то я за последнее время крепче стал, что ли. Пока сюда через щель между мирами протискивался, горел — не сгорел. Потом стреляли — не застрелили. Теперь вот вырубить должны были наглухо, а опять не получилось. В чем подвох, хотелось бы мне знать? Просто так в этом мире ничего не происходит и за все приходится платить. Не верится, что дело в банальном везении. А если так — совсем хреново. Удача — девка капризная и в любой момент может помахать ручкой и повернуться задом.
Железная дверь Денискина подъезда оказалась закрыта. На моей памяти такое, пожалуй, первый раз. Неужели дядя Вася окончательно в запой ушел? Или выгнали взашей? Блин, не вовремя-то как! И что делать? Время — начало шестого, самые ранние пташки на работу еще нескоро пойдут. А куковать здесь даже час — проще сразу застрелиться, чтобы потом обмороженные ноги ножовкой не отпиливали. Холодно сегодня на улице, холодно. И пусть это для местного климата скорее правило, чем исключение, все равно создается впечатление, будто в жизни черная полоса начинается. А у меня и происходившее до вчерашнего дня к светлой полосе с большой натяжкой отнести можно.
