На кухне Ветрицкий, сидевший на каком-то драном коврике у раскаленной буржуйки, заматывал опухшее запястье чистым бинтом. При нашем появлении он убрал лежавший под рукой пистолет в карман.
– Напалм где? – заглянув в комнату, Вера вернулась на кухню.
– Не было пока. – Парень даже не посмотрел на нее.
– С ним все в порядке?! – забеспокоилась девушка.
– Скорее всего, – флегматично ответил Николай и попросил меня: – Дверь закрой, квартиру выстудишь.
– Было бы что выстужать. – Я кое-как прикрыл шатавшуюся дверь, сбросил опостылевший плащ и вытер лицо рукавом фуфайки.
– Что значит, скорее всего? – зашипела Вера. – Вы не вместе были?
– Он раньше ушел. – Ветрицкий закончил с перевязкой и отрезал ножом бинт. – Придет, никуда не денется…
– Пожрать есть чего? – принюхался я и с сожалением понял, что жареной картошкой тянуло из коридора.
– Три корочки хлеба, – кивнул на подоконник Николай.
Я прошел на кухню. Вместо стекла в оконную раму был вставлен лист фанеры, и холодом с улицы тянуло весьма ощутимо. Обзора опять-таки никакого…
На подоконнике лежала черствая краюха. Я откусил и сморщился: разве ж это еда?
Вера скинула пальто на ржавую кухонную мойку.
– Сейчас приготовлю что-нибудь.
– В туалете ведро стоит, – неправильно истолковал мой блуждающий взгляд Ветрицкий.
– Где ж ему еще стоять? – усмехнулся я, разглядывая мятую буржуйку, сооруженную из какого-то ржавого бачка. – Нет, просто думаю, с какой помойки это все сюда притащили?
– С ближайшей, с какой еще? – Вера поставила на печку чайник и указала мне на оставленный у двери мешок. – Неси сюда.
– На фига?
– Там растопка. – Девушка принялась изучать наши немудреные запасы съестного.
– Я в такую даль какую-то растопку пер? – возмутился я.
– Лучше было ее здесь собирать? – огрызнулась Вера и шикнула на безмятежно сидевшего у буржуйки Ветрицкого: – Да отойди ты! Расселся…
– Идет кто-то, – поднялся на ноги Николай и вытащил из карманов пистолеты.
Вера бросилась к своим вещам, я отпрыгнул к стене и попытался различить ауру идущего по коридору человека. Оранжевое, красное, золотое… Напалм. И вроде – больше никого.
Так оно и оказалось – вскоре в приоткрывшуюся дверь, петли которой едва не вывалились из стены, протиснулся пиромант. Широко улыбаясь, он хлопнул меня по плечу, подмигнул Коле и чмокнул в щечку облегченно переведшую дух девушку.
– Ну что, снова все в сборе? – Напалм сразу же принялся подкидывать в буржуйку дрова и зябко протянул к раскаленной железяке ладони. Странно – это ж насколько нас Ветрицкий должен был опередить, чтобы так печь успеть протопить?
– Типа того. – Я медленно опустился на корточки, чувствуя, как начинает бурлить внутри магическая энергия. Откат намечается? Неужели, когда алхимический амулет сдох, успел дозу излучения хапнуть? Впрочем, колыхания энергии вскоре пришли в норму и даже правое запястье почти перестало гореть огнем. Нет, супермагистр все же вещь…
– Ты не рад нас видеть? – Пиромант повесил на вбитый в стену крюк пуховик и остался в одной рубашке.
– Безумно, – усмехнулся я. – Вы скажите, на фига эту бойню устраивать было? Не могли тихонько перехватить и о засаде предупредить?
– Самый умный? – хмуро уставился на меня Николай.
– Есть такое дело, – кивнул я.
– Ребята, не ссорьтесь, – остановила нас Вера и, пододвинув чайник, поставила на печурку железный лист с загнутыми краями. – Мы боялись, что тебя заранее вести начнут, чтобы всех разом накрыть. Да и мало ли с какой стороны ты появиться мог?
– Скажи спасибо, что дождались, а то ушел и с концами… – Ветрицкий потер пожелтевший синяк.
– Спасибо. Ранец где?
– В комнате, – Напалм, потянувшись, хрустнул костяшками. – Тебе не интересно, как все было?
– Интересно. – Я сглотнул слюну – Вера высыпала на железный лист заранее отваренные макароны, и от сытного запаха даже немного замутило. А интересно ли? По большому счету, непонятно только одно – кто им мысль подал в соседнюю пятиэтажку перебраться. Неужели не один я в этой компании параноик? – Вы чего всполошились, вообще?
– Да охранник тот слишком уж вынюхивать принялся, куда ты делся. – Поднявшись, Ветрицкий завесил каким-то рваным одеялом дверь в комнату и вернулся обратно к печурке. – Я сразу понял, что мусорам цинканет.
– Если б Коля нас на уши не поставил, погорели бы, – кивнул Напалм и, думая, что никто не видит, втихаря отправил себе в рот горсть надерганных из аптечки таблеток. Скривился, покраснел, но проглотил. Потом отдышался, хлебнул из стоявшей на подоконнике жестяной банки воды и продолжил: – А тебя нет и нет, ну и решили в дом напротив перебазироваться. А тут дружинники понаехали! Потом рассосались, конечно, но тебя перехватывать, сам понимаешь, бесполезно было. Вот мы и проработали варианты отхода, переоделись, все помойки местные облазили… Ладно, хорошо то, что хорошо кончается.
– Спасибо, что выручили, – улыбнулся, думая совсем о другом.
– Да эти двое уперлись, как бараны, – фыркнула Вера. – В лепешку, говорят, расшибемся, но тебя не бросим. Уж я как только ни пыталась им мозги вправить, а все без толку…
– Да ну? – внимательно оглядел парней я. Вот, значит, как? Прям, оба-двое? Вновь вспомнились слова координатора, и на душе стало как-то очень уж неуютно. Неужели и в самом деле подозрения слуг Стужи имеют под собой основания? Слишком такое рвение неестественно. Как говорят: дружба – дружбой, но табачок врозь. С какого перепугу парни за меня сами в петлю полезли? Ну ладно, Напалм еще, но Коля?!
– «Дружба крепкая не сломается, не расклеится от дождей и вьюг…», – видимо, скрывая смущение, пропел пиромант. Он потянулся к буржуйке и тут же схлопотал от Веры по пальцам алюминиевой ложкой. – Да готово уже…
– Подождешь, – отрезала девушка.
– Слушайте. – Я потер виски, пытаясь прогнать навалившуюся усталость. – А в общаге вы что устроили?
– Да так – прищемили кое-кому хвосты, – небрежно заметил пиромант.
– Небольшая диверсионная операция, – не менее легкомысленно усмехнулся Ветрицкий. – Делов-то…
– Налетайте, – позвала нас Вера, и на некоторое время стало не до разговоров.
А потом и вовсе до невозможности захотелось спать. Оно и неудивительно: кухня прогрелась, животы набили. Да и набегались за день, как не знаю кто. Но все же – пока на боковую рановато. Есть еще кое-какие делишки недоделанные…
Сходив за ранцем в комнату, где оказалось куда как свежей, я вернулся на кухню.
– Как караулить будем? Кстати, как вообще эту нору отыскали?
– Мои наработки старые, – завернувшись в какое-то тряпье, Ветрицкий улегся на пол у печки. – А караулить не надо: если нас здесь вычислят, то так и так – кирдык.
