Ждут — это хорошо. Могли и промариновать пару часов в приёмной для начала. А то бы и вовсе подальше послали. Впрочем, если блок управления сгоревшим окажется, всё ещё впереди. В этом случае пошлют непременно. Старик терпеть не может, когда его время впустую какие-нибудь неудачники тратят.
Рабочий кабинет господина Старинова оказался освещён куда лучше холла и приёмной. Оно и не удивительно: изучать принесённые на продажу вещи и вести долговые реестры лучше при полной иллюминации, а не впотьмах. Глаза, как ни крути, не казённые.
— Чего притащил? — без особого энтузиазма спросил Сергей Данилович и выключил стоявшую от него по правую руку настольную лампу. Принять меня скупщик явно согласился лишь из желания заполнить образовавшееся в рабочем расписании «окно», о чём и не преминул намекнуть: — Надеюсь, не ерунду какую-нибудь, как в прошлый раз?
— Есть блок управления «карапуза». Интересует?
— Битый? — поморщился Сергей Данилович, на обрюзгшем, морщинистом лице которого явственно отразилось разочарование из-за впустую потраченного времени.
— Почему битый? — решил я пойти ва-банк. — Рабочий.
— Присаживайся, — заинтересовался сменивший гнев на милость Старик и задумчиво потёр мясистую переносицу.
«Присаживайся» — это хорошо. Значит, товар оценки требует.
Я уселся на придвинутую к забитому папками шкафу кушетку и поставил себе на колени рюкзак с товаром.
Тем временем Старинов перелистнул страницу лежавшего на столе ежедневника и, оторвавшись от рабочих записей, перевёл взгляд на дежурившего в кабинете охранника:
— Андрюша, кто из технарей сейчас на месте?
— Зайцев, — подсказал шефу коротко стриженный парень в спортивных штанах и короткой кожаной куртке, из-под которой выглядывал лёгкий бронежилет. — Пригласить?
— Именно Андрюша, именно, — кивнул скупщик. — Только попроси Аллочку его найти, сам не убегай.
Телохранитель закинул на плечо ремень «Кедра» и подошёл к входной двери. Приоткрыл её и, краем глаза удерживая меня в поле зрения, распорядился:
— Зайцева к шефу. Быстро.
Я на столь пристальное внимание к своей персоне никак не отреагировал и спокойно откинулся спиной на стену. Затем демонстративно зевнул и начал прикидывать, что же именно умудрился натворить хозяин кабинета, если до сих пор не рискнул выбраться из пятна. Слухи на этот счёт ходили самые разнообразные, но и только — доподлинно никто ни в чём уверен не был. А некоторые неплохо информированные товарищи так и вовсе на полном серьёзе утверждали, будто господин Старинов чист как стеклышко. По местным меркам, разумеется, но и это дорогого стоило. По крайней мере, откупиться от фильтрационного лагеря в его случае не составило бы никакого труда. Были бы деньги. А у Старика деньги водились, не разорился бы на взятках. И на переезд куда-нибудь в Сибирь или Канаду, а то и вовсе на острова осталось, и на обустройство на новом месте хватило.
Выходит, либо всё же припрятан у Старика скелет в шкафу, либо слишком власть любит. Ну да — здесь он далеко не последний человек, а там…
Будто почувствовав мой взгляд, Сергей Данилович оторвался от бумаг и буркнул:
— Ты откуда сейчас?
— С проспекта, — не стал скрытничать я.
— Комсомольского?
— Победы. А что?
— Круглый… Ты ведь знаешь Круглого? — Старик дождался моего утвердительного кивка и продолжил. — Так вот, Круглый минут двадцать назад заходил; вроде он шум машин на Комсомольском слышал. Ты как, не заметил ничего необычного?
Я на миг задумался, потом покачал головой:
— Нет, всё тихо было. Думаете, звери пожаловали?
— Мимо парней с Чайковского никто не проезжал, а Свердловский перекрыт должен быть, — пожал плечами телохранитель скупщика. — Да Круглый и насвистеть мог…
— Ты уже говорил, — поморщился Старинов, и охранник поспешил замолчать.
Я хоть столь нелицеприятное мнение о Круглом и разделял, но лишний раз привлекать к себе внимание не стал и принялся разглядывать рабочий кабинет скупщика.
Точнее — нору.
Ни одного окна; вдоль стен закрытые шкафы; за спиной Старика дверь, ведущая куда-то вглубь «Грота». И никакой роскоши, исключительно рабочая обстановка.
— Вызывали, Сергей Данилович? — поинтересовался заглянувший пару минут спустя в дверь высокий вихрастый паренёк, выполнявший при скупщике роль своеобразного эксперта.
— Заходи, — разрешил Старик и указал на меня, — мальчик утверждает, что у него рабочий блок «Карапуза» имеется. Посмотри, Серёжа, пожалуйста.
— Прям рабочий? — засомневался Зайцев. — Битый, поди, как обычно.
— Этот рабочий. — Я вытащил из рюкзака убранную в пластиковый пакетик плату и протянул парню. — Поаккуратней только. Сам не спали.
— Сейчас глянем.
Сергей, не спрашивая разрешения, включил настольную лампу и принялся изучать кристаллы в увеличительное стекло, вытащенной из нагрудного кармана рубашки лупы. Этого ему показалось недостаточно, и следом в ход пошёл прибор, весьма походивший на обычный амперметр.
— Ты не мог бы заняться этим где-нибудь в другом месте? — раздражённо предложил Старик, щурясь из-за светившей прямо в лицо лампы.
— Разумеется, Сергей Данилович, разумеется, — закивал Зайцев, убирая свой прибор обратно в сумочку на поясе. — Мне понадобился ещё минут десять, чтобы окончательно убедиться…
— В чём именно убедиться?
— Блок, судя по состоянию кристаллов, с большой степенью вероятности действительно рабочий. По крайней мере типовых неисправностей я не увидел. Но надо его ещё через стандартные тесты прогнать…
— Иди проверяй, — отпустил парня хозяин кабинета.
— Мне в приёмной подождать? — поднялся я с кушетки.
— Сиди, — остановил меня скупщик. — Где блоком разжился?
— Да тут недалеко, — ответил я и усмехнулся, прекрасно понимая, к чему эти расспросы: — Только там больше ничего интересного не осталось. Энергоячейка битая, а поражающие элементы на себе тащить, только грыжу зарабатывать.
— И как же ты определил, что энергоячейка битая? — прищурился Сергей Данилович, резонно подозревая, что его водят за нос.
— Да горячая она была просто. Верный признак утечки энергии, — пояснил я и вздохнул: — И потом, кому ещё мне её сдавать кроме вас?
— Тоже верно, — кивнул Старик. — Точно больше ничего интересного не было? Кроме «карапуза», я имею в виду?
— Нет. Совершенно случайно на неразорвавшуюся бомбу наткнулся.
— Ладно, подождём, что Серёжа скажет. — И скупщик вновь начал разбирать бумаги, но на лбу у него залегла глубокая морщина.
— Подождём, — пробормотал я себе под нос, едва сдерживая нервную дрожь.
