Дэни вспомнил про Кэтрин и содрогнулся.
— И что? — спросил он шепотом.
— Ну что… Прошло много лет. Эльза стала старая, человеческие мужчины больше к ней не принюхивались, и о ней заговорили, что она с ума сошла. Вроде как ищет парня, который уже давным-давно умер. Но однажды эта Эльза вернулась домой вместе с ним. С живым.
— Да?! — закричал Дэни, так что Шпилька шарахнулась и фыркнула:
— Не вопи в ухо!
— Вот именно, — подтвердил Паук. — Только Эльза была уже старая, с морщинами, седая, а этот парень совершенно не изменился, будто вчера ушел. Он Эльзу обнимал, и было похоже, что она ему бабушка, а не подруга.
— Кошмар какой! — вздохнула Шпилька.
— И что дальше? — спросил Дэни, которому вдруг стало очень холодно. Он натянул одеяло, но все равно не мог согреться. — Что с ними сталось?
— Они поженились, — сказал Паук. — Их все расспрашивали, как так вышло, что они опять встретились, но Эльза почти ничего не помнила, только плакала, а этот парень отмалчивался. Он по деревне все ходил, ходил… все трогал, рассматривал, как разбуженный… и у него было такое лицо, будто он хочет вспомнить сон, но не удается. В общем, сначала он с Эльзой был ласковый, но все остальное его бесило, а потом и Эльза начала бесить. И он стал пить с людьми эту дрянь, от которой дуреют.
— Он спился? — спросил Дэни тихо.
— Не успел, — сказал Паук. — Шел вечером пьяный, упал и умер. Года не прошло. Говорят, сердце разорвалось. А Эльза, когда узнала, пошла домой, сделала петлю из веревки, надела на шею и задохнулась. И все.
— Ужасно жалко, — сказала Шпилька.
— И ты решил, что я — как он? — спросил Дэни, кутаясь в одеяло. — Но почему?
Паук толкнул его в колено:
— Громила говорил, что этот парень утверждал, будто он был солдатом королевы Маб.
Только тут Дэни почувствовал, что уже давно плачет — слезы текли сами собой, и из-за болезненной слабости он не мог остановиться. Он смутился, вытер рукавом лицо и сказал:
— Это сильно, Паук. Я понял. Ты, вероятно, прав. Я ужасно устал… но нам с тобой надо обсудить одну вещь.
— Какую? — спросил Паук с интересом.
— Пойдешь ли ты со мной в Пущу, — сказал Дэни и лег на спину. Слабость становилась совершенно непереносимой. — Прости, у меня больше нет сил слушать. Я могу только думать. Я… подумаю…
Сон навалился мягко и тяжело, как толстое ватное одеяло.
Дэни разбудили орочьи голоса и запах еды. Он открыл глаза и сделал смелую попытку сесть — попытка почти удалась, а Крыса заметила движение и подала Дэни руку.
Держась за Крысино запястье, он уселся.
— Смотрите! — завопил Задира, переходя с языка аршей на язык людей. — Эльф очухался!
— Вовсе я не эльф, — возразил Дэни. — Кажется, все узнали об этом раньше, чем я.
Заявление вызвало общий смех. Паук сказал:
— Поздно спохватился! Я знаю, что по-человечески тебя зовут Дэни, и все знают. Ты, когда бредил, орал, что ты — Дэни Лисс, только это имя ничего не значит. Так что, по-нашему, быть тебе Эльфом, пока тебе не дадут новое имя.
— Ничего себе! — возмутился Дэни. — Теперь я не хочу!
Шпилька и Крыса завизжали от восторга, Задира ткнул его в плечо и насмешливо заявил:
— Да ты сам не знаешь, чего хочешь! Ты же сам громче всех верещал, что ты — эльф, всем мозги проел, а теперь отказываешься, да? Ребята, нет, скажите, он не дурак после этого?
Дэни задумался. Шпилька воспользовалась моментом и понюхала его в шею, вызвав нервный спазм от щекотки:
— Бедняжка, — протянула она якобы сочувственно. — Это так подло с их стороны, я понимаю. Но ты же знаешь, Эльф, они такие гады. Им только дай над кем-нибудь поиздеваться. И придумать какое-нибудь подлое прозвище им ничего не стоит.
— Ага! — радостно подхватил Задира. — Слуги Зла, что возьмешь!
Паук с Пыреем переглянулись и ухмыльнулись, Клык почесал за ухом и сказал:
— Ты, Паук, интересную штуку затеял. Я в жизни не видел, чтобы кто-то из людей так отбрыкивался. Не поверите, но обычно им льстит сравнение — а этот еще и… того. Действительно якшался с лешачкой.
— Клык, — сказал Дэни, — это меня не оскорбляет. Просто я вроде бы наконец понял, что это — неправда. Это как если бы тебя назвали Эльфом.
Его слова вызвали новый приступ веселья.
— Ну, во-первых, меня-то не назовут, — возразил Клык, ухмыляясь. — Во-вторых, я сам себя так не звал. А в-третьих, мы с тобой сильно различаемся.
Орки были настроены скорее иронически, чем злорадно. Дэни смирился.
— Хорошо, — произнес он с грустной улыбкой. — Но у вас ведь не так, как бывает у людей. Имена не на всю жизнь, я хочу сказать. Возможно, это имя — ненадолго?
— Зависит от тебя, — сказал Паук. — Имена дают по делам. А твои дела пока так плохи, что, кроме Эльфа, ничего не светит.
— Паук, — вмешалась Крыса, — ты лучше дай человеку пожрать, хватит его воспитывать. Не так уж он плох на самом деле. Не хуже большинства других людей.
— Угу, — согласился Паук. — Он уже выкарабкался. Теперь, я думаю, не подохнет, если ему вареного мяса дать.
— Эльфы мяса не едят, — тут же встряла Шпилька.
— Точно! — снова подхватил Задира. — Они едят мед! Брр-рр…
Дэни невольно рассмеялся.
— Ну да, мед я ем, — сказал он. — Но вот в данный момент мясо, наверное, ем тоже. Тем более что меда у вас наверняка нет.
— Мед есть, — пробурчал Клык. — Не так уж много. Для лечебных целей.
Вероятно, у Дэни сделалось очень понятное выражение лица: Крыса, ухмыляясь, принесла горшок с медом, а все прочие откровенно приготовились наслаждаться редким зрелищем — человек по доброй воле пожирает такую гадость.
А Дэни ел восхитительный горный мед, пахнущий пряным горячим летом, мед, хранимый прямо в сотах, чувствуя, как ему становится жарко. Наверное, со стороны это выглядело не так отвратительно для орков, как все ожидали: любопытная Крыса даже осторожно сняла пальцем каплю меда с горшка и лизнула палец. Впрочем, результат ей не особенно понравился.
— Ужасно сладкое, — заявила она разочарованно. — На вкус точно такое же, как на запах. Как это можно жрать — уму непостижимо.
Пырей куснул ее за острый кончик уха.
— Ясное дело, — сказал он. Дэни первый раз сумел услышать в орочьей речи и повадках тихое тепло. — Ты же сейчас все тянешь в рот только для того, другого парня. Это ему было интересно.
Крыса толкнула его плечом. Дэни пил молоко и наблюдал за ними, удивляясь не столько тому, что видит ласки орков, сколько тому, что каким-то образом не видел их раньше.
